Принцесса тьмы - Элеонора Мандалян

- Неужели ты их не боишься? - Озноб отвращения мурашками пробегал по ее спине.

- Кого? Бомжей?

- Крыс!

- Глупая. Посмотри, какие они маленькие по сравнению с тобой. Тюкнешь каблучком по голове, и каюк. И вообще, мой жизненный принцип, знаешь какой? Никого и ничего не бояться. Пусть другие боятся меня.

- И бомжей не боишься?

Найт презрительно фыркнула:

- Да они ж самые безобидные. Жалкие и несчастные. Одно слово - поберушки. Они у меня во где! - неожиданно добавила Найт, воинственно выставив вперед костлявый кулак.

Светлана недоверчиво покосилась на нее:

- Уж так прямо и...

- А ты думала. - расхвасталась Найт. - Они знают, что со мной шутки плохи... Теперь направо и две ступеньки вниз, - деловито подсказала она, сворачивая за угол.

- Найт, сколько тебе лет?

- Кажется пятнадцать, а что?

- Кажется или пятнадцать?

- Какая тебе разница?

- Так мы с тобой ровесницы! - удивилась Светлана. - А я была уверена, что ты старше.

За разговорами она не заметила как коридор вывел их под другой дом. Здесь вообще не было окон. Уверенно продвигаясь вперед, Найт безошибочно находила на стенах выключатели, и голые грязные лампочки вспыхивали капельками спасительного света.

- Ты тоже в десятый перешла? - продолжала допытываться Светлана.

- Не-а.

- А в какой?

- А не в какой, - огрызнулась Найт. - Я вообще не учусь. И никогда не училась. Мне это ни к чему.

- Не может такого быть. У нас все учатся.

- А у нас нет. - Глаза Найт недобро сверкнули.- Читать и писать я может получше тебя умею. Я книжек разных столько перечитала, сколько тебе и не снилось. А зазубривать всякие глупости, кто чего сказал, кто чего сделал... Нет уж, увольте. Папа говорит, не забивай голову отходами человеческих мыслей, живи в свое удовольствие. Я так и делаю.

- Кажется, я догадалась. Твой папа бомжа, верно?

- Щас как врежу!

Светлана едва успела увернуться от взметнувшегося над ней острого локтя.

- Я тебе такого бомжу покажу, век помнить будешь. Думай, что говоришь, а не то не посмотрю, что ты...

- Извини, пожалуйста, - виновато прервала Светлана обрушившийся на нее поток угроз. - Я вовсе не хотела тебя обидеть.

- Ладно, проехали, - тут же успокоилась Найт.

- Долго еще? А то может лучше как-нибудь в другой раз? - Светлане сразу расхотелось путешествовать по заброшенным подвалам вдвоем с агрессивным неучем. Ее настораживало заметно менявшееся поведение странной девчонки, грубовато-властные нотки, все чаще проскальзывавшие в ее тоне.

- Не хнычь, - покровительственно одернула ее та. - Мы почти у цели. - И помягче добавила: - Столько уже прошли. Не возвращаться же ни с чем.

- Нет. Я хочу вернуться, - заупрямилась Светлана.

- Струсила? Крыс испугалась? - не замедляя шага, через плечо бросила Найт.

- Вовсе нет!- разозлилась Светлана, вспыхивая от обиды. - И не смей со мной так разговаривать! Не хочу и все тут. Понятно? Покажи мне выход. Я ухожу. Меня уже отец, наверное, ищет.

- Ну-ну, расшумелась. Иди за мной, сейчас все покажу. - Найт протиснулась в узкий проем с заклинившей поперек прохода дверью, нажала на еще один выключатель.

Гладкие бетонированные стены - помещение, похожее на внутренность куба, верхняя грань которого лежала чуть ли не у них на головах. Здесь не было ничего, кроме грубо сколоченного ящика на земляном полу. Светлана собралась уже высказать Найт все, что она о ней думает, когда та деловито сдвинула ящик в сторону и заглянула в притаившуюся за ним тьму.

- Ну вот, добрались, наконец. Там они, твои зверьки, и обитают. Все скопом.

- Как это?

- Ну... маленькие они еще. В гнезде живут. Выбирай любого.

Светлана заглянула в глухую черноту и ничего не увидела. Попятившись, она зацепилась ногой за нечто, похожее на фанерную крышку с набитыми поперек нее деревянными перекладинами.

- Эй, поосторожней с моим конем! - Пододвинув фанеру к краю черного провала, Найт уселась на нее, демонстративно свесив ноги.- Ну, чего ждешь? Садись рядом. Она чистая.

- Зачем?

- А как же ты посмотришь на малышей? Иди, иди. Не пожалеешь. Я покажу тебе такое!

Недоверчиво покосившись на нее, Светлана все-таки послушалась. Усевшись рядом с Найт на узком листе фанеры и свесив, по ее примеру ноги, она еще раз заглянула в провал.

- Да где же они? Я ничего не вижу. Там ужасная темень.

- Плохо смотришь. Двигайся ко мне. Плотнее. Прижмись. Не бойся, не укушу. Вот так, - командовала Найт. - Ногами упрись в перекладину...

Крепко обхватив Светлану за талию, она издала победный клич и всем телом сделала рывок. Фанерная крышка, легко сдвинувшись с места, соскользнула с края люка и... не успела Светлана опомниться, как неведомая сила потащила ее вниз.

- Ай! Падаем!.. - вскрикнула она, тщетно пытаясь удержаться за края люка.

- Держись лучше за меня, - прошипела над ухом Найт. - А не то костей не соберешь. - Ее сильные жесткие пальцы вонзились в тело Светланы.

В кромешной тьме они неслись куда-то вниз, с виражами и поворотами, будто на санях с крутой снежной горки. От страха, от стремительности движения у Светланы перехватило дыхание. Сначала она вся окаменела. А потом вдруг обмякла, как тряпичная кукла. Увлекаемая неведомо куда жертва не плакала, не кричала, не вырывалась из цепких объятий коварной Найт - она потеряла сознание.

Задолго до назначенного времени Вадим был на набережной, перед Домом Правительства. Рискуя навлечь на себя подозрения, он мерил нервными шагами просторную площадку, зло косясь на проклятого альбиноса, даже не пытавшегося уже маскироваться. Альбинос стоял, прислонясь плечом к стене здания с теневой его стороны и безучастно следил за проносящимися мимо машинами.

Нервы Вадима не выдержали, он собрался уже сам подойти к этому типу и вытряхнуть из него все, что тому известно, когда прямо перед ним возник хладнору-кий. Вадиму казалось, что он держит под наблюдением все подходы к парадному подъезду здания, и он не мог взять в толк, как же хладнорукий умудрился подойти незамеченным. Вывод один - он мог выйти только из здания.

Молча, не утруждая себя приветствием, хладнорукий остановился перед Вадимом, выжидательно и насмешливо глядя ему в глаза. Одет он был щегольски и совсем не по летнему. На нем был свободный шелковый плащ, переливавшийся, как рыбья чешуя, серебристо-сизыми всполохами, лакированные темно-вишневые туфли, белый шарф и белые перчатки. Но, несмотря на все ухищрения, щуплый, невзрачный субъект не производил ожидаемого им впечатления. А коричневый бобрик на голове и клювоподобный нос придавали его облику что-то нелепое и зловещее одновременно.