Домашний фронт - Кристин Ханна

— Да.

— Хорошо.

— Мистер Заркадес, Кит хороший парень. Я не знаю, почему он это сделал.

Майкл предпочел бы не слышать последней фразы.

— Я вам перезвоню, мистер Келлер. Спасибо.

Майкл положил трубку на рычаг и посмотрел на часы. 12:27. Он совсем забыл об этой встрече с Келлером — ее следовало отменить из-за соревнований дочери.

Можно и отменить. Или приехать пораньше. Вряд ли Келлер так уж занят.

Майкл снова взглянул на часы. Если не терять времени, то в 12:45 он будет в тюрьме, поговорит с новым клиентом и успеет на паром в 2:05.

Комната для свиданий в тюрьме округа Кинг была сырой и мрачной. Никакого полупрозрачного зеркала на стене. Вместо него пара зеленых погнутых светильников над деревянным, исцарапанным за долгие годы столом и маленькая металлическая урна в углу. Ничего, что можно использовать в качестве оружия. Ножки стола прикручены к цементному полу.

Майкл сел напротив нового клиента, Кита Келлера. Это был молодой человек с коротко постриженными светлыми волосами и телосложением, указывавшим либо на использование стероидов, либо на увлечение тяжелой атлетикой. Скулы резко выделялись на его лице, губы выглядели так, словно он их безжалостно искусал.

Часы на стене бесстрастно отмеривали минуты, прошедшие в молчании.

А если точнее, не совсем в молчании.

Кит сидел неподвижно, как камень; его глаза были пугающе пустыми.

Они с Майклом сидели здесь вдвоем уже тридцать пять минут. Кит не произнес ни слова, только громко и хрипло дышал.

Майкл снова посмотрел на часы — 1:21. А затем перевел взгляд на документы, лежавшие перед ним на деревянном столе. До сих пор у него был лишь протокол ареста, но его явно недостаточно, чтобы строить защиту. Согласно сообщению полиции, Кит впал в неистовство и стрелял во все подряд, пока соседи не обратились за помощью. Когда прибыла полиция, Кит забаррикадировался в доме, где провел несколько часов. В какой-то момент он — предположительно — выстрелил жене в голову. В рапорте указывалось, что Кит угрожал убить себя, но отряд полицейского спецназа сумел его захватить и обезвредить.

Бессмыслица какая-то… Киту двадцать четыре с половиной года, и у него безупречная репутация. В отличие от большинства клиентов Майкла, его ни разу не арестовывали, даже за мелкое воровство в магазинах в подростковом возрасте. После окончания средней школы он пошел служить в морскую пехоту и уволился со службы с хорошей аттестацией. Потом нашел работу. Ни связей с бандами, ни злоупотребления наркотиками.

— Мне нужно понять, Кит: что произошло?

Келлер продолжал смотреть в ту же точку на стене, которая привлекала его внимание последние тридцать пять минут.

И это ужасное, прерывистое дыхание.

Вздохнув, Майкл взглянул на часы. Если парень не хочет себе помочь, это его дело. А Майклу пора уходить, чтобы не опоздать на паром и к началу легкоатлетических соревнований.

— Прекрасно, Кит. Я намерен просить суд, чтобы вам назначили психиатрическую экспертизу. Вам не разрешат участвовать в процессе, если вы не в состоянии сотрудничать с защитой. Вы предпочитаете психиатрическую клинику или тюрьму? Выбор за вами.

По-прежнему ничего.

Майкл подождал секунду, все еще надеясь на ответ. Не дождавшись реакции клиента, он встал и собрал бумаги.

— Я на вашей стороне, Кит. Помните об этом.

Майкл убрал документы в портфель, застегнул замок и уже собирался нажать кнопку вызова охраны, когда Кит вдруг заговорил:

— К чему беспокоиться? Я виновен.

Майкл остановился. Из всего, что мог сказать парень, эта фраза была наименее продуктивна. Защитник в уголовном процессе не желает этого знать, это ограничивает диапазон стратегии защиты, которую он может предложить. Майкл медленно повернулся, ожидая встретить взгляд Кита, но парень разглядывал свои пальцы, словно под его грязными ногтями скрывался секрет бессмертия.

— Когда вы признаете вину…

— Я выстрелил ей в голову. — Его голос дрогнул. Он поднял взгляд. Майкл умел различать горе — именно его он увидел в глазах молодого человека. — Зачем вам быть на моей стороне?

Проклятье!

Теперь ему придется объяснять отношения между адвокатом и клиентом, а также принципы американской юриспруденции, в том числе презумпцию невиновности. Он снова посмотрел на часы — 1:37. К началу легкоатлетических соревнований уже не успеть, но ведь можно и опоздать, правда?

Майкл вернулся к столу, сел и вытащил из портфеля блокнот и документы.

— Позвольте объяснить, как это устроено…

В 2:20 Джолин остановила машину перед принадлежащим свекрови магазином садового инвентаря и повела Лулу внутрь.

Над головой весело звякнул звонок. Маленький и узкий магазинчик — бывшая старинная аптека со стойкой продажи газированной воды — был настоящим сокровищем для садоводов. Мать Майкла, Мила, открыла торговлю десять лет назад просто ради развлечения, но за несколько месяцев, прошедших после смерти Тео, магазин превратился в ее убежище. Мила была женщиной ответственной — как и ее сын, — и в последнее время засиживалась на работе допоздна.

— Йа-Йа! — крикнула Лулу, вырываясь из рук матери. С обычным для нее энтузиазмом она ринулась вперед. — Где ты?

Из подсобного помещения, отделенного занавеской из блестящих стеклянных бус, показалась Мила.

— Я тут, Йа-Йа! — закричала Лулу.

На Миле была ее обычная рабочая одежда: доходящая до середины бедер футболка, зеленый брезентовый фартук, скроенный так, чтобы скрывать полноту, и джинсы, заправленные в резиновые сапоги оранжевого цвета. Тщательно наложенная косметика подчеркивала удивительную красоту лица: крутые дуги черных бровей, сияющие карие глаза и полные, всегда готовые улыбнуться губы. Она выглядела настоящей гречанкой и баловала внучек точно так же, как раньше баловала сына. Мила стала для Джолин матерью, о которой она всегда мечтала.

В первые годы своего брака Джолин провела не один час вместе со свекровью, ковыряясь в жирной, черной земле. Поначалу она думала, что ей рассказывают о сорняках, о значении крепкой корневой системы и о солнечном свете, необходимом для роста, но потом поняла, что свекровь говорила ей о жизни, о любви и о семье. Когда Джолин и Майкл собрались покупать свой дом, чтобы растить в нем собственных детей, вопрос о выборе места даже не возникал. Этот город стал для Джолин родным в ту секунду, когда Мила обняла ее и шепнула: «Ты создана для него, но ведь ты и сама это знаешь, правда?»

— Привет, Люси Луида. — Сильными руками Мила подхватила внучку и посадила на прилавок рядом с кассовым аппаратом.