Проводник - Николай Степанов

– Сапожником из соседней деревни.

– Но он не похож на деревенского жителя. И походка другая, и осанка, и манера речи. Да ни один мужик не знает столько, сколько я услышал в детстве от отца… – Попав в другое общество, парень получил возможность сравнивать и оценивать прошлое с новых позиций.

– Шунгусская женщина не должна спрашивать мужа о его делах. Если он считает нужным, то расскажет о них сам. Твой отец никогда не говорил о днях своей молодости.

– При случае я его обязательно спрошу. – Сын ненароком заметил, в каком состоянии обувь матери: ее старые чувяки выглядели ужасно. – Ты отцовский инструмент не прихватила с собой?

– Конечно, взяла. Вон его сундучок в углу стоит.

– Попробую завтра отпроситься в город. Надо будет купить хорошей кожи да сшить тебе новые туфли.

– Не стоит беспокоиться, сынок. Тебе и так несладко приходится. Обойдусь я.

– Нет, не обойдешься. Ты посмотри на себя в зеркало. Молодая красивая женщина, а ходишь в разбитой обуви.

– Скажешь тоже, молодая, – смутилась Шуниза. – Несколько капель рустаны с молоком – вот тебе и вся моя молодость.

– Надеюсь, при дворе никто не знает, что ты травница? – насторожился телохранитель.

– Конечно нет. Во дворце и без меня лекарей хватает. Тут даже слуг два раза в году осматривают. Боятся, чтобы они господ чем-нибудь не заразили.

Разговор происходил вечером, а наутро парень вместе с Ширадом отправился в торговые ряды. За время службы телохранителем это был первый выход Руама в город.

– Новой работой доволен? – спросил волшебник, когда они вышли за ворота.

– Жаловаться не приходится.

– Еще бы ты имел наглость жаловаться! Живешь, как вельможа, общаешься с умными людьми, да еще воинское искусство в тебя вдалбливают задаром. Прямо сказка! Но учти: сказкой твоя жизнь будет оставаться только до тех пор, пока мне этого хочется. Я не позволю какому-то голодранцу въехать в хайран на моем горбу. А потому…

– Я должен строго следовать всем вашим указаниям и не задавать ненужных вопросов.

– Вот именно. Хоть что-то ты усвоил за это время, – усмехнулся чародей. Его жидкие волосы закрутило порывами ветра, и тонкие спутанные космы развевались во все стороны, как у огородного пугала.

«Лучше бы он налысо постригся, чем носить такое». – Руам не успел отвести критического взгляда, когда попутчик снова посмотрел в его сторону.

– Ты хотел что-то сказать?! – сдвинув брови, угрожающе спросил Ширад.

– А можно задать один нужный вопрос? – нашелся юноша.

– Попробуй.

– Другим телохранителям, которые изредка ночуют в казарме, часто после тренировок приносят конверты в виде сердца. А мне еще ни разу не приносили. Почему?

– И это ты считаешь важным?

Сын Гамуда пожал плечами. Он видел, с какими плотоядными ухмылками дворяне вскрывали конверты, а потом торопились покинуть дворец.

– Ладно, просвещу тебя, так уж и быть. Настроение у меня хорошее, – смилостивился волшебник. – Когда какому-нибудь барону или виконту приносят бумажку, значит, одной из фрейлин, которые любят глазеть на вас во время тренировок, захотелось провести с ним ночь. Вот она и шлет приглашение на свидание. А тебе ждать писем не стоит по двум причинам. Во-первых, ты не дворянин и никогда им не будешь, а во-вторых, ты еще слишком мал для плотских утех.

Ширад позволил новому телохранителю выйти за пределы дворца только потому, что сам собирался отправиться на рынок за компонентами для магического амулета. Поручить это дело кому-то другому он не мог, да и отказывать Руаму в прогулке посчитал неверным. Тот довольно четко исполнял все указания и проявлял недюжинные старания в освоении нового ремесла. Учитель наследника уже наметил четкий план по использованию способностей брюнета, и сегодняшний поход в торговые ряды являлся первым шагом на этом пути.

Приобретение кожи и застежек для обуви заняло немного времени, а вот с подбором компонентов пришлось повозиться. Наставник принца весьма придирчиво относился к качеству корешков, сушеных ягод и прочих знахарских снадобий, представленных в чародейских торговых лавках. Он так увлекся, что оставил брюнета без присмотра.

Согласно приказу Руам был обязан держаться рядом с волшебником, и он старался не выпускать из виду увлекшегося покупками мага. Может, именно поэтому сапожник не заметил явно спешившего тощего старика, который на полном ходу столкнулся с телохранителем принца. Мощный удар отбросил сына Гамуда в сторону, и он больно ударился головой о прилавок.

– Ой, прости, милок, я тебя не приметил. – Дед тут же оказался рядом. Он вытащил платок и принялся вытирать кровь с рассеченного лба пострадавшего.

– Что случилось? – Ширад оторвался от причудливых корешков и подбежал к проводнику.

– Да зашиб я его ненароком, – пояснил седой старик.

Сопоставив габариты обоих участников происшествия, наставник принца насторожился. Руам выглядел крупнее, но пострадал именно он. Ширад осторожно попытался прощупать магический уровень невнимательного незнакомца, однако сразу получил «по рукам». Дед моментально выстроил вокруг себя обжигающую оболочку, опалив магические щупальца волшебника большой волны.

– Все в порядке. – Руам поднялся. Его рана затягивалась прямо на глазах, и вскоре, кроме небольшой шишки, на лбу ничего не осталось.

– Хорошо, что хорошо кончается. – Старик гневно сверкнул глазами в сторону Ширада и тихо добавил: – Могло статься и хуже для некоторых, кто в душу без спросу лезть пытаются.

Сказал – и той же быстрой походкой зашагал прочь.

– Я не видел, как он появился, – начал оправдываться юноша.

– Закрой пасть! – Волшебник поднял руку. Что-то важное на миг промелькнуло в его голове и пропало. Обладатель зеленого плаща напрягся, пытаясь вспомнить. – Откуда он пришел?

Брюнет указал то направление, куда сейчас ушел странный незнакомец.

– Не врешь?

Опыт общения с напыщенными дворянами научил Руама сдержанности, и он ответил совсем не так, как бы хотелось.

– Я не вру, – выдавил из себя телохранитель. – Можете спросить кого угодно! Нас тут видели многие.

– Ладно, забудь.

Учитель Тарина продолжил прерванное занятие, но теперь приподнятое настроение будто ветром сдуло.

«Чародей высокой волны, не меньше, толкает обычного с виду парнишку и уходит туда, откуда пришел. Какова цель этого столкновения? Что хотел он выяснить? Или уже выяснил?»

Прил вызывал у Илинги стойкое отвращение с самого детства. Девочка часто убегала от нянек и проводила время с детьми слуг, но стоило в их компании появиться сыну главного секретаря, как девочка спешила вернуться в барские покои.