Путь к звездам. Из истории советской космонавтики - Анатолий Александров

Гагарин увидел Георгия издалека, выходящим из штаба части. Юрий обхватил товарища за крепкие плечи, принялся тормошить: «Выкладывай, Георгий, московские новости». Они как-то и успокоили Гагарина. Шонин твердо заявил, что и его группа отнюдь не последняя, которая проходит проверку в столице. В летных частях продолжается отбор претендентов. Так что в их положении остается одно – ждать…

Новый год у Гагариных смазала болезнь дочки. Пришлось остаться дома, нарушив артельный закон Заполярья. И все же в полночь в их скромную обитель пришли верные друзья – бывшие соседи Вдовины, Злобин, Репин и Шонин. Вот тогда добрым словом проводили старый год, а в наступающем пожелали друг другу счастья и успехов в службе. А оно, счастье, пришло уже через две недели. Распоряжение начальника штаба Северного флота от 14 января гласило: «Командировать старшего лейтенанта Гагарина Юрия Алексеевича в Москву…» Адрес – войсковая часть… О сроках командировки ничего не говорилось.

И началось. Медики, психологи, баллистики и авиаторы терпеливо, по крупицам вырабатывали формулу «человек в космосе». Помимо состояния здоровья, врачи выискивали в кандидатах скрытую недостаточность или пониженную устойчивость организма к факторам, характерным для космического полета, оценивали полученные реакции при действии этих факторов. Обследования велись при помощи биохимических, физиологических, электрофизиологических и психологических методов, а также специальных функциональных проб. Кандидатов выдерживали в барокамере при различных степенях разреженности воздуха, крутили на центрифуге, похожей на карусель. Врачи изучали, какая у них память, сообразительность, насколько легко переключается внимание, какова способность к быстрым и точным действиям.

В конце первой недели обследования медико-биологические процедуры прервались, и врачи уступили место психологам и будущим руководителям Центра подготовки космонавтов – Каманину, Карпову, Бабийчуку, Никерясову. Беседовали индивидуально, коллективно, группа с группой. Их установки звучали жестко – не запугивая предстоящими тяготами, легкой жизни никто не обещал.

Только поздно вечером, когда члены придирчивой комиссии покидали госпиталь, кандидаты в космонавты собирались в большой комнате, общались, делились впечатлениями и мечтательно говорили о планах на будущее, о котором толком никто и ничего не знал. Нередко разряжал обстановку Герман Титов. Его влюбленность в литературу поражала. Титов, как бы для себя, в наступившей тишине вдохновенно, наизусть читал стихи Пушкина, Лермонтова, Байрона, Есенина и Блока. Читал по-девичьи, очень лирично.

Процедуры, одна сложнее другой, продолжались и в феврале. Результаты своих выводов врачи хранили в строжайшем секрете. Но через полмесяца начались отчисления. Группы кандидатов начали редеть, летчики возвращались в свои части. Вечером 6 февраля полковник Карпов объяснил по группам принцип отбора кандидатов в космонавты. В полете они вынуждены будут находиться в условиях длительной гиподинамии и невесомости, а экипажи космических кораблей подвергнутся испытанию в замкнутом пространстве на психологическую совместимость. Чтобы выработать методы борьбы с опасными явлениями, необходимо выявить их негативное воздействие на человеческий организм, его психику.

Евгений Анатольевич дал понять, что предстоят новые нелегкие испытания. Реакция последовала незамедлительно. Из госпиталя стали уезжать летчики, не пожелавшие впредь подвергать себя «непонятным экспериментам». Комиссия никого не удерживала. Принцип добровольности неукоснительно соблюдался. У тех, кто твердо решил остаться, родилась идея выпускать стенную сатирическую газету «Шприц». Редактором ее первого номера стал Гагарин. В своем полку он слыл неплохим редактором «Боевого листка», а тут сразу обозвали номер газетой.

Только через месяц, 19 февраля, свободным от экспериментов кандидатам было разрешено увольнение в город. Карпов посоветовал своим подопечным обязательно посетить кинотеатр или сходить на хоккейный матч. Юрий же тотчас уехал в Гжатск. Родителям он сказал, что находится в Москве в командировке. В субботу и воскресенье командование ему разрешило побыть на родине. Дома все без изменений. Ему приходится много летать. Валюша активно участвует в работе женсовета. Леночка выздоровела и снова ходит в детские ясли.

Поездка в Гжатск оказалась для Юрия очень кстати. Общение с матерью и отцом вдохнуло в него новые силы. Анна Тимофеевна и Алексей Иванович сразу заметили в сыне сильное переутомление, и оба дня, вплоть до его отъезда, заботливо хлопотали возле своего Юраши. Узнав, что командировка сына перевалила уже на второй месяц, мать пристально вгляделась в его глаза и тут же посетовала, что он так долго задержался с приездом в родительский дом. Последовало откровение со стороны сына:

– Мама, я прохожу в Москве медицинскую комиссию и скоро, возможно, перейду на другую работу, поближе к дому.

