Братья и сестры в Реестре (СИ) - Скрипченко Юрий Вячеславович "Юс Крипус"

Там и оставил, напоследок заставив выпить сто граммов коньяку и заявив, что ответит на звонок даже глухой ночью.

В три утра раздалась трель мобильника, за которой последовал сбивчивый надтреснутый рассказ. Оказывается, далёкий друг по переписке, которому захотелось большего, погиб в автокатастрофе, и случилось это утром — то есть поздним вечером, учитывая разничу в часовых поясах.

Олегу показалось, что сестру больше потрясла не смерть потенциального австралийского мужа, а тот факт, что она произошла именно сейчас — после нескольких бесплотных попыток с ним воссоединиться.

Словно какая-то сила не хотела, чтобы Алина оказалась от брата настолько далеко географически, насколько это вообще возможно в пределах земного шара. Чтобы она оставалась рядом.

Гримёр падает на хвост

Воронеж-2025, 17 мая

Это произошло ровно за два дня до безрадостного разговора РоДимыча с Голым, он же Голый Вицин, он же Наговицын, он же Олег Каспер о поисках сестры и жены. В кабинете Родиона Дмитриевича Перстова наличествовали трое: хозяин кабинета, умильный коротышка лет шестидесяти в непритязательном полосатом костюме, от присутствия которого вяли цветы на подоконнике, и Паша, он же Павел Ефимович Заречный, который невыносимо благоухал дорогими духами. Перстов стоял в своём кабинете, облокотившись на подоконник, гости же, не стесняясь, заняли свободные кресла. Все, естественно, были в обязательных щит-масках.

Коротышка при этом вид имел сложносочинённый, а томкрузовски-бредпитовское лицо Заречного беспрерывно скалилось позитивом, но особого интереса к происходящему не выказывало.

— И все-таки я настаиваю, чтобы господин Заречный…

— В узких кругах я Дикаприот, — по-голливудски улыбнулся объект обсуждения и снова потерял интерес к беседе.

— Так вот, — зло продолжил умильный коротышка. — Господину Заречному просто необходимо соблюдать короткую дистанцию… — коротышка невольно хихикнул горькой шутке последних лет, — С господином Наговициным. Вы же сами говорили — он странный, взрывной, ненадёжный. А у нас к таким особый интерес. Заречный, кхм, должен влиться в ваш коллектив, позаботьтесь об этом. Я настаиваю.

Собственно, Перстову деваться было некуда, поэтому он кивнул и покрылся красными пятнами.

— Один вопрос, — сказал он умильному коротышке. — Я так понимаю, этот человек будет следить за Каспером? Но зачем?

— Видите ли Родион Дмитриевич, у меня стойкое подозрение… — Умильный коротышка перестал быть умильным и поднял указательный палец. — А я привык доверять своей интуиции. Иначе до своей нынешней должности просто не дóжил бы… Подозреваю, что совсем скоро Наговицын-Каспер сделает неверный выбор. Неверный и очень опасный для окружающих.

Перстов наклонился к собеседнику:

— Для каких окружающих?

— Для всех, с кем контактирует. И для многих других людей.

— Вы уверены?

— Если поступит, как я подозреваю, то абсолютно.

Перстов нервно спросил:

— То есть если ваш человек будет следить за… объектом, всё обойдётся?

— Несомненно.

— Но это же шут гороховый. К тому же, с его… голливудской внешностью… Одевается, как будто аристократа пародирует, прости господи... Да он в любой толпе как белая ворона!

— Хе-хе-хе. Вы еще не знаете нашего Гримёра! Вот его истинное прозвище. И настоящее призвание. Что из себя клоуна строит — так это часть маскировки. Поверьте, когда Гримёр работает, он становится невидимкой. Бездари, повторюсь, у нас не выживают. Да, парень чуть ли не каждый день выдумывает себе новое прозвище. Но это так — невинная шалость, которая совершенно не мешает делу.

Гримёр стоял рядом и улыбался как голливудский актёр на церемонии вручения Оскара. Его обсуждали при нём же. Но это Гримёра ничуть не коробило. Наоборот! Ему вручали виртуальный Оскар.

