Жена кузнеца - Теплая Елена

7 глава.

 

Мы подошли к большому деревянному дому на площади с большим крыльцом-верандой – это был дом старосты.

– Староста, выходи! Верши свой суд! – гаркнул мужик.

Я оглянулась – виселиц нигде нет...

Может, пронесёт?

Вокруг нас уже собралось очень много людей – ещё бы, такой спектакль! Крутая массовка!

Особенно удивляли дети!

Они были грязные, полуголые, ковыряли в носу, и во мне стал зарождаться страх – сыграть ребёнок так точно не сможет...

На крыльцо вышел большой и какой-то квадратный бородатый мужик – так выглядели купцы на картинках в книжках. У него на шее висел какой-то медальон, я не могла разглядеть, что на нём нарисовано, наверно – символ власти. На кожаном поясе висел нож в ножнах с металлическими вставками, очень красивых и, видимо, очень дорогих.

– Рассказывайте! – крикнул староста.

В этот момент я увидела у него за спиной двух женщин: одна держала кулёк-свёрток с малышом, а другая была той девушкой, что я видела возле кузни с кувшином.

«А, так ты, наверное, дочь старосты?», – подумала я.

– Рассказывай! – потребовал староста у мужика, что избивал женщину, за которую я заступилась.

– Моя младшая жена... Это... Уже три года... Это... Не может дать мне наследника... – забекал-замекал сначала мужик, но постепенно его речь стала увереннее и осмысленнее. – А сегодня утром... Она потеряла дитё, которое носила. Я решил эту бракованную выгнать из деревни, чтобы никто потом не обвинил меня – Макара-скотника – в том, что если кто-то женится на ней, а она не родит ему дитя – это я виноват! А она... – тут он показал на меня. – Избила меня палкой! Совсем распустил кузнец жену! Чтобы баба на мужика руку подняла?! Так они скоро и командовать начнут!

Староста нахмурился и посмотрел на меня.

Я ждала фразы от него: «20 плетей ей за ослушание или побить её камнями!», – но он подбоченился, наклонил голову, улыбнулся и сказал:

– Ну что, Никита? Берёшь Соньку в служки? Это ж твоя жёнка её отбила у Макара!

На эти слова вся толпа зашумела, а кузнец, посмотрев на меня со злостью, ответил:

– Беру!

Побитый мною Макар толкнул Соньку к ногам кузнеца, плюнул и ушёл.

Староста поджёг палку от факела и отдал в руки Соньки. Та со слезами приложила её к запястью, громко закричала, уронила палку и с рёвом упала на колени перед старостой.

Я вырвала свою руку из хватки кузница, наклонилась к Соньке, обняла её и начала успокаивать, гладя её по голове. Кого больше я успокаивала её или себя – трудно было понять. Меня трясло от всей этой сцены мелкой дрожью.

А староста продолжил свою речь:

– А ты, Никита, проучи свою жёнку! Больно строптивая она у тебя! Засылай по осени сватов к Марьяне, сделаешь её своей старшей женой, и она наведёт порядок в твоём доме. Всех слушаться научит! – тут я заметила взгляд кузнеца, который смотрел на девушку, что поила его молоком в кузне.

А эта Марьяна улыбалась кузницу и куталась в шаль.

– Спасибо, староста! Я пока больше жениться не намерен. Дом маловат для двух жён. Как расстроюсь – так и порешу этот вопрос! – очень неожиданно для меня ответил мой муж.

– Мудрое решение! – староста похлопал кузнеца по плечу. – А с женой – разберись, а то твой дом скоро превратится в курятник, и хозяином в нём будет – не петух! – усмехнулся староста и приказал. – Всё! Закончен суд! Расходитесь по домам!

Прошло несколько минут, и толпа рассосалась, как будто никого возле дома старосты и не было.

– Пошли! – сказал, глядя на меня, кузнец.

Я подняла избитую девушку, обняла её, и мы пошли за Никитой домой. В конце улицы нас догнала полненькая женщина, кинула кулёк с вещами Соньки нам под ноги, плюнула и ушла.

Я посмотрела ей вслед и подумала: «Это, наверное, старшая жена Макара-скотника! Как говорится: муж и жена – одна сатана!».

Уже без драки и суеты я наконец-то смогла рассмотреть наше «приобретение» – Сонька была маленькая, немного больше Лизы. По дороге она всхлипывала и жалась ко мне...

 

Я завела нашу служку в дом и крикнула Лизке:

– Давай, девочка моя, нагрей воды в купальне. Соньку нужно помыть и переодеть!

Мы помогли Соньке помыться, я перевязала ей руку, посадила за стол и, достав из печки чугунок с драниками, наложила в миску девушки.

Она осторожно взяла один драник и, опустив глаза, съела его.

– Вкусно? – спросила я, а когда она кивнула головой, добавила. – Ну тогда не стесняемся, кушаем, а то ты совсем тощая!

Пока Сонька доедала драники, я пересказала Лизе все события сегодняшнего дня. Она же только закрывала рот рукой и охала!

– Лада! Тебя же Никита мог за это побить и выгнать! А как же мы с Мишуткой? Никита хороший, ни разу меня не ударил, Мишутку не обидел, он мне найдёт достойного мужа, – причитала девочка.

– Лиза, ты – ещё ребёнок, тебе рано про мужа думать. Тебе ещё учиться нужно! Вот каникулы закончатся – в школу пойдёшь... – нарисовала я перспективу Лизе, сама в это мало веря.

– В школу пойду? А где эта школа? Далеко идти? – приняла за чистую монету моё враньё Лиза.

– Не притворяйся, Лиза! Странно, что у тебя нет книг. Вам что, читать ничего не задали?

– Книг! Я читать не умею. Это мужчины могут, да и то – не все! Меня учили только считать немного, чтобы никто не обманул на рынке. А букв я не знаю. Да и зачем они мне, я ж газет в глаза не видела! Да и ты, Лада, не умеешь читать, никто нас этому не учил. Не об этом жена должна думать, а о том, как мужу ладить. Чтобы хозяин был в хорошем настроении, сыт и доволен!

– Ага! А потом за волосы из дома – «Так не доставайся ты никому!» – выкинут, как Соньку выкинули!

– А ты веди себя хорошо, не своевольничай, и муж не выгонит тебя! – Лиза даже топнула ногой при этих словах. – Раньше ты себя так не вела! Послушная была!

И вдруг, глядя на неё, я подумала, что разговариваю сейчас не с маленькой и несмышлёной девчонкой, а со старой бабкой, с замшелыми деревенскими устоями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