Боец Круга Поединков - Ивен Кейт

– Люси, - бросила я. - Достань мне дезодорант.

Девчонка моментально полезла в стоящую возле моей кровати тумбочку, вытащила оттуда голубоватый баллончик и подала его мне.

– Это "Одинокая зима" от Avon? - чуть удивлённо спросила Элен.

– Да, а что? Только честно, - чуть прищурившись, посмотрела я ей в забегавшие глаза. Она явно смутилась и пролепетала:

– Ну… просто… девчонки говорят… ну…

– Не нукай, как монашка, которую поймали за просмотром немецкой порнухи. Говори по делу!

– Короче, - набравшись смелости, выпалила Люси, - девчонки говорят, что ты пацанка, а пацанки дезодорантами и прочей косметикой не пользуются!

Не выдержав, я весело заорала во всю глотку - блеклое подобие смеха - и только боль в пёстрых от гематом рёбрах заставила меня умолкнуть. Разумеется, я подозревала, что у подруг Элен мозгов как у курицы, но чтобы без единой извилины!…

– Что ты сегодня ночью видела на моём лице? И чем я сейчас собираюсь пользоваться? Баллончик ведь полупустой, - хохотнув, посмотрела я сверху вниз на испуганно сжавшуюся соплячку.

Та, видимо, уловила намёк. Чудно.

Отвернувшись от этого тринадцатилетнего недоразумения, я растерянно огляделась. Вот интересно, где мои шмотки? Опять валяются в беспорядке рядом с постелью? У-у-у! Старая песенка! Каждую ночь моё величество слишком сильно устаёт, чтобы нормально сложить вещи на стуле!

– Мы с ним ночью так хорошо болтали, а сегодня утром он даже не поздоровался со мной! - продолжила за гнуть своё Люси.

Я отряхнула лифчик от пыли и задумалась. Ну, что я могу ей сказать? Что Эдуард ещё не проснулся? Или что он страдает склерозом? Ах, если бы!

Но с другой стороны, почему я вообще должна что-то говорить и беречь детские чувства этой маленькой соплячки? Кто волновался обо мне и Киаре, когда высасывал кровь из наших родителей, давился и плевал ею на белые обои? Кто-то подумал о том, что мы, что я почувствую, когда увижу мёртвых обескровленных родителей на полу в бледном утреннем свете? Никто. Стало быть…

– Люси, - произнесла я, внешне сосредоточившись на одевании, - ты, конечно, не обижайся, но ему на тебя плевать. Ты пока маленькая, а Эдуарда - кстати, ему шестнадцать, если не знаешь - ещё никто не уличал в педофильстве. Кроме того, тебе повезло, что ты не отхватила звиздюлей от его девушки. Она и за меньшее соперницам глаза выцарапывала.

– А как же… - начала было дрожащим голосом Элен, однако я, натягивая футболку, раздражённо оборвала её:

– Никак!

Фух, видимо, таки придётся детально разъяснять ей, кто под кем. Может, она, в отличие от своих безмозглых подруг, всё поймёт.

– Слушай и запоминай, - заговорила я на полтона мягче. - Эдуард - не бог, а такой же смертный, как я или ты. Его смазливая внешность на самом деле ни черта не значит! Зачем тебе его любить, если он не заботится о тебе, не переживает, не защищает тебя? Почему бы тебе тогда, чёрт возьми, не втрескаться в тот айсберг, который раскроил Титаник? Результат будет один и тот же, куколка. По жизни тебе понадобится одна простая истина: тот, кого любят все-все-все, любит только себя, потому как все ему твердят, что он единственный, кого можно любить в этом мире. Понятно?

Она кивнула с еле слышным "Понятно" и в отчаянье поджала губы, а потом тихим голосом спросила такое, отчего я, запутавшись в штанах, чуть не упала:

– А ты когда-нибудь влюблялась?

Провокационный вопрос.

– Видишь ли, - следя больше за языком, чем за руками, начала я, - парня, который не может отжаться от пола больше меня, я за человека не считаю. А те парни в нашем приюте, кто для меня люди - мои друзья. С друзьями не спят и в друзей уж подавно не влюбляются. Тема закрыта.

Дальше я одевалась в тишине и слушала только нытьё собственного тела. Ах да, ещё и лёгкого чувства вины. Но почему опять виновата я? Я что, виновата, что эта соплячка не нравится Эдуарду? Или что она ещё маленькая для него? Ни хрена я не виновата!!! Не ви-но-ва-та!!!

Шумно вздохнув, я осмотрелась. Все девицы из нашей спальни давно ушли на завтрак. Постели, стоящие в два ряда поперёк комнаты с яркими обоями, остались мятыми и незастеленными. Впрочем, как всегда. Поверх скомканных простынок валяются кружевные ночнушки, нижнее бельё и косметика: пудры, тени, помады и расчёски. А надо всем этим бардаком - ядрёное облако сладких духов, никак не желающее выветриваться в распахнутое окно.

Такую "идиллию" у нас можно наблюдать и вдыхать каждое утро, и каждое утро её нарушает моя постель. Может, не самая чистенькая, но зато аккуратно застеленная. Понимаете, если бросить её в состоянии хаоса, то стервозные вожатые в самый неподходящий момент тебя из-под земли вытянут, но заставят прибрать лёжбище.

– … А как тебя зовут среди бойцов? - внезапно нарушила молчание Люси. Я, взбивая подушку и тем самым немножко разминаясь - очень полезное занятие в такое утро - показала взглядом угрюмого носорога, что не понимаю вопрос.

– Ну, Эдуард - Тень, Джо - Русский Воин, а ты? - вполне охотно пояснила Элен. Её чёрные от туши слёзы начали высыхать, и она, вытащив откуда-то из коротких обтягивающих шорт зеркальце, начала усердно стирать послюнявленным кончиком чьей-то простыни потёкшую косметику.

– Вэмпи.[4]

– Почему Вэмпи? - посмотрела на меня девчонка, и впервые за всё утро в её глазах заблестели не слёзы, а натуральный интерес.

– Потому что лучшая, - спокойно ответила я, перебрасывая на голове косички так, чтобы получился вполне ровный пробор.

– Но ведь Эду… - Люси осеклась и вовремя замолчала. Я, конечно, могла психануть: мол, не упоминай его в моём присутствии, а то и просто дать по морде… Но вместо этого сдержанно ответила:

– Если б мы были на равных физических возможностях, я бы его победила.

Судя по взгляду исподлобья, Люси не очень-то мне поверила. Однако меня это вряд ли волновало. Я стараюсь по мере возможностей быть эгоисткой. Единственное, на Джо и Киару - ну, ещё на Майка и Ника - это не распространяется, а вообще - я всегда спасаю только свою задницу.

Ладно, почти всегда. Но это по секрету.

На некоторое время опять повисла тишина. Я, достав из покосившейся тумбочки зеркало, чёрные карандаш, жидкую подводку и тушь, старательно затемняла глаза (это вот моё понятие о нормальном макияже), а Люси заново красила ресницы и что-то невесело рисовала на губах розовым блеском, одолженными у кого-то из моих соседок по палате.

– Пошли в столовую, - наконец бросила я приунывшей девчонке, забрасывая косметику в тумбочку и выходя из душной спальни, куда никто из наших пацанов не смел заглядывать. И, между прочим, правильно: последний, рискнувший сделать это - разумеется, за вечным исключением Эдуарда - довольно долго ходил со сломанным носом и уверял всех, что всего лишь не вписался в дверной проём, выходя ночью в туалет.