Кот, который нюхал клей - Лилиан Браун

Квиллер задумчиво поглаживал усы.

– У меня такое ощущение, что убийца или убийцы там уже бывали раньше.

Когда они вышли из «Типси» и с первым розовым отсветом заката пустились в обратный путь в Пикакс, он спросил:

– Как тебе понравилась «Всякая всячина»?

– Я рада, что у нас снова есть своя газета, но название просто ужасающее.

– Это только временно, пока читатели не предложат что-нибудь получше.

– Меня удивил её объём.

– Скоро она будет выходить на двадцати четырёх страницах. Планируется выпускать её по средам и субботам, пока не закончат строительство новой типографий, а потом пять раз в неделю. Я согласился вести раздел основных статей.

– А как же твой роман? – резко спросила Полли.

– Что ж, Полли, я пришел к малоутешительному выводу, что не создан для художественной литературы. Двадцать пять лет моя карьера строилась на том, чтобы вынюхивать факты, проверять факты, систематизировать факты и в точности их излагать. Похоже, это свело на нет моё воображение.

– Но ты же два года работал над своим романом!

– Я два года говорил о нём, – поправил он её. – Меня это ни к чему не привело. Возможно, я просто ленив.

– Ты разочаровываешь меня, Квилл.

– Ты меня переоцениваешь. Ты хотела, чтобы я оказался Фолкнером из северных лесов или сухопутным Мелвиллом?

– Я надеялась, что ты напишешь нечто, имеющее непреходящую ценность. А ты согласился производить очередную газетную продукцию, которую можно прочесть и выбросить. Твои колонки в «Дневном прибое» всегда были хорошо написаны, информативны и занимательны, но полностью ли они раскрывали твой талант?

– Я знаю, на что способен, Полли. Ты ставишь передо мной нереальную цель.

Он начал ощущать досаду.

– Ведь это тебе пришло в голову написать роман.

– Рано или поздно каждому пишущему человеку приходит в голову идея написать роман, но не все из нас способны воплотить её в жизнь. У меня на письменном столе гора заметок и горстка наполовину исписанных страничек.

К несчастью, его голос начал повышаться.

– Мне нужна дисциплина работы в газете! Вот почему я буду вести раздел во «Всякой всячине». – Его тон был безапелляционным.

Они уже приближались к центру Пикакса. Полли взглянула на часы.

– Мне было приятно пообедать с тобой.

– Ты не зайдешь ко мне выпить чего-нибудь?

– Не сегодня, спасибо. У меня дела. – Её голос звучал сухо.

Последние несколько кварталов они проехали молча. На стоянке перед библиотекой она с коротким пожеланием доброй ночи пересела в собственную машину – двухдверную, малинового цвета, которую он подарил ей на Рождество во время очередной вспышки праздничного настроения, чувства благодарности и эмоционального бреда. Когда она уехала, синий шёлковый шарф в подарочной коробке так и остался лежать на заднем сиденье.

«Это было слишком хорошо, чтобы так долго продолжаться», – подумал он, проезжая по Пикакской площади. Его отношения с Полли неизбежно близились к концу. Когда-то любящая и приятная, она стала критичной. Она считала, что их близость даёт ей право управлять его жизнью, но он принадлежит сам себе. По этой же причине не удался его брак двенадцать лет назад.

Отпирая входную дверь, он услышал телефонный звонок и побежал по ступенькам, надеясь… надеясь, что Полли передумала… надеясь, что она проехала несколько кварталов и остановилась у телефонной будки…

Голос, который он услышал, принадлежал, однако, мистеру О'Деллу, седовласому мужчине, который сорок лет проработал привратником в школе, а теперь помогал Квиллеру по дому.

– Точно, сегодня это плохая новость, – сказал мистер О'Делл. – Молодой Харли был хорошим парнишкой, да не на той кобылке женился, я думаю. Нужен я вам буду завтра или как? В Кеннебеке у меня родился внук, очень тянет поглазеть на кроху мальчонку.

– Разумеется, возьмите выходной, мистер О'Делл, – сказал Квиллер. – Без меня всё было в порядке?

– Всё, только вот малышка… Она опять напачкала рядом с кошачьим туалетом. Беспокоит её что-то, точно.

Квиллер тотчас позвонил Лори Бамба, молодой леди, знавшей, казалось, о кошках всё, и описал ситуацию.

– У Юм-Юм всё до сих пор было нормально. Я купил второй кошачий туалет, полагая, что она хочет иметь собственные удобства, но она его игнорирует и оставляет свои сувениры на полу в ванной.

– Это может быть стресс, – сказала Лори. – Она у вас в стрессовой ситуации.