– Что же, и летать тогда перестанешь? – всплеснула руками Анна Тимофеевна.

Юрий не сразу понял тревогу матери:

– Нет, мама, летать придется еще больше, но только техника тогда будет у меня другая, более современная, опытная.

– Как другая техника?.. Но ведь это будет еще опасней?

– Та техника будет особенная. Совсем другие скорости и высоты… – тут сын спохватился, оборвал свои пояснения, но все же пообещал: – Впрочем, это еще неопределенно. Подробнее я расскажу тебе, мама, в следующий раз.

Когда Гагарин вечером в воскресенье вернулся в Москву, полковник Карпов пригласил его на «индивидуальную беседу». Первый вопрос опекуна кандидатов был вроде бы естествен:

– Что удалось сделать за субботу и воскресенье, Юрий Алексеевич? Что новое увидели в Москве?

– Навестил родителей в Гжатске, товарищ полковник, – четко доложил Гагарин. – Я ведь ничего не писал им о поездке в Москву.

– Родители остались довольны?

– Очень… После окончания училища и отъезда для службы на Север я не виделся с ними почти два года.

– Но у вас в минувшем году был очередной отпуск? Что же в пятьдесят девятом не удалось побыть дома?

– Не удалось, товарищ полковник. Валюша подарила мне первую дочку, Леночку, и с поездкой на родину было коллективно решено повременить… Провели отпуск на Севере.

– Чем сейчас занимаются ваши родители в Гжатске, Юрий Алексеевич? – полковник Карпов был само внимание.

– Мать, Анна Тимофеевна, домохозяйка. Отец, Алексей Иванович, мастер на все руки по плотницкому делу. Сейчас во главе колхозной бригады клуб в Клушино, моей родной деревне, строит. Собирается на пенсию. Но без дела, конечно, не останется.

– Наверняка знаете, чем сестра и братья занимаются? – тут Юрий понял, что, готовясь к встрече, полковник Карпов основательно проштудировал его личное дело. Теперь, видимо, захотел услышать о происшедших в жизни родственников переменах.

– А как же? Знаю, – с вызовом заявил Гагарин. – Сестра, Зоя, трудится медсестрой в городской поликлинике. Старший брат, Валентин, – шофер местного автохозяйства. Младший брат Борис после службы в армии работает на радиозаводе слесарем-ремонтником. Этот в отца пошел. Все умеет делать по дому, и на работе им очень довольны.

– У вас пока одна дочка? – снова спросил Евгений Анатольевич. – А какие семейные планы есть вообще?

– Пока одна, товарищ полковник, но мы решили с Валюшей не останавливаться на этом, – улыбнулся Юрий и добавил: – В семье родителей четверо детей, у жены тоже есть сестра и брат.

На этой приятной ноте и закончилась беседа Гагарина с полковником. В комнату вошел следующий кандидат в космонавты – старший лейтенант Леонов. С Алексеем у Юрия сразу нашелся общий интерес – «Боевой листок». Вместе они выпустили первый хлесткий номер «Шприца», который прочитали от корки до корки абсолютно все «твердые кандидаты» – те, что решили испытать себя до конца. Гагарин обождал Алексея в коридоре и, хотя тот был очень возбужден от состоявшегося разговора с полковником Карповым, ему удалось уговорить художника-самоучку на выпуск второго номера сатирической газеты.

После встречи с Леоновым опекун кандидатов долго беседовал с Нелюбовым. Для Евгения Анатольевича Григорий больше других претендентов представлял бесконечную загадку. Его темперамент, быстрота ума, умение держать слово подкупали любого человека, которому доводилось соприкасаться с этой незаурядной личностью. Классный летчик, одаренный спортсмен, он и в компании избранных выделялся начитанностью, общим кругозором, природным обаянием, мгновенной реакцией на смену конкретной обстановки. Эти исключительные качества помогали ему в короткое время находить подходы к совершенно разным людям.

Нелюбов обладал завораживающей способностью, иногда даже вопреки воле «крепкого собеседника», вводить его в круг своих собственных забот и превращать оппонента в помощника и союзника. Почти никто из кандидатов в космонавты не умел так хорошо убеждать в своей правоте врачей и руководителей госпиталя, как Григорий. Только психологи не одобряли его амбициозного эгоцентризма, постоянного желания всегда и во всем оставаться центром всеобщего внимания. Тут Нелюбов нередко переступал границу допустимого лидерства.