Захарка-следопыт - Александр Иванов

«Чудная рыба, сама в руки идёт. Может, больная? А может, Ипполит что-нибудь в воду насыпал? Сороки — и те рыбу ловят». Захарка стоял и недоуменно разглядывал окунька.

От проруби к густому камышу вела проторённая тропинка. Стебли камыша сломаны и пригнуты в одном месте.

«Какая-то палка. — Захарка потянул за палку и… вытащил подсак. — Бра́гинский!» Из тысячи подсаков он его узнал бы. Ну и ну! Хитёр же дядя Ипполит!

Захарка вернулся к проруби, опустил подсак в воду, провёл им из конца в конец. Два крупных чебака выбросило из-подо льда течением. Развернул подсак — и в нём оказались обе рыбины.

Вода была какая-то вонючая. «Может, он рыбу просто усыпил? Взял снотворного и высыпал в воду?» — думал Захарка.

А сороки метались над речкой, кричали, ожидали, когда же человек уйдёт. Но человек не уходил. Он стоял у проруби и глядел в воду. Захарка видел, что умирают чебаки. В проруби уже собралось десятка два окуней и чебаков, рыбы становилось всё больше и больше.

Что же делать? Надо спасать рыбу. Бежать к Юрию Николаевичу, он что-нибудь придумает.

И снова Захарка бежит на лыжах. Он уже не слышит ни скрипа снега под лыжами, ни хлопанья клапанов шапки. Захарка спешит в деревню, чтобы рассказать Шевчуку про умирающих чебаков и окуней.

Юрий Николаевич удивился, когда к нему в комнату ворвался Захарка.

— Что случилось? Собаки за тобой гнались?

— Юрий Николаевич, вот. — Захарка вытащил из кармана три рыбёшки. — Руками в проруби поймал. Рыбу в речке отравили. Надо спасать её, пока вся не вымерла!

— Руками? Всё ясно. — Шевчук начал одеваться. — Проруби надо долбить. Много прорубей.

— Тогда я побегу! — Захарка быстро направился к двери.

— Подожди, непоседливый, — остановил его Шевчук. — Не отравили рыбу, а кислорода ей не хватает, задыхается она. Знаешь, Захар, ты беги ребят зови, которые постарше, а я рыбаков организую. Хорошо, что сегодня воскресенье — все дома. Только пусть ребята ломы, лопаты возьмут. Сможешь?

— Всех соберу! — Захарка нахлобучил шапку и выбежал на улицу.

Он бегал от дома к дому, стучал в окна. Взрослые и школьники выходили на улицу. Захарка сбивчиво рассказывал им о рыбе, показывал чебаков. Люди искали в сараях ломы, лопаты и шли спасать рыбу.

Пробегая мимо дома Брагиных, Захарка забежал и к родственнику. Дядя Ипполит обедал. Увидев Захарку, встал из-за стола.

— Раздевайся, Парашютист, садись! Угощайся жареными чебаками. Катерина постаралась…

— Это те, которых вы на реке наловили? — Захарка вытащил из кармана окунька. — Вот смотрите, руками поймал. Надо идти проруби долбить, рыбу спасать. Я за вами пришёл.

— Раздевайся, окуни подождут. Где ты его поймал?

— Там, где вы ловите!

— Ты что, парень? Я уже забыл, как рыбачат…

— Вы же знали, что рыба задыхается! Зачем обманываете? Я сам видел в камышах ваш подсак. На санках в мешках рыбу возите. Я всё видел. Две проруби видел.

Ипполит Брагин на минуту растерялся, а Захарка уже бежал к двери. «Эх, дядя, дядя! Знал ведь, всё знал…» — думал он.

— Захар, подожди! — Ипполит выскочил за мальчиком на улицу. — Нельзя же так!

На крик дяди Захарка даже не обернулся. Он мчался на речку, где уже собирались жители деревни, чтобы долбить проруби-форточки для воздуха, спасать рыбу от гибели.

Прилёт жаворонков

В марте в Сибири ещё холодно, особенно ночами и утром. Но днём солнце уже припекает. С крыш домов и сараев свисают длинные ребристые сосульки. Снег чернеет, покрывается тонкой корочкой. Дедушка Прохор на день выводит в денник корову Пеструшку. Пусть, говорит, на солнце бока погреет.

Ожили и весело зачирикали воробьи на крышах. Повеселел и Захарка. Наконец-то от папы пришло письмо.

Однажды прибежал он домой со школы и не узнал бабушку Веру. В новой зелёной кофте, в пёстрой цветастой юбке она, как гостья, сидела у окна и, нацепив на нос очки, читала письмо.

— Я уж заждалась тебя, — сказала бабушка, близоруко щуря на внука глаза. — От Антоши письмо пришло, а я даже в очках прочитать не могу.

— Ура! — закричал Захарка. — От папы письмо!

Он взял у бабушки письмо и удивился. В углу листа карандашом была нарисована лохматая лошадь, а на ней в странной шапке — человек. «Привет из Монголии!» — писал папа. Захарка читал бабушке письмо, а сам видел и папу и себя, скачущими по широкой монгольской степи на мохнатых лошадках. Скачут и смеются, а белый седой ковыль путает ноги лошадям.

