Сокровища Зарстора - Андрэ Нортон

Теперь они молчали, но каждое, проходя мимо девушки, смотрело в ее сторону, и в каждом взгляде она читала злобу и нечестивое желание. Бриксия обошла вокруг ствола, продолжая касаться его плечами, проверяя, плотно ли она окружена.

Девушка не догадывалась, что им нужно. Но она понимала, что в их танце есть какой-то смысл. Она вспомнила некоторые рассказы Куниггод. Можно наложить заклятие, повторяя ритуальные слова или движения. Может, именно это и происходит сейчас?

Если это так… она должна прервать их танец, прежде чем колдовство завершится. Но как это сделать?

Держа копье наготове, Бриксия оторвалась от ствола и устремилась к ближним тварям. Существа отступили, но ненамного, лишь бы она не достала их копьем, — однако все так же окружали ее. Бриксия ощущала в них удовлетворенность и злорадство. Она была уверена, что они ее не боятся и будут продолжать прыгать, пока не добьются своего.

Если она разорвет их круг, перепрыгнет через него или разгонит копьем, освободится ли она по-настоящему? Уйти от света, который дают цветы дерева, значило погрузиться в полную тьму в незнакомой местности, где на нее смогут беспрепятственно охотиться неведомые твари.

Бриксия снова попятилась под защиту ветвей и стоячих огоньков. Она видела, что с каждым оборотом круг танцоров слегка сужается. Скоро придется принять решение и что-то делать. Либо вырваться, либо остаться у дерева и посмотреть, что произойдет. Обычно Бриксия не страдала нерешительностью, но раньше ей не приходилось встречаться с врагом, таким чуждым человеку внешне.

Под деревом она ощущала себя в безопасности. Но это могло быть простой иллюзией. Бриксия коснулась ладонью коры и вздрогнула. Как будто притронулась к теплому телу. И в момент прикосновения в ее сознание словно проникло нечто… На самом ли деле это произошло? Или это снова всего лишь ее воображение… может, рожденное колдовством уродливых существ?

Был только один способ проверить. Прислонив копье к изгибу руки, Бриксия другой рукой осторожно потянула ветвь прямо над головой. И вспомнила слова, которые произносила Куниггод, когда собирала целебные растения. Она говорила это каждой траве, каждому кусту, прежде чем сорвать с них листок или цветок. Куниггод твердо верила, что у растений есть душа, и сборщик трав должен помнить об этом.

— Подари мне малую часть твоего изобилия, зеленая сестра. Ты так богата плодами своего тела! Красота и сладость принадлежат тебе, и только то, что ты дашь добровольно, я возьму — на пользу людям.

Девушка накрыла руками цветок. Свет, истекавший от лепестков, омыл загрубевшую, обветренную кожу Бриксии, и она заблестела, как жемчуг. Девушке не понадобилось прилагать усилий, чтобы сорвать чудесный цветок с ветви. Нет, он сам упал ей в руки.

Она долго стояла в нерешительности, забыв даже о танце жабоподобных существ, ожидая, что чудо, отделившись от ветви, поблекнет, утратит сияние. Но ничего подобного не случилось, и девушку охватило спокойствие, ощущение единства с миром, правильности окружающего. Ничего подобного она не испытывала с того самого утра, как проснулась в месте Древних.

Она снова обратилась к дереву — может, не к дереву, а к тому невидимому существу, что жило в дереве, незаметное и неощутимое.

— Благодарю тебя, зеленая сестра. Твой добровольный дар — мое сокровище.

Двигаясь словно во сне, Бриксия выпустила копье, оставшись, по человеческим представлениям, совершенно беззащитной. Держа цветок в руке, она вышла из-под кроны дерева к жабьему кругу, который к этому моменту сузился и почти дошел до того места, над которым нависали ветви. Двинулась к дергающимся фигурам, чей танец стал еще быстрее, шла уверенно, крепко держа цветок. И вместе с ней двигалось облачко аромата.

Послышалась квакающая речь, жаба перед ней застыла. Ее широкая пасть раскрылась, оттуда полились бессмысленные звуки — может, неведомые человеку слова. Бриксия вытянула руку. Свет цветка пробивался меж пальцев.

Жаба отступила, гневно крича. Только мгновение она вызывающе смотрела на девушку. Потом повернулась и, по-прежнему крича громко и возмущенно, исчезла во тьме. Те, что танцевали рядом с ней, тоже отступили — неторопливо, оборачиваясь, рыча и болтая, неуклюже шевеля лапами. И хотя в лапах у них не было никакого оружия, они явно угрожали Бриксии.

Но цветок установил между ними и девушкой стену, не яркую, но и не тускнеющую. Существа попятились еще дальше. Бриксия не пыталась преследовать их, не выходила за пределы кроны дерева. Она знала — неизвестно, откуда, — что древесный навес представляет собой преграду, дает ей убежище.

Существа попытались снова начать танец. Но хотя они и квакали, и болтали, ни одно не приблизилось к тому месту, где стояла Бриксия с цветком в руке. И наконец, они повернули и ускакали в темноту. Однако они не окончательно покинули поле битвы: вернувшись к дереву и сев у ствола, Бриксия слышала их кваканье, болтовню в темноте и догадывалась, что находится в осаде.

Хотелось есть и пить. Снова вспомнила о мешке, который оставила в долине в начале этого приключения. Вздохнула от своей глупости. Но голод и жажда были не острыми, они затрагивали только часть ее, они как бы отделились от той личности, что сидела под деревом, держа цветок, лепестки которого были словно вырезаны из нежного и живого драгоценного камня.

Бриксия глубже вдохнула аромат цветка. Не вполне сознавая, что делает, повернулась к стволу. Осторожно положила цветок на землю, наклонилась, обняла ствол, прижалась к гладкой коре ртом. Язык ее коснулся коры и пробежал по ее поверхности. И хоть язык ее совсем не напоминал когти Уты, девушке показалось, что он разорвал кору. Она ощутила влагу. Из дерева потек сок, и Бриксия лизнула его.

Бриксия не могла бы определить вкуса этой влаги — она была не сладкая и не кислая, и девушка продолжала лизать кору. Глотала, сосала, снова глотала.

Исчезли жажда и голод. Бриксия ожила. Она перестала слышать бормотание жаб. Подняла голову, весело рассмеялась.

— Ты и вправду Зеленая Мать! Ты можешь любого насытить своим молоком! Благодарю тебя, госпожа цветов! Ах… как мне отблагодарить тебя?

Она ощутила печаль. Такую печаль ощущаешь, заглядывая через дверь в дом, полный радости, но не смея войти туда. Больше никогда Бриксия не позволит порочить волшебство (а что это, как не волшебство?) в своем присутствии. Девушка снова прислонилась к дереву, прижалась губами к коре, — не ища больше насыщения, а просто радуясь и удивляясь.

Потом легла, свернувшись, положив рядом с лицом цветок, забыв о своем копье. И уснула, чувствуя себя в полной безопасности.