Черный призрак - Владимир Лосев

В качестве обуви мне предлагались высокие военные ботинки на шнуровке, на толстой рубчатой подошве, твердые, непромокаемые и прочные, — в таких драться хорошо, одним ударом можно из любого гопника дух выбить.

Надел их, завязал шнурки, подпрыгнул. Ничего, ходить можно, даже по-своему неплохо. Приятно. Жаль, зеркала нет, наверняка похож на настоящего вояку — крутого мужика, перекусывающего стальными зубами дуло пушки танка и плевком сбивающего вертолет «ягуар».

Что еще у нас есть? Ниже лежал запасной комбинезон, настоящий, плотный, с молнией. Если в него влезть, то оказываешься словно в гидрокостюме, все плотно прилегает, везде резинки, стягивающие ткань, — ни пыль, ни грязь внутрь не попадут. Не знаю, для чего его мне положили. Слышал, что в такой одежде спелеологи ползают по пещерам. Но мне-то он для чего?

Впрочем, дареному коню в зубы не смотрят, глядишь, еще и пригодится как запасная одежонка. Что еще?

Ниже обнаружился нож в твердых ножнах. Настоящий. Спецназ. С зачерненным лезвием, с пилкой, с откручивающейся крышечкой на рукояти, там находилась иголка с ниткой, пара крючков и леска с поплавком — настоящий набор для выживания в дикой природе. А крышечка сделана как компас.

Прикрепив нож к ножнам, можно получить ножницы для разрезания колючей проволоки. Совсем неплохо. С таким ножом чувствуешь себя уверенно, кажется, что справишься даже с тигром или медведем — игрушечным, конечно, а не с ходячим экскаватором, который вчера чуть не разгромил избушку. Для такого зверя нужен ракетный гранатомет, скорострельный пулемет или автоматическая пушка.

Так, посмотрим, что еще мне положили…

Хороший, крепкий, широкий ремень из синтетической ткани. Прочный. Сделан в несколько слоев, при желании можно размотать и получить веревку метров десять длиной.

Такое увидел в первый раз, похоже, нечто новое, недавно изобретенное.

И на дне рюкзака пять пакетов, легких, небольших, в пластике. Можно держать даже под водой, и ничего не случится. Видел по телевизору, поэтому знаю, что это суточный набор пищи для воина спецназа.

Проще говоря — сухой паек. Позволяет продержаться неделю в любом месте планеты, нужна только вода.

Фляжка тоже нашлась — пластиковая, покрытая тканью, прочная, легко крепится к поясу.

Под пакетами лежала аптечка, в ней перевязочный материал, йод, жгут, фиксирующие повязки и разовые шприцы с чем-то, чего я не знал, — возможно, обезболивающее и наркотики — может, амфетамины. Тоже спецназ, другим такое не дается.

С этими препаратами можно обходиться без сна, не чувствуя боли и усталости. Кажется, тот, кто меня послал сюда, в эту глубинку, хорошо дружит с военными, раз ему дают то, что не продают в магазинах и не выдают геологам.

Такое снаряжение идет под грифом «Секретно».

Шприцами я пользоваться не собирался, поэтому сразу убрал в боковой карман рюкзака, подальше от греха.

Под аптечкой нашелся коврик для сна — синтетический, мягкий, на нем можно спать на сырой земле и даже на снегу. Вот вчера что мне было нужно! Если бы догадался положить себе под спину, то не чувствовал бы себя сегодня таким разбитым. Не посмотрел, что в рюкзаке. Ума не хватило. Теперь мучайся.

Когда мешок опустел, то в боковом кармане обнаружилась небольшая куртка из неизвестной мне ткани, тоже камуфляж, непромокаемая, ветром не продуваемая — мечта любого туриста.

Больше ничего, снаряжение на этом кончилось. Дали все, что необходимо для небольшого похода. Очень неплохо, учитывая, что все это достанется в личное пользование после выполнения поручения.

— Недурственно, — услышал я в подтверждение своих мыслей голос профессора за спиной, он улыбался, разглядывая меня, точнее, то, во что я был одет. — Одежка как раз для леса. Егерская?

— Спецназ, — важно ответил я.

— Это что-то вроде лесничих? — улыбнулся Сергей Сергеевич. Пошутил он так. Я-то помнил об ультразвуковой гранате, которую Проводник ночью бросил в зверя. Знал профессор, что такое спецназ, и явно лучше, чем я, раз их оружием умел пользоваться. — Лесное братство?

— Это солдаты… только самые лучшие.

— Понятно, — покивал Сергей Сергеевич. — Для профессиональных воинов подходит, им тоже приходится по лесам бродить. Завтрак готов. Желаете жареной рыбки?

— Не откажусь.

— Тогда поедим на свежем воздухе. — Профессор скрылся в избушке. — Стол во дворе.

