Метаморфозы (сборник) - Максим Карт

А открывать глаза было страшно, ведь мир снова начал сдвигаться. Темнота за закрытыми веками вдруг ожила, проказница. Я увидел, как от аморфной пустоты отделился сгусток и полетел ко мне. Он быстро приближался, а я знал, он наделён разумом, потому что прочитал его мысли: сейчас ты умрёшь. А может быть, то были мои измышлизмы? Времени заниматься психоанализом не было. Сгусток отвердел. Я слышал, как он с шумом рассекает пространство своим телом в форме пули. Этот звук останется в моей памяти навечно, как предвестник близкой смерти, и будет последним, что я слышал в жизни. Совсем скоро – через жалкие секунды – глыба окаменевшей темноты размозжит мою голову и я перестану существовать. Вечность приберёт меня к своим рукам. Но я не хотел умирать! Я мог бороться! Нужно лишь открыть глаза – дать свету пронзить темноту одним точным ударом. Слипшиеся веки не хотели открываться, а гигантская пуля приближалась. Всё-таки захлебнувшись паникой, я застонал, будто утробные звуки могли избавить меня от надвигавшейся катастрофы. Ничто уже меня не спасёт. Самое время вспомнить всё, разложить лоскуты жизни по полочкам, чтобы подняться на небеса с папкой в руках: видишь, Бог, я оформил отчёт, полистай его и оцени мои старания. Только не хотела жизнь отматывать назад плёночку, лень ей было. Я зарычал диким зверем и разодрал глаза, дав дорогу всемогущему свету. Ворвавшись в моё помутневшее сознание, он разрушил пулю и рассеял тьму. Я увидел прежний мир, каким знал его. За одним лишь исключением. Передо мной стоял человек в военной форме.

Из офицеров. Точнее не могу сказать, не разбираюсь в воинских званиях. Он был подтянут, но не мускулист. Его выбритое до синевы лицо лоснилось. Меня поразил его взгляд – он обжигал. Казалось, им он сканировал мою память. В общем, я сделал вывод, что с ним можно вести диалог, хотя я и не представлял, каким образом пришёл к подобному умозаключению. На секунду подумалось, что вояка владеет гипнозом. Будто уловив мою мысль, он улыбнулся. Но умилённая гримаса держалась на его лице секунды. Скоро её сменила прежняя непроницаемая для эмоций маска.

– Спасибо, что избавили меня от тёмной глыбы, – ляпнул я первое пришедшее на ум, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– Не страшно, – спокойно ответил офицер. – Синдром навязчивых видений. Это лечится. Тошнота? Сухость во рту?

Как он сказал? Синдром? Куда же я попал, чёрт возьми?

– Есть немного, – простонал я, поражённый его осведомлённостью. Хотя перед таким взглядом не устоишь, даже если детектор лжи обманешь. – Мне бы водички, а то сильно пить хочется.

– Можно и водички.

В его руке появилась бутылочка с соской, которой вскармливают грудничков. Но я не собирался биться в истерике, требуя нормальный стакан. Чем я отличался сейчас от младенца? Да и со стакана не получилось бы напиться. Когда он воткнул мне соску в рот, я начал жадно пить, едва не мурлыкая от удовольствия. Выдув бутылку, я выплюнул соску и взглядом потребовал добавки. Офицерские глаза тактично отказали мне. И возразить им было нечего.

– Кто вы? – спросил я

– Полковник Макашин.

Его лаконичность начала раздражать. Он явно считал ниже своего достоинства открыться мне полностью, а я прекрасно понимал, что являюсь для него пустышкой.

– Мне это ни о чём не говорит! – вскрикнул я раздражённо. – Где я?

Он не собирался внимать моим обидам:

– Зачем тебе это? И вообще, ты мне не нужен.

Пустая бутылка полетела в мусорную корзину.

Снова вопрос:

– Тогда зачем я здесь?

– Мы поработаем с твоей кровью и убьём тебя, после чего твой труп уничтожат. Не останется от тебя и пылинки. Радует перспектива?

Он резок, даже чересчур. Несмотря на это, с такими легко работать. Всегда будешь в курсе всех дел, даже если информация тебе не очень-то и нравится. Правда в любом виде весомее лжи, устраивающей всех.

– Как резко… Если бы вы хотели меня уничтожить, то не говорили бы о перспективах. Высосите из меня всю кровь? Вы вампир?

– Неправильно выразился, извини. Что касается остального, секретная информация.

– Так я ж всё равно умру.

– Конечно умрёшь, куда ты денешься. Но я действую строго по протоколу и не могу…

– К чёрту протоколы! – вскипел я. – Я знаю про антиген!

– Может быть. Впрочем, это не важно. Ты всё равно покойник.

– Но послушайте! Что вы потеряете, если немного проясните ситуацию?

Макашин посмотрел на часы, дав понять, что я наскучил ему своей болтовнёй.

– Мне жалко тратить на тебя своё время. – ответил он. – Может быть, минутку. Спрашивай.

– Вам нужен антиген, который создал мой отец?

– Да. Мы отфильтруем твою кровь, грубо говоря, чтобы извлечь из неё нужные нам молекулы.

– А дальше? – усмехнулся я. – Будете делиться ими с избранными?

Макашин побагровел.

– Ты злоупотребляешь моим доверием, сопляк!

– Простите, не подумал. Лучше скажите, кто слил вам информацию про меня и отца? Откуда вы узнали про его разработки?

– Многие хотят войти в число избранных…

– Рита, сука! – воскликнул я, до глубины души поразившись своему неожиданному выводу.

– Не надо грубить. Человеку хочется не прожигать лета, а расти профессионально.

– Согласен, вполне нормальное желание. И я её за это не виню. В конце концов, она мне никто.

– Мне ваши отношения до одного места. Мне делом надо заниматься. Ещё вопросы есть?

– Нет.

– Тогда до свидания.

Он ушёл, не тронув меня. Я вздохнул полной грудью и продолжил психологическую схватку со своей, мягко сказать, ограниченностью в движениях, шансы на победу в которой у меня понизились из-за упадка духа после не слишком продуктивной беседы с полковником Макашиным. Опять мышцы загорелись болью в местах соприкосновения с ремнями, но заглушить её мне было нечем. Оставалось терпеливо ждать настоящего освободителя, а не ещё одного насильника мозга. Чутьё подсказывало, счастливый момент освобождения близок.

Чтобы скоротать время, я задумался о двуличности Риты. Мне доставило садистское удовольствие непрерывное пережёвывание мыслей о её продажности и о планах по её физическому устранению при первой же нашей встрече. Грезил местью, понимая, что вероятность пересечения наших путей практически равна нулю. Недаром Макашин грозился убить меня. Не нужен я им, видите ли. Как это не нужен, как? Ведь я единственный в своём роде антигеноноситель! Надо вырваться отсюда и бежать, а потом шантажировать их, разводить на миллионы! Но запал мой быстро иссяк, стоило мне попытаться шевельнуться. Руку пронзила такая сильная боль, что я мигом забыл о нереалистичных планах побега и начал молиться о спасении не души даже, а тела.