На родном Оилтоне - Юрий Иванович

Сам экзамен проходил в столичном университете, который располагался в пригороде столицы. Две самые большие аудитории разделили на две тысячи независимых кабинок, установили в каждой стол с монитором, удобное кресло и непосредственно сами вопросы. А конкретнее – карточки, которые находились в специальном автоматическом зажиме. На каждый вопрос надо было вписать ответ в оставленное для этого место. И затем расписаться в верхней и нижней части данной карточки. На каждом листке помещалось от пяти до десяти вопросов, и всего их насчитывалось ровно двести! Как будут оцениваться ответы и что будет если некоторые вопросы так и останутся без ответа – никто не знал. Но впоследствии разрешалось обжаловать решение экзаменаторов, повторно просмотрев каждый листок в присутствии специальной комиссии.

Во время экзамена разрешалось выходить из отведённой кабинки для посещения туалета, или лёгкого утоления голода и жажды в многочисленных буфетах на выходе из аудиторий. Но при этом не разрешалось личное общение, использование любой литературы и прозаических шпаргалок. Для соблюдения подобных запретов всюду были установлены камеры наблюдения с постоянной записью всего происходящего. Такие же камеры стояли и в каждой кабинке. Весьма удобное и давно проверенное средство против шпаргалок на всех важных экзаменах во всей империи.

Рассаживали экзаменуемых в порядке живой очереди, по порядку заполняя все кабинки. Затем с краткой речью выступил главный ректор университета, напомнив правила проведения экзамена. Лишь только его изображение исчезло с экранов, раздался звонок, зажимы автоматически раскрылись и карточки с вопросами попали в нетерпеливые руки волнующихся кандидатов.

Я тоже порядочно волновался и какой-то момент даже остро пожалел, что не попробовал найти возможность познакомиться хотя бы с некоторыми сотнями вопросов заранее. Ведь с моими возможностями и талантами моих ребят, подобное нарушения можно провернуть в теории без особого труда. Но я тут же вспомнил, что людей у нас и так не хватает, ребята почти не спали в последние дни, охраняя мою персону, и мне стало стыдно. Да и не боялся я ведь никаких вопросов. Почему же тогда так волнуюсь? А потому, что академики могли такие загадки нафантазировать, что только рот не забывай закрывать.

Но первые же прочитанные строчки меня моментально успокоили. Ничего сложного для меня там не нашлось. Хотя и попались некоторые вопросы, в ответах на которые я немного сомневался. Но такие карточки я, не задерживаясь, откладывал в сторону и переходил к последующим. На тех, где моя уверенность достигала ста процентов, вписывал ответы, ставил подписи и откладывал в футляр с автоматическим зажимом. Ведь по истечении пяти часов зажим срабатывал, и засчитывались лишь те ответы, карточки с которыми уже находились внутри футляра.

Через три часа я уже справился со всеми карточками. Отложив в сторону лишь три из них. Именно на них находились четыре вопроса, которые следовало перед ответом хорошенько продумать. Вернее продумать только три, так как на четвёртый я совершенно не ведал, как ответить. Ибо спрашивалось: чем отличился граф такой-то во времена правления Тилиана Второго? Вот тут уж извините! Откуда я могу знать, чем он отличился, если я его имени ни разу в жизни не слышал! Да и жил он больше чем два века назад, судя по имени императора. Само собой разумеется, хоть какую-то версию я дать собирался. Например: выиграл важное сражение. Или: изобрёл нечто эпохальное…. Нет, нет! Это не годится, тогда никаких открытий вообще не произошло в нашей империи. Я бы помнил. Ну, тогда: совершил коренные преобразования в сельском хозяйстве. Во! Ужу лучше! Или в лесном? Всё-таки лучше в сельском! Так и пишем.

У меня оставалась ещё чуть ли не два часа, поэтому я вышел прогуляться, попить сока и немного расслабиться. Помочь мне в составлении ответов на оставшиеся три вопроса не мог даже Булька. Тем более что ответы я знал прекрасно. Но вот вся загвоздка заключалась в том, что вопросы были явно провокационного характера. Ответив на них, я раскрывал свои истинные знания и мог привлечь к себе нездоровую заинтересованность принцессы. Если бы у меня наличествовала уверенность, что всем претендентам раздали одинаковые карточки, я бы не сомневался ни минуты. А так опасался, что только мне подсунули именно эту кабинку, и в ней заранее продуманный комплект карточек.