Действительно, за избушкой обнаружился деревянный стол и лавки. Я сел и вздрогнул, услышав тяжелый предостерегающий рев. Ни жив ни мертв, ожидая самого худшего, повернул голову и увидел бурого медведя с огромной головой, с интересом глядящего на меня. Впрочем, какой он бурый? Коричневый. Длинная шерсть так и лоснится. И интерес ко мне проявляет явно гастрономический, облизывается…

Зверь по всем параметрам небольшой, примерно с меня — если встанет на задние лапы, то одного роста со мной будет. Знаю, что бывают и больше, но мне и такого хватит. Вон какие когти, сантиметров по семь каждый, да и зубы приличные, такими рвать мясо хорошо да кости перекусывать.

Сначала я просто не поверил своим глазам, хоть внутри что-то оборвалось и больше никак не соединялось.

«Денег ему, что ли, дать, чтобы не лез? — некстати подумал я, вспомнив рассказ Кирилла. — У меня как раз рубли в кармане… Тысячи хватит?»

Во двор вышел профессор, лавируя между поленьев, разбросанных по двору, прошел к столу, с облегченным вздохом поставил чугунную сковороду на стол.

— Думал, уроню. Что?! — Он взглянул на меня. Думаю, я был бледен как смерть. Мне было страшно. Я смотрел, как за спиной Сергея Сергеевича медведь на четырех лапах не спеша брел к столу.

В таком виде его голова находилась на уровне моих глаз. Я ошибался, зверь оказался немаленький. Встать я не мог от разлившейся внутри слабости. Правда, это и хорошо, если бы побежал, эта зверюга враз меня догнала. Причем легко. Помнил, что медведь может развить скорость не меньше, чем лось или олень.

Да и бежать было некуда: единственный выход со двора перекрыла огромная туша, покрытая густой шерстью.

Проследив за моим сумасшедшим взглядом, профессор улыбнулся:

— А… вот и ты, тунеядец. Где был, когда я рыбу ловил? На запах пришел?

Медведь что-то громко проворчал и показал острые клыки. Впрочем, меня больше пугали его когти, каждый больше моего пальца, темные, загнутые и очень острые.

— Этот человек нам не враг, он к нам по делу, не пугай его. Сергей Сергеевич протянул руку и потрепал медведя по густой шерсти.

— Рыбки я тебе сырой оставил, сейчас вынесу. — И строго: — Лежать! Видишь, наш гость боится. Умер!

Медведь опрокинулся на спину и так замер в нелепой, смешной позе — кверху лапами. Если бы это было в цирке, возможно, я даже засмеялся бы, а тут только слабой ватной рукой вытер пот со лба. Сердце стучало, как сломавшийся хронометр, — быстро, суетливо и очень громко.

Еще в голове мелькнула мысль:

«Наверно, вот так и приходит смерть. Еще немного страха, и будет инфаркт».

Профессор внимательно посмотрел на меня и мягко улыбнулся:

— Вы, юноша, этого зверя не бойтесь, он мой старый приятель, я его еще маленьким подобрал, сам выходил, он меня слушается и без команды не нападает. Придется в дом за рыбой идти, иначе покоя нам от этого побирушки не будет. Он большой любитель поесть, а ловить сам не умеет. Обычно, когда я на реку иду, там ждет, а в этот раз что-то оплошал. Наверное, той зверюги, что приходила ночью, испугался. Может, столкнулся с ним, а может, следы унюхал.

— А кто являлся ночью? — Это я спросил с перепуга. Решил, что у Сергея Сергеевича все звери ручные, подкормленные. — Тоже ваш приятель?

— Вряд ли. Вероятнее всего, кто-то из тумана — существо из другого мира, бывает здесь такое, объяснить пока ничего не могу, просто примите на веру…

Он говорил, а я смотрел на лапы, повисшие в воздухе, и хитрые глаза, наблюдающие за нами. Этот зверь все понимал, и ему нравилось прикидываться послушным. Но разве может быть послушной огромная зверюга в двести килограммов весом, обладающая огромными острыми когтями и не менее страшными клыками? Нет, такое существо никому не подчиняется, оно само по себе и делает то, что считает нужным.

Сергей Сергеевич ушел в дом, а я сидел не шевелясь, по-моему, даже старался не дышать, и от этого в груди появился плотный комок страха, который все больше душил меня.

Профессор отсутствовал минуты три, которые мне показались вечностью, потом появился, неся небольшой алюминиевый тазик, в котором лежало килограмма три рыбы, и поставил перед косолапым. Тот тут же перестал притворяться мертвым, перевернулся и начал с чавканьем грызть рыбу, придерживая посудину лапой.

Много времени ему не понадобилось, уже через пару минут рыбы не стало, медведь вопросительно посмотрел на профессора и втянул шумно воздух огромным черным влажным носом. Я тоже наконец-то вдохнул в себя воздух, и, думаю, так же шумно, кажется, даже в легких что-то захлюпало.