Христианский Восток и Россия. Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века - Надежда Чеснокова

Полностью восстановить картину приема восточных иерархов в Кремле можно только по данным Посольского приказа. Они содержатся в делах, посвященных приездам как патриархов, так и митрополитов и представителей различных монастырей. Судя по материалам «греческих дел» и сведениям современников, большинство православных священников, пропущенных к Москве, удостаивались приема у царя, однако описание этого сохранилось не во всех случаях. Чаще мы находим в документах лишь указание на то, что приехавшие «были у государя на приезде» или «на отъезде».

Основным источником для изучения этикета московского двора являются записки на листках небольшого формата, как правило, в восьмую долю листа[211]. По всей вероятности, они предназначались для распорядителя церемонии, поскольку содержали подробное описание последовательности визита иерарха: путь гостя в царские палаты, их убранство, одеяние государя, порядок аудиенции во всех подробностях. Заготовленные в приказе по трафарету, записки по мере необходимости исправлялись, и тогда в них появлялись изменения другим почерком и другими чернилами, дающие точную информацию о том или ином приеме у царя Алексея Михайловича. В зависимости от ранга иерарха могли меняться место аудиенции, царское облачение и т. д. Внешнеполитическое ведомство России не только следило за соблюдением протокола[212], но и вырабатывало его: по приказным документам можно понять, как обдумывался и выстраивался порядок церемонии.

Особенно торжественный и парадный прием оказывался патриархам. В 1654–1656 гг. Россию посетил Макарий Антиохийский в сопровождении большой свиты и своего сына, архидьякона Павла, оставившего замечательное свидетельство об этом путешествии[213]. Записки Павла дают материал по истории, культуре и повседневной жизни Османской империи, Придунайских княжеств, Украины и России. Они отмечены тонким проникновением в жизнь незнакомых автору стран, духовной близостью православных христиан, к какому бы народу они ни принадлежали[214]. Кроме того, мы имеем весьма редкую возможность сопоставить официальные документы с наблюдениями современника[215]. Архивные материалы показывают, что в связи с каждым новым визитом иерарха дьяки Посольского приказа делали выписки из документов за предыдущие годы, которые содержали данные о приезде лица, соответствовавшего вновь прибывшему по статусу. Оттуда черпались сведения о том, каким образом его принимали при дворе, какое давалось жалованье и т. д.

Архидьякон Павел точно уловил суть порядков, существовавших в Посольском приказе: «Нам рассказывали, что они (русские. – Н. Ч.) открыли государственные хроники и нашли, что 95 лет тому назад, при царе Иване, коего имя известно в нашей стране, прибыл к ним антиохийский патриарх Иоаким и что с того времени до сих пор никто оттуда не приезжал. По этим причинам, говорили нам, богохранимый царь Алексей приказал, что весь тот почет, который был оказан бывшему патриарху, был оказан вдвойне нашему владыке, – все это сделано им по его большой любви и великой вере к нему. Известно, что александрийский патриарх, а также иерусалимский и константинопольский приезжали несколько раз, но антиохийский патриарх из арабов с того времени к ним не приезжал»[216].

Рис. 4. Панагия патриарха Иова. Музеи Московского Кремля.

Архидьякон Павел ошибался. Антиохийский патриарх Иоаким приезжал ко двору царя Федора Иоанновича в 1586 г. Во время его визита едва не разразился скандал, связанный с нарушением церковной иерархии московским митрополитом Дионисием. Когда патриарх Иоаким, обойдя собор, приблизился к митрополиту, Дионисий, отступив на сажень от своего святительского места, первым благословил патриарха, после чего склонил голову сам. Подобное нарушение чина не могло не вызвать протеста и замечаний со стороны антиохийского предстоятеля. В документах Посольского приказа записано: «…о том патреарх поговорил слехка, что пригоде было митрополиту от него благословенье приняти наперед, да и перестал о том»[217]. Неловкость ситуации была отмечена не только гостями, но и организаторами приема. Позднее в Посольском приказе, где разрабатывался чин поставлення московского патриарха, опыт встречи Иоакима Антиохийского был учтен. В 1589 г., во время церемонии избрания патриарха в Москве, все было устроено так, чтобы митрополит Иов не встречал Иеремию II в соборе. После своего провозглашения на патриарший престол Иов приветствовал его в покоях царя[218]. Посольский приказ собирал информацию об обычаях и обрядах восточно-православной церкви. Борис Благово, посланник царя к султану в 80-х гг. XVI в. писал, например, в своем отчете, что «на александрейском патреархе была шапка патреаршеская, а нарицают его в папино место и ставят больши всех патреархов»[219]. В русском дипломатическом ведомстве ознакомились с правилами интронизации вселенских патриархов и со слов Иеремии II, но опирались на традиции, существовавшие при московском дворе. В частности, было решено не благодарить святителя Иеремию за избрание главы русской церкви.

