Все будет хорошо... - Крис Иванов

— Иди сюда. Не бойся, — собака, словно почуяла запах воды и стала все так же осторожно подбираться ко мне. Однако глаза уже были не полны страха как в начале, а просто настороженные. — Иди сюда, хорошая….

Наконец, она доползла до воды и язык, коснувшись влаги, заработал как пропеллер. Я осторожно протянул руку и коснулся ее холки. Ответом мне было лишь вздрагивание. Я не убирал руку и скоро дрожание прекратилось.

Собака немного отошла и тут же вытянула шею, как бы сама погладила себя моей рукой. Потом лизнула таким привычным языком мою ладонь.

— Ну, вот и хорошо, — я ласково потрепал ее за ушами, от чего она зажмурилась и удовлетворенно заурчала. Отняв руку, я увидел, что на нее прилипло несколько клоков шерсти.

— Серый дай кА мне таблеток из аптечки, походу дозу она все-таки поймала, — я взял кусок хлеба и затолкал туда пару таблеток. Протянул собаке и та, не раздумывая, их проглотила.

— У нее тут и ошейник есть… — я нащупал у овчарки тонкую полоску на шее. На нем маленьким, неумелым, явно детским почерком было написано «Герда».

— Герда. Хорошая кличка… — собака смотрела своими умными глазами то на меня, то на Серегу. — Ну ладно, будешь с нами.

Серега подошел ко мне и присел рядом. Протянул откупоренную бутылку водки и взял с пачки сигарету.

— Вообще-то я не курю. Просто иногда хочется — перехватив мой взгляд, пояснил он. — Что делать будем?

— А что делать? С утра, как оклеймаешся, пойдем к цели. Только вернутся нужно будет за патронами на площадь.

— Собаку с собой хочешь взять — догадался о причине моей немногословности Серега.

— Хочу.… Да что толку…. Она загнется на улице… Ладно, я спать. Ты как? — я сделал долгий глоток из бутылки, передохнул, чувствуя, как тепло разливается по телу и напряжение потихоньку отпускает.

— Я пока не хочу. Посижу еще немного. Ты спи, я, если что толкну.

Я поудобнее улегся на кучу мусора и закрыл глаза.

Вся ночь прошла как в забытье. Ничего не снилось, как будто упал в глубокую черную яму и только с утра, когда пропиликали наручные часы, вылез оттуда. Серега потихоньку сопел рядом с тлеющими углями. Стало ощутимо холоднее. Даже изо рта пар пошел. Ежась, я разломал несколько стульев и кинул на угли. Подул, смотря как тлеющие, почти угасшие искорки неуверенно вспыхнули маленькими язычками пламени и стали лизать полированные щепки. Наконец костер вспыхнул и затрещал.

— Встал уже — Серега пододвинулся к костру. Потом пошарил за спиной и протянул мне маску. — На. Она не подпускает меня — сам попробуй.

Маска оказалась переделанной на длинную морду собаки. С помощью кусков толстого брезента, нитки и скотча он смог сделать что-то наподобие намордника, только с угольными фильтрами и стеклами для глаз.

— Спасибо, брат. — я признательно посмотрел на него. — Герда! Ко мне!

Овчарка бесшумной тенью метнулась к моему бедру. Без ворчанья и недовольства дала одеть на себя маску. Та подошла ей по всем параметрам — защищала дыхательные пути и глаза. Герда даже не пыталась ее снять, как это обычно делают собаки.

— Серега, давай перекусим по-быстрому и пошли. Пока еще утро и никто не проснулся. Я от тех уродов, что тебя прессанули слышал, что там дальше бывшие солдаты внутренних войск промышляют. Так что нам пока еще сумерки нужно проскочить. Ты пока карту погляди, как оптимально нам пробраться, а я завтрак сварганю. — я протянул ему уже порядком затасканный листок.

Пока Серега разбирался с картой, что-то бормоча себе под нос, наклоняясь к огню, чтобы получше рассмотреть мелкие значки и черточки, я закинул на импровизированную сковороду куски мяса. Один, как и вчера с вдавленными таблетками, отдал Герде. На этот раз куски были соизмеримо меньше вчерашних — незачем отяжелять себя на дорогу. Та сложила лапы, зажала между ними кусок сочного теленка и смачно зачавкала.

— Держи — я кинул хорошо прожаренный кусок мяса на клок бумаги из рюкзака. Серега сразу отложил карту в сторону и схватился за еду.

— Горячий, зараза! — он дул на жареху, перебрасывая кусок из руки в руку. — Значит так. Возвращаемся к Площади Победы, забираем боеприпасы. Потом шагаем по следующему маршруту — по Орджоникидзе до проспекта Гагарина, далее по нему до спортивного комплекса. Потом дальше по проспекту до Кузнецовской и там Свеборгской до Благодатной. А там уже опять на Московское. А там как повезет — посмотрим.