— Но как…

Умильный коротышка приложил палец ко рту:

— А вот подробности работы наших сотрудников и их профессиональные секреты посторонним знать незачем. Убедительно прошу не лезть в это дело. Вы человека приняли, мы это дело как следует компенсируем, человек будет работать. Большего не требуется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Гримёр улыбался и кивал.

— Ну что ж, Родион Дмитрич, — коротышка протянул руку для пожатия, — Мы друг друга поняли и теперь пора расстаться старыми друзьями. Рад был повидаться.

Перстов не спешил закончить рукопожатие, удерживая хилую лапку гостя. Тот вопросительно изогнул бровь.

— Мне нужно задать еще один вопрос. Тет-а-тет. Можете попросить вашего Дикаприота, чтобы он нас оставил?

— Павел, подожди снаружи.

Гример вышел, унося в голове полученный Оскар.

Перстов дождался, пока хлопнет дверь и спросил, почему-то в стиле дешёвых шпионских романов:

— Есть ли свежая информация по объектам Эй и Кей?

Умильный коротышка нахмурился. В его липком медоточивом голосе прорезалась сталь:

— Ничего нового, увы. И это мне очень не нравится. Не могут в нашем мире люди так бесследно исчезать. Даже если тело растворить в кислоте, останется очень много ниточек. А мы ж не полиция, нам букве следовать незачем. Идём прямо по ниточкам и ловим. Плёвое дело. Но не на этот раз. И знаете что? Бесследное исчезновение Алины Наговицыной и Кристины Каспер меня очень сильно тревожит.

Уходя, умильный коротышка обхватил пятернёй в кармане пиджака маленькое, со спичечный коробок, устройство с мягкой опушкой — высокоточный направленный микрофон.

Никто этого не заметил. Маленькие умильные радости.

Медуза-убийца

Воронеж-2024, 29 августа

Финальная точка невозврата, с которой началась эта история, была поставлена двадцать девятого августа две тысячи двадцать четвёртого года. Почти за год до того, как Олег Каспер посетил в осознанном сновидении Муну-2095.

Был пасмурный, но тёплый день — того рода, что не знает, разрыдаться ли дождем или снова улыбнуться солнечным сиянием.

Банда великовозрастных паркурщиков, в которой традиционно верховодили Алина и Олег, собралась штурмовать заброшенный элеватор. Зачем? Чтобы выложить трейс на ютубе и насладиться пятнадцатью минутами славы.

До места встречи добрались на горных велосипедах: Олег и Алина на дорогих и модных, с углепластиковой рамой, остальные на более доступных и традиционных.

Элеватор располагался неподалёку от станции «Придача» с её красиво отреставрированным шесть лет назад вокзалом. От вокзала до заброшенного элеватора было всего-то с полкилометра.

Артефакт незапамятных времен до сих пор не разобрали на запчасти, не снесли, чтобы освободить ценную землю — а ведь она в городской черте, в мире складов, грузовых дворов и пакгаузов. Элеватор так и торчал открытый всем ветрам, напоминая про глобальные планы и тщету всего сущего — хоть основательного, хоть хлипкого, всё равно.

Пятёрка остановилась на вытоптанном пригорке с островками выгоревшей травы. Спешились, держа велосипеды за руль. Точно ещё сомневались — остаться или уехать. Посмотрели на здание-цель.

Оно выглядело ужасно. Огромный и полуразрушенный элеватор напоминал череп. Да, череп, занесённый листьями. Серо-зелёный. Он словно бросал вызов с того света. Высокое дореволюционное здание из кирпича. Провалы разбитых сводчатых окон напоминают мёртвые глазницы. Карнизы похожи на раскрошившиеся челюсти. По бокам, будто скулы выступают высокие флигели.

Меж ними пролегала галерея с каменным узорчатым парапетом.

Пятидесятиметровую башню окружала странная бетонная конструкция, сверху похожая на соты. Или на смертельный лабиринт.

— А он точно под нами не развалится? — спросил Олег, которого кольнуло неприятное предчувствие, — Очень уж ветхий.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Брат, ты меня удивляешь, — улыбка сестры сразу избавила Олега от сомнений, — Ты же у нас самый смелый, ловкий и умелый. Лучший пример для маленькой хрупкой сестры.

— Перестань паясничать, — он отвесил сестре подзатыльник-понарошку, — Тебя извлекли первой. Значит, ты старшая. А я младшенький.