– Стресс! – завопил он в трубку. – Это я в стрессовой ситуации! Она ведет абсолютно спокойную жизнь. У неё комфортабельные апартаменты со всеми удобствами, изысканная еда и причесывание три раза в неделю. Каждый раз, когда я сажусь в кресло, ей зарезервировано место у меня на коленях. Я веду с ними обоими разумные беседы, как вы и советовали.

– Вы что-нибудь недавно меняли в её окружении?

– Только переклеил обои в гостиной. Не вижу, как это может её касаться.

– Что ж, – сказала Лори, – вам следует внимательно за ней понаблюдать, и, если разовьются ещё какие-то симптомы, покажите её врачу.

В эту ночь Квиллер спал плохо. Когда с сиамцами что-то было не так, он всегда невероятно переживал. Он также сожалел и о том, что происходило между ним и Полли. Кроме того, он не мог не горевать из-за хладнокровного убийства, повергшего весь городок в уныние и страх. Лёжа без сна, он слышал, как грузовой поезд, проходящий в час тридцать, издаёт свой печальный гудок у неохраняемого переезда близ границ городка. Погода была ясной, и, приложив голову к подушке, он мог слышать глухой стук колёс о рельсы, хотя они находились почти в полумиле. Когда город пересекал другой грузовой поезд, уже в два тридцать, он всё ещё бодрствовал.

СЦЕНА ВОСЬМАЯ

Место действия: центр Пикакса.

Время действия: день накануне похорон Фитчей.

Квиллер каждые полчаса настраивался на волну, передающую новости по радио, надеясь услышать, что подозреваемые в убийстве Харли и Белл Фитч уже допрашиваются, или что произведён арест и предъявлено обвинение, или что убийца сдался, или что он совершил самоубийство, оставив признание в предсмертной записке. Но ничего подобного не происходило. Сообщалось только, что полиция ведёт расследование.

Ещё прозвучало объявление, что похороны состоятся в пятницу и что по желанию семьи они будут камерными. Квиллер знал, что подобное решение разочарует большинство местных граждан: хождение на похороны и наблюдение за траурными процессиями в Пикаксе было излюбленным занятием.

Далее говорилось, что Маргарет Фитч, мать убитого, стала жертвой тяжёлого инсульта и в критическом состоянии доставлена в больницу Пикакса.

Всё это только ещё больше подогревало желание Квиллера узнать в точности, что же происходит, и он отправился в полицейский участок поговорить с Броуди. Шёл он не так бодро, как обычно: сказывалась бессонная ночь. Со дня происшествия в Вест-Хаммоке они ещё не виделись друг с другом, и Квиллер надеялся, что Броуди поделится с ним несколькими фактами вне протокола.

– Плохо дело, Броуди, – произнёс Квиллер, войдя в кабинет.

– Плохо дело, – эхом повторил шеф полиции, не поднимая глаз от бумаг, над которыми работал.

– Подозреваемые есть?

– Не мне об этом говорить, это не моё дело.

– Полагаю, Вест-Миддл-Хаммок – поле деятельности шерифа.

Броуди кивнул:

– И полиция штата помогает.

– Без протокола, Броуди: ты подозреваешь панков из Чипмунка?

Начальник полиции посмотрел Квиллеру прямо в глаза и холодно сказал:

– Без комментариев.

Этот ответ был удивителен в устах обычно разговорчивого юриста, но Квиллер понял, что понапрасну тратит время.

– Ты там полегче, – посоветовал он на прощанье.

Его следующая остановка была в офисе «Всякой всячины». В общей комнате газеты всегда можно услышать какую-либо информацию, правдивую или ложную. Однако он обнаружил, что Джуниор Гудвинтер взял выходной, поскольку с начала проекта трудился по семь дней в неделю, а Роджер Мак-Гилеврей где-то рыскал, собирая материал о диких индюках.

Арчи Райкер сидел один, работая за своим письменным столом, но никаких слухов до него ещё не дошло, и он не смог ответить ни на один вопрос.

– Мне хотелось бы раскопать прошлое Белл Фитч, – сказал Квиллер. – Мой дорогой О'Делл говорит, что Харли женился не на той женщине.

– Ах ты пёс! – взорвался Райкер, нетерпеливо отодвигаясь от стола. – Ты только тогда живёшь полной жизнью, когда вынюхиваешь то, что тебя абсолютно не касается!

Удивленный язвительным замечанием друга, Квиллер поддразнил его:

– Что тебя терзает. Арчи? Неужели Аманда отказалась выйти за тебя замуж?

– Это тебя тоже не касается, – рявкнул редактор. – Когда мы получим твою первую колонку?

– А когда ты хочешь?

– Завтра в полдень, для воскресного выпуска.

Это был совершенно невозможный срок, но он разогревал Квиллеру кровь, сосредоточивал внимание и задавал ход потоку идей.