Фанаты бизнеса. Истории о тех, кто строит наше будущее - Андрей Кузьмичев

В переписке из тюрьмы с Валерием Панюшкиным Ходорковский отмечает особо: «…Стройотрядами горжусь до сих пор: работал “бойцом” под Москвой, бригадиром в Молдавии, мастером, командиром на БАМе. Работал по-настоящему, без дураков, на самой грязной работе, очень были нужны деньги. Лето давало “приварок” на весь год к стипендии и работе, на которой работал весь год (дворником). Особенно когда появилась семья. Даже на “картошке”, где я был командиром, – заставил председателя моему отряду заплатить. Беспрецедентный случай! За работу!..»

Глосса про пруд и селитру

В начале восьмидесятых годов, зимой, в каникулы Михаил Ходорковский, будучи уже бригадиром, кажется, строительного отряда, поехал в колхоз, где летом предполагалось трудиться его отряду. В колхозе надо было выкопать пруд для разведения зеркального карпа. Работа была тяжелая, большая и малооплачиваемая, потому что кто же станет хорошо оплачивать земляные работы. Показывая молодому бригадиру Ходорковскому свое коллективное хозяйство, председатель завел юношу, между прочим, на склады, и склады колхозные были завалены селитрой – ее использовали как удобрение, кажется, или инсектицид.

– О! – сказал Ходорковский. – Селитра. А давайте мы вам пруд копать не будем? Давайте мы вам его взорвем?

– Что значит, взорвем? – председатель, вероятно, живо представил себе пруд, взрываемый молодыми балбесами из Менделеевского института, вздымающиеся к небу столбы воды и летящего по небу зеркального карпа.

– Ну, несколькими направленными взрывами сделаем большую яму. Пара дней уйдет на подготовку взрывов, пара дней на то, чтобы потом все выровнять. За пять дней будет у вас пруд, а мы потом вам что-нибудь еще построим.

– Чем взорвем? – председатель смотрел на молодого бригадира, и не нравилось, вероятно, председателю, как горел у молодого бригадира глаз совершенно неуместным комсомольским задором.

– Да вон же сколько селитры.

Тут бригадир Ходорковский принялся объяснять председателю, что его строительный отряд – это не просто студенты, а студенты-химики, что сам он, Михаил Ходорковский, дипломник и отличник, на военной кафедре специализируется по взрывному делу, что из селитры и нескольких еще простых веществ, каковые наверняка найдутся в колхозе, очень даже легко можно сделать взрывчатку, выкопать шурфы, заложить, и ка-а-ак…

– Не надо, – резюмировал председатель, потому что был мудрый человек и с большим жизненным опытом. – Копайте лучше лопатой. Как люди.

Все следующее лето бригадир Михаил Ходорковский вместе с бойцами своего строительного отряда копал лопатой пруд, который можно было устроить за пять дней…[43]

Мудрый председатель хотел, наверное, как премудрый пескарь Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, прожить «таким родом с лишком сто лет. Все дрожал, все дрожал». «Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пескари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат, – поучал великий писатель. – Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари. Никому от них ни тепло, ни холодно, никому ни чести, ни бесчестия, ни славы, ни бесславия… живут, даром место занимают да корм едят»[44].

Вот если бы все руководители стройотрядов так же отсиживались в своих кабинетных норах, бойцы непременно бы перестали трудиться не за страх, а за совесть. И перестали уважать таких горе-руководителей.

ПОСТ О ТОМ, ЧТО РУКОВОДИТЕЛЬ ТОЖЕ СТРОИТЕЛЬ, И О ТОМ, КАК ЕМУ НЕ СТАТЬ В ЭТОМ МИРЕ СКОТОМ

БИ: Ну, вот у вас, на Земле, как вы определяете, кто перед кем сколько должен присесть?

ДЯДЯ ВОВА: Ну, это на глаз.

УЭФ: Дикари!

Бабу-ягу со стороны брать не будем – воспитаем в своем коллективе.

Каждый россиянин, миновавший сорокалетний рубеж, помнит, как всем ученикам школы обязательно предлагали написать сочинение с простым вопросом: «Кем ты хочешь стать?». И вариантов ответов – а это было, надо понимать, просто сочинение по литературе вкупе с русским языком, – было с гулькин нос. Примеры героических профессий, конечно, мелькали на экранах, но в космонавты мало кто записывался, а уж в повара – а это профессия ничуть не хуже, чем у космонавтов, – и подавно не записывались прилюдно, хотя все знали: у плиты прокормиться можно нехило. Так вот, именно в это время неспешно вызревали другие герои, из мира материального, сдобренного сатирой великого Аркадия Райкина: всякие завскладами, начальники начальников и так далее. А выше всех стояли, конечно, директора: именно они открывали все праздничные собрания, именно из их рук трудящиеся получали ценным подарки и путевки в светлую жизнь – чаще всего это были новые квартиры.

Интересно, что многие из бывших бойцов ССО с детства мечтали стать начальниками: например, экс-министр финансов Алексей Кудрин сначала мечтал быть летчиком, потом директором: не важно чего – главное, чтобы директором, – так о нем писал в 2000 году журнал «Профиль»[45]. И Михаил Ходорковский «“отчетливо”, с детства хотел стать директором завода. В общем, это неудивительно: родители всю жизнь работали на заводе, детский сад – заводской, пионерлагерь – заводской, директор завода – везде главный человек»[46]. Но директоров в советское время назначали, и чаще всего по партийной линии; они отвечали за все, если что не так – расплачивались партийным билетом («хлебной карточкой») и теряли в конечном итоге все, начиная с квартиры, служебной машины и дачи.

В стройотрядах всех командиров выбирали. По крайней мере в линейных. «В то время тебя могли назначить командиром или комиссаром стройотряда, но если ты не был реальным лидером стройотряда, если ты не мог другим бойцам сказать “делай как я”, то максимум один год ты бы съездил командиром, – пояснил выборы руководителя Максим Сотников и добавил: – Стройотряд отсеивал руководителей. Ты должен был быть примером во всем: и в работе, и в быту. Тогда люди за тобою шли».

Александр Назаренко получил рекомендацию стать руководителем на третьем курсе. О выборах он говорит так: «Это была закрытая довольно вещь. Все понимали, кто лидер в группе. У нас было три лидера – все трое и стали руководством отряда. Утверждалось все это сначала в комитете комсомола, а потом на парткоме – ведь на местах потом надо было обращаться к власти. А как ты будешь обращаться к власти, если у тебя за спиной нет поддержки? Это нормальная процедура, как я сейчас понимаю. Тогда это выглядело смешно, даже характеристики какие-то были».