Обращение к потомкам - Любовь Фёдоровна Ларкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда устроит нас шалаш.
И новый образ перед нами,
Как горький дым, как алость роз,
Полёта чайки над волнами,
Как холодок сентябрьских рос.
Мы принимаем эту горечь,
Шальную близость новых дней,
Разлук и встреч, и злую полночь,
И расточительность огней…
23/08 — 2008 г.
Домой
Качается прокуренный вагон,
И где-то ждут солдат родные пашни.
В глазах отваги не угас огонь,
Отцов и дедов, братьев наших.
Им рельсы что-то близкое поют,
И рвутся под рукою чьи-то струны, -
Они простят! Они признанья ждут
И первых встреч любви подлунной.
24/08 — 2008 г.
Вечер в ауле
Солнце к закату спешило.
В сад я большой забрела.
Было в нём тихо и сыро.
Тень на тропинку легла.
К юрте сквозь яблонь сплетенье
Вышла я. Песнь соловья
Всюду за мной без стесненья
Шла, осторожность храня.
Вот и хозяйка навстречу.
Словно богиня Афин,
Ласковым жестом и речью
К дому зовёт у маслин.
Пряный, дурманящий запах
Мысли мои заплетал,
А сквозь листву дымный запад
Был угрожающе ал.
Нежность туркменского плова
И казахстанский кумыс
С мудростью слова живого
В дружеской чаше сплелись!
25/08 — 2008 г.
Четыре года
Всего четыре года
Там мирно спали дети!
Всего четыре года
Был день лучист и светел!
Но вновь земля пылает
И льётся кровь людская
По улицам Вьетнама,
По улицам Ланшонга.
Но не сломить Вьетнама
И дух его свободный!
Сорвутся вражьи планы
Под натиском народным.
27/08 — 2008 г.
Соринка
Гроза и дождь, и молний блеск.
Отшлёпанный асфальт в слезах,
И радуг сожаленья, лесть,
И скрип машин на тормозах. –
Всё это было за окном.
В душе, как в доме, пустота!
А где-то Муза под стеклом
И лет напрасных немота.
Я там и тут в созвездье снов:
То пенье муз, то тишина
И лёгкий шелест нежных слов,
Чего я в жизни лишена.
В них нет вестей грядущих дней!
В них нет намёка на любовь,
И в завихреньях скоростей
Добра и зла ведётся бой.
И я в том вихре, как песок,
Соринка в хрупкости времён:
У каждого свой час и срок, -
Не каждый с честью погребён!
Куда опять бежит гроза,
Оставив след свой на земле?
Паденье Рима предсказав,
Оракул думал о себе.
О чём он думает сейчас?
Что хочет миру предсказать? –
Своею добротой лучась,
Всегда Ты с нами, Божья Мать!
13/09 — 2003 — 29/08 — 2008 г.г.
С Днём рождения
Ещё краше день заветный
От весенней маяты.
Меж деревьев в роще светлой
Зайки мокрые следы.
Меж снегов ручей теснится,
Грай грачиный меж ветвей,
И уже ночами снится
С первой песней соловей.
На проталинке, на смуглой
Из — под корки ледяной
Тянет голову упруго
В небо цветик голубой.
Руки белые целуя,
От зари и до темна
Он поёт светло, ликуя:
«С днём рождения, Весна!»
30/08 — 2008 г.
Зимнее утро
Юный тополь дрожит у дороги,
Белым инеем щедро укрыт
И мои стынут в валенках ноги,
И о нём моё сердце болит.
Милый тополь, я верю, я знаю:
Февраля скоро кончатся дни.
Ель уже распростилась с печалью,
Доживает зима свои дни.
Отрешённо брожу по сугробам
Редко птица над полем вспорхнёт.
Всё вокруг необычно и ново.
Над горами надежда парит.
Ах! Надежда, надежда, надежда!
Кто тобою совсем не забыт,
Обошёлся с успехом небрежно
И теперь, сожалея, скорбит.
Но забыты интриги и козни.
На душе праздник зимний лежит.
Ах! Как сладок тот воздух морозный!
И в душе уже розы цветут.
31/08 — 2008 г.
Ничто не проходит без следа
Во время ожесточённой Великой Отечественной Войны начался такой же жестокий голод. Больше всего страдали от голода дети и старики. Детей так много бродило по городам и весям всей страны, особенно на бывших оккупированных фашистами территориях. Десятки детских домов и приёмников открывались в те дни, а мест не хватало. Каждый день от постоянного бродяжничества, голода и холода дети группами и в одиночку шли в детские приёмники, а других милиция подбирала ночами в подвалах сожжённых и разрушенных войной домов, под прилавками на базарах истощённых, опухших. Я была одна из них. Прежде, чем уйти в Детский дом, я прошла пешком пол-Украины. На селе люди были более сдержанными, сердобольными. Постучишь в ставни, а из окна уже чья-то рука протягивает тебе кусочек жмыха или драник, яблоко или луковицу…
Однажды на перекрёстке улиц одного, почти сожжённого дотла села, где торчали только чёрные печные трубы, я увидела огромную воронку, рядом разбитую пушку да обрубок молодой берёзки у изголовья братской могилы… Прошло много лет, а тот перекрёсток так и стоит у меня перед глазами…
«В родном селе, у перекрёстка,
В осеннем платье, в тишине
Стоит со шрамами берёзка,
Напоминая о войне…»
Это не только стихи памяти — это уже песня, с которой я никогда не расстаюсь, особенно в майские и июньские дни года, когда началась и кончилась та страшная война, принесшая нам столько горя. Любят эту песню и дети, и взрослые, особенно ветераны войны…
г. Ашхабад,
09/07 — 2008 г.
