Зоя Космодемьянская - Владимир Успенский

И получилось — словно в сказке. Хорошо запомнился ей весенний день в Сокольниках, в санатории. Быстро сбежала она с крыльца, пошла по аллее. Над вершинами деревьев ползли облака. Вот в одном месте они разорвались, появился голубой просвет, веселые, сверкающие лучи солнца упали на землю. Стало светлее вокруг. Под карнизом крыши заблестели сосульки. Едва успели облака затянуть этот разрыв, как солнце проглянуло сквозь хмурую пелену еще в двух местах.

Было тепло. Снег потемнел, сделался рыхлым. Зоя слепила комок и запустила его в дерево. На желтом стволе сосны появилось белое пятно.

— Прямо в цель! — засмеялась она. — Не разучилась, значит!

Безлюдно в парке. День будничный, гуляющих нет. Не видно даже лыжников — кому охота ходить по мокрому снегу! Издалека доносился приглушенный расстоянием шум большого города, гудки автомашин, трамвайные звонки.

Недолго царствовать холоду. Скоро побегут ручьи. Оденутся молодой листвой кусты и деревья, появятся первые цветы… А там, не успеешь оглянуться, экзамены в школе…

Странно все-таки устроена жизнь. Когда Зоя лежала в больнице, она думала, что самое главное — быть здоровой. И все будет хорошо. Но вот поправилась, много гуляет, катается на лыжах. И место здесь красивое, и книг в библиотеке много, и заботятся о ней. Но чувство неудовлетворенности не покидает ее… И не только по школе соскучилась. Ей всегда не хватает чего-то, тянет куда-то, а куда — не поймешь…

Свернула на узкую, глубоко протоптанную тропинку. Полы длинного, коричневого с меховой оторочкой пальто чертили на снегу причудливые зигзаги. По этой тропинке Зоя еще не ходила. Надо посмотреть, куда ведет.

На поляне остановилась от неожиданности. Здесь высилась огромная снежная баба. На голове вместо волос — тонкие прутики. Вместо глаз — угольки. А возле снежной бабы, спиной к Зое, стоял широкоплечий человек. Он достал из кармана щепку, воткнул в снежный ком. У бабы появился рот. Человек отступил в сторону, полюбовался своей работой. «Такой взрослый, а чем занимается!» — Зоя едва удержалась от смеха.

Но вот человек повернулся, и Зоя сразу узнала его. Высокий лоб, добродушное лицо, веселые и лукавые глаза — таким он был на портрете в книге. Пожалуй, только он один и мог так серьезно заниматься мальчишеским делом!

Зоя улыбнулась смущенно, не решаясь заговорить первой.

— Смотрите, это снежная королева! — сказал человек. — Хорошо получилось?

Зоя не ответила. Снежная баба сейчас меньше всего интересовала ее.

— А я знаю вас, — негромко произнесла она. — Вы — Гайдар, я все ваши книги читала…

Они разговорились.

— Я тоже отдыхаю здесь, приказано поправить здоровье, — сказал Гайдар. — Мы с вами летчики, сделавшие вынужденную посадку. Положение незавидное, правда?

— Чему уж завидовать!

— Ну, ничего. Бывает несчастье похуже. Раз мы сели — давайте проведем время так, чтобы и в строй поскорей вернуться, и чтобы весело было… Вы чем занимаетесь?

— Чтение, прогулки.

— А что вы умеете делать?

— Умею лепить снежных баб и строить крепости.

— Тогда давайте работать вместе.

— Идет! — согласилась Зоя.

Вдали послышался звон колокола, сзывающего на обед.

— Эх, не вовремя! — огорченно махнул рукой Гайдар.

— А мы, Аркадий Петрович, в другой раз сделаем.

Весь тот день она находилась под впечатлением встречи с любимым писателем. Зоя знала и о том, какой необыкновенный человек сам Гайдар. Четырнадцатилетним подростком оставил он родной город и ушел добровольцем на фронт. В пятнадцать лет командовал батальоном, в шестнадцать — полком. В боях с белыми был контужен и ранен. Пришлось покинуть Красную Армию, в которой Гайдар хотел остаться на всю жизнь. И, может быть, потому, что сам провел юношеские годы в борьбе за Советскую власть, смог он лучше других рассказать новым мальчишкам и девчонкам о тех горячих днях, о своих храбрых товарищах. Была у Гайдара повесть «Военная тайна». Очень нравилась эта повесть всем ребятам, не нравился только печальный конец, когда гибнет маленький Алька — смелый всадник первого Октябрьского отряда имени мировой революции. Многие ребята просили Гайдара изменить конец, оставить Альку в живых. А Гайдар не изменил. Он ответил ребятам, что победа над врагами дается нелегко и что самые лучшие люди отдают за нее жизнь. А то, что ребятам жалко Альку, — это хорошо. Значит, ребята будут еще крепче любить свою страну и ненавидеть ее врагов.

Зоя тоже жалела Альку. И еще ей хотелось быть такой же смелой, как он, как сам Гайдар.

Аркадий Петрович и Зоя вместе ходили на лыжах, вместе построили из снега крепость, позвали отдыхающих и разбили снежками это укрепление.

Однажды отправились на каток. Утро выдалось морозное. Звенел под коньками лед. Зоя каталась хорошо. А у Аркадия Петровича не ладилось. Он давно не становился на коньки. Ноги разъезжались, он то и дело падал.

— Какой же вы неуклюжий! — смеялась Зоя.

— А вы помогите товарищу, — отряхивал снег Гайдар. — Дайте руку!

И они, взявшись за руки, сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей побежали по сверкающему ледяному полю.

Катались долго. Кроме Зои, у Аркадия Петровича нашлось еще несколько помощников — знакомых мальчишек. Шумная ватага с веселыми криками носилась по катку.

Усталые, возвращались они в санаторий.

— Очень здорово было, — говорил Гайдар. — Один бы я ни за что не смог кататься. А взялись все вместе, и сразу научили!

— Вы счастливы, да?

— Ну, Зоя, для счастья этого мало. Слишком мало. Просто я очень доволен сегодня.

— Аркадий Петрович! — Зоя говорила негромко и серьезно. Гайдар замедлил шаг. — Аркадий Петрович, а что такое счастье? Ведь есть же оно у людей?

Гайдар задумался. Зоя остановилась, ожидая ответа. Порыв ветра сбил с дерева снег, он запорошил пальто, но Зоя не шевельнулась. Она не сводила глаз с лица Гайдара.

— Есть, Зоя! Такое счастье есть на земле, — произнес он неторопливо, будто размышляя вслух. — За это счастье боролись смелые люди.

Зоя кивнула, по-мальчишески прыгнула через сугроб и первой пошла по тропинке. Ветер усиливался, крутил поземку, бросал в лицо колючие снежинки.

Гайдар догнал Зою, и они пошли рядом.

— За это счастье придется еще бороться, — сказал Аркадий Петрович, — и борьба будет жестокая.

— Я знаю. И товарищи мои знают.

— Знать мало. Надо готовить себя…

Они вышли к санаторию. Здесь, за лесом, ветер почти не чувствовался. Покачивались, поскрипывали толстые стволы сосен, принимая на себя удар, оберегая людей от разбушевавшейся стихии. А между высокими деревьями, тесно прижавшись друг к другу, стояли молодые, тонкие деревца. Они гнулись, снег осыпался с них, но молодой лес, поднявшийся вслед за старым, стойко выдерживал натиск ветра…