Потягивая в буфете сок, я присматривался к заскакивающим в буфет на минуту другую конкурентом и пытался по лицам определить: много ли разных комплектов вопросов. Половина была явно встревожена и задумчива. А другая половина екзаменующихся выглядела уверенной и довольной. По статистике я знал: от первых – пройдёт во второй тур только четверть, а от вторых – только половина. Но и каким-то подсознанием почувствовал; комплекты вопросов у всех разные. Хоть наверняка и встречаются совершенно одинаковые.

Поэтому я быстро вернулся в свою кабинку и занялся тремя оставшимися заданиями. В первом предлагалось решить весьма сложный математический пример из раздела геометрии. Решить я его мог, хоть он и находился на пределе моих способностей, но именно это и настораживало. Почему задача не сложней? И почему не проще? А именно такого уровня? Как раз такого, о котором принцесса прекрасно знала. И именно в геометрии она меня немного обгоняла в знаниях. Так что могла ориентироваться в сложности подобных заданий. Но и сделать сознательную ошибку я не имел права. А вдруг именно этого ответа мне не хватит в следующий тур? А вдруг все поголовно правильно решат подобную или даже задачу чуть большей сложности?

Вздохнув, я написал правильное решение и отложил карточку в футляр. Следующим вопросом по истории любой профессор мог бы заваливать на экзамене любого студента. Надо было перечислить двадцать последних императоров и назвать года их правления. Естественно в строгой последовательности. Благодаря своей памяти я знал все имена и точные даты. Но! Вся провокационность вопроса заключалась в том, что Патрисия знала об этом моём знании. Угораздило когда-то перед ней похвастаться! А такие вещи она не забывает! Вот так то! И что делать?

По всем критериям ответ засчитывался, если студент при подобном билете ошибался не более чем в двух именах и трёх датах. Делая поправку на неимоверную жёсткость экзамена, я таки уговорил себя сделать лишь одну незначительную ошибку. Продлил дату правления одного императора начала прошлого века. Соответственно сократив срок правления последующего. Ладно, они не обидятся, а пристальный взгляд наследницы может и обойдёт почти совершенные знания молодого барона стороной.

А вот последний вопрос вообще касался моей личной жизни. Да ещё и никому не известной, кроме одного, двух товарищей да всё той же всезнающей и заносчивой принцессе. Весьма правильно и кратко описывалась непредвиденная боевая ситуация, угрожающая жизни чуть ли не десятку людей и предлагалось в роли командира найти самый оптимальный выход из положения. Причём следовало в процентном отношении рассчитать вынужденные потери личного состава.

Ответ я знал прекрасно: благодаря моему спонтанному, пусть и непродуманному решению мы тогда спаслись все. Хоть и пришлось выносить двух тяжелораненых товарищей. Любой другой ход событий был бы смертелен почти для всей группы.

Возможно, здесь и не было подспудного смысла в таком сложном вопросе. Просто проверялась сообразительность претендентов на весьма наглядном и поучительном примере. Но, опять таки…! Кто его знает?!

Поэтому, отвечая на этот вопрос, я разыграл из себя маститого стратега, хитрого командира и непревзойдённого бойца и «вывел» всю группу в безопасное место. Рассчитав потери, лишь как сорока процентные. Делая скидку на то, что читая по бумажке прокрутить все события можно было лишь в сознании, такое решение задачи вполне допускалось. Хоть в реале оно являлось ошибочным и все могли погибнуть. Но иначе отвечать было нельзя. Пусть даже все остальные претенденты ответят правильно. Хотя…. Что это я? Вряд ли хоть десяток найдёт верное решение.

На последние ответы у меня, как ни странно ушло всё оставшееся время. Видимо слишком сильно окунулся в воспоминания. Где и Патрисия играла, чуть ли не первостатейную роль. Перед заключительным, длинным звонком мне только что и удалось немного потасовать карточки и вновь сложить их в футляр. Когда минутной продолжительности сигнал стих, автоматические зажимы сработали и все стали покидать свои кабинки, поглядывая друг на друга: кто с превосходством, кто с подозрительностью, а кто и с растерянностью. Последние явно чувствовали себя не на коне. А значит, вопросы для них оказались скорей всего неразрешимыми.

А когда я встретился на выходе и с Кортом, тот подтвердил моё мнение: экзамен стоил как минимум двух высших образований. Там же, на площади перед университетом мы встретили и наших новых товарищей по балу у принцессы. Долго споря, и выясняя вопросы, попавшиеся другим. Оказалось, что варианты были у всех разные, но вот несколько вопросов встретились у всех. И как раз те самые, над которыми я больше всего размышлял. Я мысленно аплодировал Патрисии в её попытках найти иголку в стогу сена. И всё более склонялся к мысли, что она может вполне в этом преуспеть.