Павла Алеппского можно упрекнуть в некотором преувеличении почтения царя к Макарию Антиохийскому во время его первого визита в Москву. В 1654 г. Макарий прибыл в Россию с рекомендательными письмами, в том числе от вселенского патриарха Иоанникия[220]. Павел полагал, что прием, оказанный им в Кремле, организован подобно аудиенции патриарха Иоакима в 1586 г. На самом деле образцом для него послужила встреча при дворе Паисия Иерусалимского, прибывшего в Москву в 1649 г.[221] Порядок приема иерусалимского предстоятеля, в свою очередь, основывался на прецеденте (приезде в 1619 г. иерусалимского же патриарха Феофана)[222].

Рис. 5. Фридрих Дюрфельд. Старый царский дворец в Московском Кремле. 1790-е гг. Вид на Теремной дворец, Верхоспасский и Благовещенский соборы. Бумага, офорт, акварель. ГИМ.

В Дворцовых разрядах записано: «Того же дня (12 февраля 1655 г. – Н. Ч.) был у государя в Золотой полате[223] святейший Макарий патриарх Антиохийский и всего Востока. А пристав был у патриарха думный дворянин Офонасей Осипович Прончищев[224] да дьяк Иван Бонифатьев. А встречи были патриарху: первая меншая встреча, на лестнице: окольничий князь Василий Григорьевич Ромодановской, да сын его столник князь Дмитрей Ромодановской, да дьяк Василей Михайлов; другая середняя встреча, на крыльце: столники Михайло Иванов сын Морозов да князь Григорей княжич Григорьев сын Ромодановской, да дьяк Давид Дерябин; третья болшая встреча, в сенех: боярин Иван Васильевич Морозов, да князь Федор княж Григорьев сын Ромодановской, да думный дьяк Семен Заборовской. А сам государь встречал патриарха близко своего государева места. Объявлил государю патриарха боярин Федор Юрьевич Хворостинин»[225].

Рис. 6. Неизвестный художник. Портрет царя Алексея Михайловича. Россия. XVIII в. Музеи Московского Кремля.

Данные Посольского приказа воссоздают все подробности аудиенции Макария Антиохийского у Алексея Михайловича. В качестве образца посольские дьяки взяли столбцы ближайшего по времени визита в Москву бывшего константинопольского патриарха Афанасия в апреле 1653 г. и описание приема Паисия Иерусалимского. На полях документов делались пометы, уточняющие или корректирующие текст, из которых видно, что антиохийский патриарх удостоился того же почета при московском дворе, как и иерусалимский предстоятель шестью годами раньше.

Макарию Антиохийскому было предложено явиться во дворец 12 февраля 1655 г. Вместе с ним в церемонии приняли участие 24 человека. За патриархом послали пристава и посольского переводчика с греческого языка, а также сани с царской конюшни[226]. Путь следования до дворца в документе не указан. По всей вероятности, Макарий прибыл на аудиенцию так же, как и Паисий Иерусалимский, который ехал с Кирилловского подворья[227], к благовещенской паперти. На всем пути от подворья до царского дворца стояли в ряд с обеих сторон стрельцы[228], «каждый со знаменем в руке, как это принято при встрече патриарха и важного посла от какого-либо из государей»[229]. Свита патриарха следовала во дворец пешком. Павел Алеппский, успевший за время своего пребывания в Москве хорошо изучить придворную жизнь (он даже получил приглашение остаться на русской службе), имел все основания сравнить визит патриарха к царю с приемами высокопоставленных дипломатов. На Красном крыльце[230] Макария встречали окольничий и думный дьяк. Они приняли от патриарха благословение.