Поцелуй - Даниэла Стил

– Просто удивительно, что вы не сошли с ума, – посочувствовала Изабель. Она с трудом представляла себе его детство, хотя оно не сильно отличалось от ее собственного. Ее, правда, и обнимали, и целовали, но все это была только видимость, а вот любви ощущалась совсем капелька. – Моя мать была до мозга костей англичанкой. Думаю, она хотела меня любить и даже, вероятно, по-своему любила, но не знала как. Очень правильная и очень холодная, она еще в раннем детстве осталась без матери, один на один с отнюдь не любвеобильным отцом. В девять лет он отправил ее в школу-интернат, где она и оставалась до тех пор, пока не вышла замуж за моего отца. Она познакомилась с ним, когда ее представляли при дворе. Подозреваю, что мой дед устроил этот брак, чтобы выпроводить ее из дома. Когда она ушла, он с. нова женился – на женщине, которая много лет была его любовницей, еще до того, как он овдовел. По линии матери в моей семье полно разного рода «скелетов в шкафу», о многих людях нам не разрешалось упоминать. Все, что от нас требовалось, – быть прилично одетыми, вежливыми и делать вид, что все прекрасно. Я не имела ни малейшего представления о том, что чувствует моя мать, а отец был так занят политикой, что, наверное, забывал о нашем существовании. Мама умерла, когда я была еще подростком, а отцу так и не хватило времени со мной поговорить, хотя, полагаю, он очень достойный человек. Их брак немного походил на мой собственный, поэтому, наверное, я с такой покорностью и приняла охлаждение Гордона. Другой модели семьи я просто не знаю.

– Пожалуй, я тоже, – согласился Билл. С Изабель он мог поделиться всем. – Если бы Синди была не такой бесчувственной, как мои родители, я сейчас был бы совершенно растерян. Я женился в двадцать два года, и с тех пор часть моей души как бы оледенела. – Когда он четыре года назад познакомился с Изабель, он многое понял, и многие его взгляды изменились. Исходящее от нее тепло притягивало его к себе, как мотылька лампа, в каком-то смысле она поддерживала в нем интерес к жизни. Однако контраст между ней и Синди еще больше отдалил его от жены. Теперь он видел, как далеки они были друг от друга все эти годы.

– Интересно, что изменилось бы, если бы в молодости мы были уже обременены нынешним опытом?

– Если бы я сегодня встретил Синди, то ни в коем случае на ней не женился бы, – без малейшего раздумья сказал Билл. – Она неспособна делиться сокровенным, ей не нужен настоящий собеседник, она питает к разговорам отвращение. Для нее брак – возможность пожить красиво, а все остальное ей абсолютно безразлично. Нет, пожалуй, она все-таки не настолько пустая, у нее есть свои достоинства, но все равно я тридцать лет прожил с совершенно чужим человеком.

– И вы собираетесь прожить так еще тридцать лет? – поинтересовалась Изабель.

– Наверное, придется, – честно ответил он и тут же задумался: а собственно, почему? Развод был бы для него серьезным ударом. Если Синди устроит скандал, ни один кандидат в президенты не захочет иметь с ним дел, а скандала, конечно же, не избежать. Не в ее стиле так легко расставаться со своими вещами. Синди развод совершенно не нужен, ее устраивает ее положение. – А разве вы не собираетесь сделать то же самое – прожить остаток жизни в браке без любви? – задал встречный вопрос Билл. Ответ он знал заранее – они и раньше об этом говорили.

– У меня нет выбора.

– У всех есть выбор, если хватает смелости. Но нам с вами есть что терять. Если мы с Синди разойдемся, моя карьера будет погублена. А у вас на руках тяжело больной ребенок. Нас можно понять, но иногда мы кажемся мне глупцами. Если бы у нас хватило мужества и веры в собственные идеалы, то мы бы уж как-нибудь исхитрились и нашли достойный выход из положения. Но, похоже, как раз этого нам и не хватает. – Он не осуждал ни ее, ни себя – просто констатировал факт.

– Подозреваю, что вы правы, – печально кивнула Изабель.

– Остается надеяться, что мы об этом не пожалеем. Нам слишком мало отпущено. Мои родители умерли в шестьдесят с небольшим, и я не уверен, что они были когда-нибудь счастливы. Они просто делали то, что считали нужным, и все. Я хочу большего, но не знаю, как этого достичь.

– А я не позволяю себе и думать об этом, – честно призналась Изабель. – Я сделала свой выбор двадцать лет назад и с тех пор его придерживаюсь.

– С вашей стороны это очень благородно, – взяв ее за руку, сказал Билл, – но за подобные вещи не дают наград.

– О чем вы?

– Сам не знаю. Просто иногда я устаю от собственных оправданий. Если честно, Изабель, то именно когда я вижу вас, беседую с вами, я начинаю задумываться о том, что мы творим.

– Друг с другом? – с испугом спросила Изабель, решив, что он предлагает больше не встречаться.

– Нет, с другими. Например, я никому никогда не говорил того, что говорю вам. Разве это нормально для женатого человека?

Она кивнула, задумавшись над его словами:

– Все верно, но в двадцать один год, когда я выходила замуж, я этого не понимала. Я знала только, что должна слушаться. Гордон был мне как отец. Он диктовал мне, когда вставать, когда ложиться, как с кем общаться, каких манер придерживаться. И пожалуй, тогда мне это нравилось. Я не представляла, что может быть иначе, что существует какой-то другой семейный уклад.

– А теперь?

– У меня и сейчас нет выбора, Билл. Ну из чего мне выбирать?

– Да из чего захотите. В том-то и дело. Мы оба рассуждаем о высокой цене, которую надо заплатить за перемены. А какую цену приходится платить за то, чтобы жить как живется? Об этом вы не думали?

– Пытаюсь не думать, – честно призналась она. – Я считаю, что живу так ради Тедди и ради Софи.

– А вы уверены, что дело именно в них? Вы в этом уверены? – пристально глядя на нее, спросил Билл. Он никогда не был так настойчив, и поэтому его нынешний натиск удивлял Изабель. Что-то в нем изменилось. Похоже на то, что его мучает неудовлетворенность, бессмысленность существования – своего и ее тоже. – Вы уверены, что оставляете все как есть не только из-за трусости? А вот я не уверен. Да, я чертовски боюсь бросить карты на стол и уйти. Но и данное положение меня не устраивает. Я всего лишь человек и, следовательно, далек от совершенства.

– Вы хотите сказать, что все-таки собираетесь уйти от нее? – Изабель была потрясена. Все эти годы он постоянно твердил, что никогда не разрушит свой брак.

– Я только говорю, что хотел бы набраться смелости, чтобы уйти. – И тут он наконец решился. Даже если она разозлится и прервет их отношения, он все равно должен излить то, что накипело, выразить свои чувства, которые слишком много для него значат. – А еще мне хотелось бы, чтобы вы набрались смелости и ушли от него. Когда я вам звоню, меня убивает, что в этом доме вы, словно заключенная, лишены всяких прав и элементарного уважения, причем уже много-много лет. Я готов приехать и похитить вас вместе с Тедди – сделать все, что угодно, лишь бы вырвать вас с ним из этого дома. Вы не заслуживаете такого мужа, Изабель, так же как и я не заслуживаю такой жены, как Синди. Конечно, лучше бы все произошло само собой, без всяких трудностей, но этого не случится. Словом, я хотел бы, чтобы мы оба начали все сначала.