Я вытер жирные руки о штаны и встал. Отвинтил крышку на бутылке, приложился и налил немного собаке.

— Так и решим, — вытащил сигареты и протянул Сереге. — Будешь?

— Не. Спасибо, — он улыбнулся. — Давай собираться.

Глава 12

Не без труда открыв дверь, я выглянул на улицу. Все видимое пространство вокруг было белым — за ночь выпал снег. Как-то с трудом верилось, что начинается весна. Закинув ствол за спину, я вывел вперед Герду. Собаки должны реагировать на каждый звук, раз уж на морде у нее маска и обоняние не работает. Серега вылез следом, поежился и огляделся.

— Универмаг «Нетто». Немало ты меня протащил… — стряхнул несуществующие снежинки с плеч.

— Пошли, хорош болтать. Нам еще шагать немеряно. — я пошел вперед, оставляя после себя грязные следы на таком хрустящем, свежем и желтом от радиации снеге. Его выпало как раз столько, чтобы затруднять движение — чуть выше щиколотки.

Над головой висели тяжелые и практически черные тучи. Света практически не было, только слабые сумерки. От этого становилось как-то неуютно и тускло на душе.

Площадь Победы за ночь преобразилась — под снегом не было видно ужасающих последствий ядерного взрыва. Только памятники блокадникам, как ни в чем ни бывало, стояли не прикрытые снежным налетом. Стелла рухнула, раскидав по самой площади куски бетона и мрамора.

— Ага.… Тут я и скакал. Тебя вон туда несли, — я махнул рукой в сторону завалившегося на дорогу и на площадь универмага «Московского». Пройдя пару сотен метров, я стал разгребать снег и куски бетона, скрывающие схрон с патронами.

— За территорией следи, а не смотри на памятники, — я одернул засмотревшегося Серегу. Хотя нужды особой в этом не было — собака вела себя спокойно. Но порядок — порядком. Сейчас тих, но кто знает, что может случиться через минуту.

— А где эти? Которые меня сняли?

— Да вон они… — начал я и осекся. Трупов не было. Оставались только какие-то грязные бурые тряпки, при рассмотрении оказавшиеся пропитанным кровью камуфляжем. И много собачьих следов. Видать неплохо тут покушали.

— Давай Серега, хватай цинки и погнали — вдруг не наелись еще, — я схватил два тяжеленных ящика и пошел по протоптанной нами тропинке обратно к улице Ленсовета.

— Леха, стой! Давай их «калаши» тоже возьмем. — Серега толкнул ногой бугорок снега и на свет показался ствол автомата. Рядом обнаружился еще один.

— Тебе таскать мало что ли? Ладно, хрен с тобой, давай сюда один. Герда рядом, — я пошел быстрым шагом, что было совсем нелегко — мой вес увеличился еще на четыре килограмма.

Улица Орджоникидзе оказалась менее разрушена, чем остальные, здания стояли почти целые, правда все без стекол. Людей видно не было. Как по самой проезжей части, так и возле домов, стояло множество машин, в некоторых трупы, уже распухшие, по-видимому, погибшие в первые минуты ядерного выброса, когда поток радиации убивает за секунды. При попытке завести ни одна не отреагировала — поток электромагнитного импульса уничтожил в них всю электронику. Я еще раз с теплотой вспомнил наш джипик, который вывез нас из многих передряг.

На перекресток с проспектом Гагарина, я решил просто так не вылезать — сначала послал Серегу осмотреться. Как оказалось не зря — на проспекте возле здания Пирамиды, стояли вооруженные люди.

— Серый, давай, обводи.

— Так… Ага вот, — он нырнул в проход возле здания Детской поликлиники. — За мной.

Пробираться дворами не было никакой охоты, но и вступать в перестрелку с превосходящими нас по численности людьми тоже не хотелось. На Алтайской мы рискнули выползти на проспект и довольно резво двинулись вдоль стен необрушенных зданий. Там, где волна взрыва все же достала здания, приходилось передвигаться короткими перебежками, постоянно страхуя друг друга.

Огромные буквы с торгового центра «Питер» разметало по всему проспекту, а его развалины все еще продолжали дымиться, пластика там наверно было много. Дальше пошло проще — руин стало меньше, впереди всплывала громадина почти нетронутого спортивно-концертного комплекса. Чаша амфитеатра ощетинилась разбитыми осколками стекол.

Неожиданно Герда подала приглушенный маской лай. Уши стали торчком, загривок пошел волнами.

— Стоп! — я поднял руку и присел. Бегущий сзади Серега чуть не перелетел через мою голову. Надо отдать ему должное, два года армейской подготовки даром не прошли. Он тут же присел и постарался выровнять дыхание. Руки уже привычно нащупывали за спиной винтовку.