Папа передавал привет маме, дедушке Прохору Устиновичу и бабушке Вере Ивановне. Конечно же, и ему, Захарке. Спрашивал о здоровье, о деревенских новостях.

— А кем он работает? — спросила бабушка.

— Ничего не пишет. Наверное, диких коней объезжает. Смотри, какого коня нарисовал, — сказал Захарка, показывая бабушке письмо.

— Ладно, руки мой да за стол садись. Я вот сегодня жаворонков напекла. — Бабушка поставила перед Захаркой тарелку с румяными хрустящими пряниками, похожими на птиц.

— Ух ты, — обрадовался внук. — Хорошенькие жаворонки. А куда это ты собралась? Во всё новое нарядилась.

— Никуда не собралась. Праздник сегодня. Сорок птиц с юга к нам прилетают, — сказала бабушка, наливая Захарке молока.

— Интересный праздник. Никогда о таком не слышал, и в календаре красным не отмечено. Всё вы с дедушкой придумываете. Дедушка плакунчиков придумал, а ты… каких-то сорок птиц.

— Дикие гуси, утки прилетают. И жаворонки, — стала бабушка объяснять Захарке. — А ещё сегодня Варвара ночь урвала, а день прибавила.

— Это тоже праздник?

— Конечно! С сегодняшнего дня ночь пойдёт на убыль, а день станет прибавляться.

— Я пока ни одной птицы, кроме воробьёв и сорок, не видел, — пожал плечами Захарка.

— Скоро прилетят, — убеждённо сказала бабушка. — Ты вот что, отнеси-ка бабушке Варе жаворонков, порадуй старуху. — Бабушка завязала в платок миску с жаворонками и подала внуку. — Поздравь её с праздником.

Захарка оделся и выскочил на улицу.

Когда Захарка прибежал к бабушке Варе, она тоже пекла жаворонков. Была она одна, Шевчук уехал в отпуск.

— А у нас радость, — с порога объявил Захарка. — От папы письмо пришло. Он в Монголии диких коней объезжает.

— Надо же! Диких коней! — удивилась бабушка Варя.

— Диких и мохнатых, — подтвердил Захарка. — А ещё сегодня праздник птиц. И мы все тебя поздравляем. Я тебе принёс жаворонков, только неживых, а стряпаных. — Он поставил на стол миску с жаворонками.

— Вот спасибо тебе, внучек. Угодил старухе, так угодил! На-ка вот и моего жаворонка отпробуй. — Бабушка Варя подала Захарке горячий, румяный, посыпанный сахаром пряник.

— Хорошие у тебя пряники получились, — похвалил Захарка бабушкину стряпню. — Спасибо. Ну, я побежал. Мне ещё уроки учить. — Он хотел уже бежать, но бабушка Варя его остановила.

— Посиди, милок, не спеши. Расскажи, как учишься. Трудно учиться?

— Мне не трудно. Учительница говорит, что я способный.

— Ты миску-то забери. Я в неё своих жаворонков положу, — говорила бабушка Варя.

— Не надо. У нас ведь есть. Бабушка Вера напекла.

— То бабушка Вера, а это я. Всем вам от меня подарок.

Захарка выбежал на улицу, взобрался на высокий сугроб и долго стоял на нём, оглядывался, прислушивался. Хотел увидеть живых жаворонков или услышать свист их крыльев. Но, кроме громкого чириканья воробьёв на крыше да стрекотанья сорок на огороде, ничего не услышал. Солнце грело ласково, с крыш капала капель. «Всё-таки хороший сегодня день, — думал Захарка. — Надо его запомнить и написать о нём папе».

Захаркин огород

Захарка решал задачу по арифметике. Примеры были лёгкие, он их за десять минут осилил и переписал в тетрадь, а задача не получалась. «В куске было тридцать метров ткани, а когда продали двум покупателям, осталось девятнадцать. Известно, что один покупатель купил три метра ткани. Сколько же купил второй покупатель?» — прочитал и задумался. Потом ещё раз прочитал. В голове уже начинало созревать решение, как вдруг на кухне раздался грохот.

Захарка выбежал из комнаты и увидел бабушку Веру. Она притащила из сарая три деревянных ящика, несколько пустых консервных банок и свалила всё посреди кухни.

— Ты зачем это всё принесла? — удивился Захарка.

— Рассаду буду высевать. Ты разве забыл, что я каждую весну рассаду сею? — спросила бабушка.

— Не забыл, — ответил Захарка. — Ты и мне разрешишь? Я тоже хочу посеять.

Бабушка ничего не ответила, вышла в сени. Там у неё ещё с осени стояли три ведра чёрной и «жирной», как она говорила, земли. Бабушка притащила их на кухню и поставила у печки.

— Так что бы ты хотел посадить в своём огороде? — спросила она Захарку.

— Хочу посадить огурцы, морковь и бобы. Ты мне один ящик дай, я и посажу в нём.