Маргарет Тэтчер. Женщина у власти - Крис Огден

«Я нежно любила мать, — призналась однажды Тэтчер, — но после того, как мне исполнилось пятнадцать лет, нам было больше нечего сказать друг другу» {8}. Со временем выяснилось, что Тэтчер не только нечего сказать матери, но и нечего сказать о ней. До 1975 года, когда она стала лидером консервативной партии, Тэтчер не включала в сведения для биографического справочника «Кто есть кто» ни Алфа, ни Беатрис. С 1976 года она начала сообщать о себе как о дочери Алфреда Робертса, чье влияние на себя она постоянно подчеркивает. Мать она упоминает редко и не включает ее имя в свои биографические данные.

Отношения Маргарет с матерью (или отсутствие таковых) дали английским биографам Тэтчер повод для бесконечных домыслов. Один биограф даже пришел к выводу, что Маргарет ненавидела мать. По этой концепции выходило, что ее жесткость в качестве премьер-министра обусловлена столкновениями с матерью в раннем возрасте {9}. Свидетельств, подкрепляющих подобный вывод, не существует, но утверждения такого рода побудили-таки Мюриел, которая избегает говорить о своей сестре, высказаться на этот счет. «Спору нет, самое большое влияние оказывал отец, — пояснила она. — Он был главой семьи, а это в то время значило многое. Но моя мать не была у него в полном подчинении. Мать занималась домашними делами, отец — всем остальным. Хозяйство она вела отменно» {10}.

Пока девочки жили дома, в их жизни, помимо учебы в школе и работы в лавке, большое место занимала методистская церковь на Финкин-стрит, где Алф был проповедником-мирянином. Его приверженность методистской вере не оставалась за порогом церкви. Годами он держал на столике у изголовья постели «Подражание Христу» Фомы Кемпийского и пытался следовать строгим церковным принципам во всех областях своей жизни и деятельности. В бытность свою членом городского совета он настаивал на том, чтобы по воскресеньям парки, плавательный бассейн и теннисные корты Грантема были закрыты. Свои настойчивые требования он смягчил лишь под давлением общественности в годы второй мировой войны, когда другие члены совета убедили его в том, что даже если его собственной семье не требуется отдых, о нем мечтают многочисленные военнослужащие с соседней авиабазы.

Воскресные дни семьи были посвящены беспрерывной религиозной деятельности. К десяти часам девочки уже были в воскресной школе, в одиннадцать приходили вместе с родителями в церковь на богослужение, в половине третьего посещали дневные занятия в воскресной школе, где Маргарет играла на фортепьяно, а с шести часов стояли вечерню. Алф так строго блюл церковные предписания, что даже не позволял приносить в дом воскресные газеты. Единственной работой, которая разрешалась по воскресеньям, была готовка да приведение в порядок счетов, так как в будни на эту бухгалтерию не хватало времени. Кино, карты, любые игры были в воскресенье под запретом.

Суровый образ жизни семейства Робертсов был нелегким испытанием для ребенка, даже для довоенной девочки из довоенного города в довоенную эпоху, но заведенный в доме распорядок, похоже, ничуть не угнетал младшую дочь Алфа. Многие в классе подшучивали над Маргарет, которая держалась так строго и серьезно, что выглядела много старше своего возраста. Чуждая соблазнам легкомысленности, она оказалась в гордом одиночестве. Сверстники считали, что у нее слишком трудный, непокладистый характер. Она была со всеми знакома, но почти не имела друзей, которых могла бы позвать к себе домой после занятий, и она была не из тех, кто дает списать менее усердным соученикам.

Алф прилично зарабатывал. Бакалейный магазин Робертсов стал одним из самых дорогих в Грантеме. Но они по-прежнему экономили на всем. Только в 1935 году, когда Маргарет было десять лет, в доме впервые появился радиоприемник. В день, когда его привезли, она бегом примчалась из школы и целый вечер просидела перед ним. Следующего волнующего новшества пришлось ждать долго: только после войны, когда Маргарет кончала университет, Робертсы купили машину, подержанный «фордик». Деньги предназначались не для трат, а для накоплений. «Никогда не берите в долг!» — постоянно твердил Алф Робертс.

В детстве Маргарет выдавали на карманные расходы два пенса в неделю; по мере того как она подрастала, эта сумма понемногу увеличивалась, пока не достигла шести пенсов. Всякие дополнительные деньги — подарок ко дню рождения или награда за хорошие отметки — клались на счет в банке. Тратить деньги на такие пустяки, как кино или газировка, считалось предосудительным. Ей нравилось бывать где-нибудь, но случалось это редко. Десятилетия спустя она с фотографической точностью припомнила семейную поездку автобусом на весь день в Ноттингем посмотреть фильм с участием Джинджер Роджерс и Фреда Астэра; припомнила даже, как звали органистку — Сэнди Макферсон, — которая играла в кинотеатре. «Я была в восторге от каждой минуты того дня», — вспоминала Тэтчер.

Когда ей шел десятый год, Маргарет, сделав уроки, торопливо спускалась вниз и, присев за прилавком возле ножа для резки окорока, вслушивалась в разговоры о политике. Чаще всего разговор вращался вокруг выборов, которые должны были состояться в том году и в результате которых на Даунинг-стрит вернулся Стэнли Болдуин. Робертсы, разумеется, принимали активное участие в предвыборной кампании в Грантеме, агитируя за консервативного кандидата Виктора Уоррендера, который, одержав легкую победу, прошел в парламент. Выполняя обязанности связной, Маргарет носилась из комитета на избирательный участок и обратно, отмечала галочкой фамилии избирателей. После того как Уоррендер пришел поблагодарить добровольных помощников, она была на седьмом небе и несколько дней не могла говорить ни о чем другом. Еще тогда она поняла: «политика у меня в крови».

На следующий год Маргарет перевели из общеобразовательной школы в Хантинг-Тауэр в Кестевенскую частную школу для девочек, платное учебное заведение, готовившее выпускниц к поступлению в университет. Плата за обучение составляла примерно 65 долларов в год. Алфу она была вполне по карману, но он настоял на том, чтобы Мэгги держала экзамен на право получать стипендию — на тот случай, если он умрет и она будет нуждаться в финансовой помощи.

Училась она превосходно и закончила год первой в классе из тридцати двух учениц. Вообще за время учебы в Кестевенской школе она заканчивала каждый учебный год первой в классе и лишь последний закончила второй. Занималась она упорно, зубрила, но ей помогала исключительная способность сосредоточиться. Однажды после экзамена, во время которого разразилась сильная гроза, девочки принялись вспоминать, как яростно она бушевала. «Какая гроза?» — спросила Маргарет. По словам соклассниц, она часто говорила властным тоном, но сама Маргарет, похоже, этого не замечала. Она изо всех сил старалась ладить с подружками и, пообедав дома, всегда возвращалась в школу с каким-нибудь угощением для них.