Дилемма любви - Кейт Дэнтон

— Напрасно ты принимаешь все случившееся так близко к сердцу! И незачем заниматься самобичеванием! Это же единичный случай. — Торика понимающе улыбнулась. — Лучше расскажи мне о Гордоне Гэллоуэе.

Мэкки откинулась на спинку стула и на секунду задумалась.

— Рассказывать, собственно, нечего. Могу тебе сказать одно: Гордон гораздо ответственнее и надежнее, чем его бывшая жена.

— И в чем же это выражается? — не унималась Торика.

— Он недавно разбогател, получив большое наследство. Он имеет степень доктора философии и преподает в университете. Но дело не в этом. Он безгранично предан своей дочери. У него довольно привлекательная внешность…

— Да? Он еще и красив?

— Ты сначала дослушай до конца, Торика! Ему недостает внешнего лоска.

— Подумаешь, проблема! И это все, что тебя беспокоит? Что-то ты стала очень снисходительной по отношению к человеку по ту сторону баррикад!

— Ничего подобного…

— Ну, разумеется, — иронически заметила Торика.

— Гордон Гэллоуэй обладает всем тем, что меня совершенно не устраивает в мужчине, — разведенный и с ребенком на руках! Мистер Мама, да и только! И к тому же заядлый домосед.

— Ты, никак, оправдываешься? — удивленно воскликнула подруга.

— Извините, — прервала их разговор секретарь, входя в кабинет. — Только что получен этот конверт, — добавила она, протягивая Мэкки свежую почту.

Вскрыв конверт и пробежав глазами содержание письма, Мэкки с негодованием бросила его на стол.

— Какой кошмар! Теперь я знаю, зачем звонила мне Соня! А у меня нет даже времени, чтобы перезвонить ей. А Гэллоуэй… Ну, это уж слишком, даже учитывая, что он — идеальный отец… Представляешь, он направил в суд ходатайство с требованием сократить время общения Бет со своей дочерью!

Глава четвертая

— Мэкки, остынь, — сказала Торика, скрестив руки, как судья на футбольном поле при объявлении тайм-аута. — Ты же сама была готова к тому, что Гордон что-нибудь предпримет. Почему же его ходатайство стало для тебя неожиданностью?

— Конечно, я ожидала, что Гэллоуэй тотчас воспользуется оплошностью Бет. Но я никак не ожидала, что он обратится в суд, не сказав мне… э… э… — Мэкки глубоко вздохнула и взглянула на подругу. — Что он даже не подумает сказать мне об этом… Вот чего я не понимаю!

Торика только пожала плечами.

Мэкки облокотилась на стол и задумалась, подперев голову руками. Адвокаты Гэллоуэя, воспользовавшись тем, что в пятницу и субботу Бет не виделась с Эшли, преподнесли отсутствие матери как образец ее обычного легкомысленного поведения.

Мэкки взглянула на Торику.

— Все это доказывает, что я — круглая идиотка, хотя и с высшим образованием. — Все выходные она считала, что должна узнать суть дела об опеке в изложении Гордона, начиная испытывать к этому парню невольную симпатию и надеясь, что и он ответит ей тем же. А он в это время, оказывается, собирал информацию о поведении Бет, рассчитывая использовать эти неблаговидные сведения в суде.

— Как адвокат я должна признать, что его тактика безупречна, — заявила Торика.

— Совершенно с тобой согласна! — Мэкки понимала, что Торика права, но ее не покидало чувство, что Гордон вероломно предал ее. В глубине души она надеялась, что он не воспользуется тем, что произошло в выходные. Как же она была наивна. Только адвокат-новичок мог допустить подобную ошибку.

А рассматривать поступок Гордона как личное оскорбление и вовсе противоречило здравому смыслу. Но, несмотря на все доводы рассудка, она была расстроена… обижена… рассержена.

Это даже хорошо, что она так настроена. Было бы еще лучше, если бы она находилась в таком состоянии подольше. Не надо забывать, что Гордон принадлежит к стану ее противников. Ей не следует относиться к нему с такой симпатией и сочувствием.

Была бы ее воля, она позвонила бы Гордону и сказала бы ему все, что о нем думает.

— Его любовь к дочери не вызывает сомнений, — сказала Мэкки Торике. — И я была так покорена тем, что он заботливый отец… — именно этим, а не его мужским обаянием, подумала Мэкки, — что потеряла всякую бдительность. Но Гордон ни на минуту не забывал, что мы по разные стороны баррикад.

— И что ты теперь собираешься делать?

— У меня есть кое-что в запасе, — ответила Мэкки, понимая, что ее противники развязали ей руки. Если бы она позвонила Гордону, как сначала собиралась, то не простила бы себе этого.

— Молодец, — похвалила ее Торика, поднимаясь. — Ты пойдешь обедать?

— Спасибо, я лучше поработаю. Особенно с этой неожиданной бумагой, которая требует особого подхода, — сказала Мэкки, бросив сердитый взгляд на ходатайство Гордона. — Я, пожалуй, перекушу крекерами с сыром прямо здесь, на рабочем месте.

— Ладно, но если передумаешь, скажи.

— Ты настоящий друг.

Как только Торика вышла, Мэкки взяла блокнот и стала вносить свои замечания, прежде чем связаться с Соней. Это была сложная задача. Любое обвинение, которое они теперь выдвинут против Бет, будет чистой правдой. Единственное, что могла противопоставить Мэкки, — это смягчающие обстоятельства. И она понимала, что у нее возникнут трудности и с Гордоном, и с судьей.

Она чувствовала себя ужасно. Несмотря на выходки Бет, Мэкки сама виновата — она стала невольным инициатором теперешних осложнений. Это она спровоцировала нынешнюю ситуацию, когда, испугавшись за ребенка, позвонила Гордону в пятницу вечером, предоставив ему возможность увидеть все своими глазами. Если бы не она, Гордон так бы ничего и не узнал. И вот результат: интересы ее клиентки в опасности. Мэкки не могла больше смотреть сквозь пальцы на «причуды» Бет, но в то же время не могла взять назад свое обязательство защищать ее всеми доступными способами.

Итак, надо сосредоточиться на главном и вести все переговоры только с Соней. «Но не сейчас», — предостерегла себя Мэкки. Надо набраться терпения и все хорошенько обдумать. Времени у нее достаточно — утро только началось.

Но когда она в одиннадцать часов позвонила Соне, ее не было на месте. Мэкки звонила несколько раз, но безрезультатно. Наконец ей удалось узнать, что Соня уехала на судебный процесс в Хьюстон и вернется только в следующий понедельник.

Отсутствие Сони не повлияло на ход дела. Гордон три раза звонил Мэкки во второй половине этого злосчастного понедельника, но она заранее предупредила своего секретаря, чтобы та не соединяла их. Однако в тот же вечер он позвонил ей домой, но она быстро от него отделалась.

— Мэкки, я хотел бы объяснить…

— Я не нуждаюсь в ваших объяснениях.