Грехи молодости - Мирна Маккензи

Воспоминания разбередили старые душевные раны, и Джейк отвернулся от окна. Он поднялся по лестнице, прошел в свой временный кабинет и уселся нa стул перед компьютером. Стул стоял перед окном, выходившим прямо на дом Тесс.

Положив пальцы на клавиатуру, он посмотрел на монитор, не обращая внимания на окно напротив, отмахиваясь от назойливой, как муха, мысли о Тесс, ворочающейся в своей кровати всего лишь в нескольких шагах от него, по ту сторону покрытой гравием дороги.

Он нажал несколько клавиш, стер то, что набрал раньше, а затем снова попытался сосредоточиться на работе. Работа — это единственное, что имеет для него значение, единственное, на что он может рассчитывать.

Или почти единственное, так как еще он рассчитывает довольно скоро покинуть этот город, как и планировал прежде. Даже не вкусив от очарования Тесс Бьюкенен.

А это проклятое дерево скоро обрушится на ее дом — или на машину, которая, кажется, уже покрывается ржавчиной, — если кто-нибудь не предпримет мер.

Этот кто-нибудь действительно должен что-то сделать.

Но это будет не он. Его помощь никому не нужна.

Со временем дерево упадет, а Тесс, без сомнений, уйдет из этого дома. И не будет водить свою машину. Она станет хозяйкой самого большого дома в городе и каждую ночь будет ставить свои туфли рядом с ботинками Грейсона Александера. И будет греть ему постель.

А Джейк уедет отсюда. И, вероятно, никогда вновь не увидит Тесс Бьюкенен.

Чертовски здорово. Именно так пусть все и будет.

Быстро, компетентно и в максимально сжатые сроки. На утро Тесс пришла к выводу, что Джейк прав относительно способа проведения реконструкции. Он опять был непреднамеренным виновником ее бессонницы, от которой у нее чесались и слезились глаза.

Она постоянно думала о нем. Это приводило ее в замешательство. Ее должен интересовать прежде всего дом, а не мужчина. Ни в коем случае не мужчина.

Ему здесь не нравилось. Ей же не нравились настойчиво терзавшие ее вопросы о Джейке. Как мог человек, несомненно любивший свою мать, на долгие годы оставить ее доживать в одиночестве? Как мог этот же человек убедить себя вернуться исключительно для того, чтобы спасти дом, так много значивший для его матери? Как мог человек, предложивший проводить домой женщину, чтобы оградить ее от страха ночной темноты, пренебрегать своим ребенком?

Тесс со вздохом потерла глаза. Незачем думать о том, чего не поймешь и не можешь изменить.

Итак, в результате следует сделать только одно — то, что просил Джейк. Постараться помочь ему как можно скорее отсюда уехать.

Поэтому вскоре Тесс направилась через дорогу с фотоаппаратом в руках.

Она тихо ходила вокруг дома, снимая на пленку западную стену, потом северную и… мужчину, неожиданно появившегося в двери с восточной стороны дома.

Тесс виновато опустила фотокамеру.

— Я думала, вы еще спите. Не хотела вас будить, — сказала она, чувствуя необходимость оправдаться сразу перед ним и собой за то, что без разрешения шатается вокруг чужой собственности.

Джейк поднял брови и посмотрел на солнце, уже высоко стоявшее в небе.

— Понятно, — кивнул он, хотя в его глазах читалось недоверие.

Она подошла поближе и улыбнулась.

— Я всегда была никудышной вруньей. На самом деле я решила выполнить часть работы, не беспокоя вас. Мне кажется, вы пытаетесь угадать, зачем я фотографирую ваш дом.

Покачав головой, Джейк подошел к ней. Его неожиданная близость смущала Тесс. Она едва удержалась, чтобы не попросить его вернуться на веранду.

— Я прочел материалы, которые вы мне дали, и предполагаю, что вы снимаете кадры дома до реставрации. Что-то вроде регистрации исторических реалий? — Джейк осторожно протянул руку к висевшей у нее на шее камере, его длинные пальцы, ухватившись за ремешок, коснулись ее груди.

— Да, Джейк, я… что вы делаете? — Тесс потянула на себя ремешок, кожу под его пальцами как будто обожгло.

— Возможно, мне сперва следовало спросить у вас разрешения, но…

Джейк опять медленно покачал головой.

— Снимайте на здоровье, Тесс, — прошептал он. — А мне наплевать, спрашиваете вы моего разрешения или нет. Фотографируйте все, что хотите. Но сначала…

Он воспользовался тем, что она ослабила хватку, и выхватил фотоаппарат, стянув ремешок через ее голову, затем быстро повернулся к ее дому и, встав на колено, сделал снимок.

Тесс потрясенно смотрела на коленопреклоненного мужчину у ее ног.

— Джейк, что вы делаете?

Он поднял аппарат повыше, быстро снял еще один кадр, а затем встал и осторожно надел ремешок обратно ей на шею.

— Ваше дерево грозит упасть, леди. Я специально навел на него аппарат, чтобы запечатлеть вид «до». Вы позаботитесь о нем?

С того момента, как его руки прикоснулись к ее коже и волосам, Тесс почувствовала, что начала дрожать.

— Это очень крепкое дерево. Оно стояло на дворе всегда.

Джейк нахмурился.

— Это серебристый клен, Тесс. Он довольно крепкий, но часто ломается от сильного ветра. Здесь все еще случаются бури?

Конечно, случаются. Вот только что прошла сильная буря в пределах ее тела. Безжалостная, неослабевающая пульсация, приступы лихорадочной дрожи, усиливающиеся от зеленых огоньков в его глазах.

Тесс быстро отступила, повернулась и двинулась в сторону той стены дома, которую уже сфотографировала.

— Я приму к сведению. И благодарю вас… за заботу, — осторожно произнесла она.

Тишина за ее спиной напоминала безмолвие природы перед раскатом грома.

— Не благодарите меня, — медленно ответил он. — Просто я подумал, что будет выглядеть очень некрасиво, если председательница комитета по сохранению исторических памятников допустит, чтобы на ее дом упало дерево. — Он тихо, будничным тоном добавил: — Подумаешь, великое дело!

Тесс не поняла, к чему относятся последние слова, но была уверена, что они касаются их отношений, и решила сменить тему:

— Поскольку вы согласились сохранить стилистическое единство усадьбы, я взяла на себя смелость пригласить сюда на завтрашний день местное общество любителей истории. Мы сумели раздобыть две карточки вашего дома, которые могут оказаться весьма полезными. — Она оглянулась через плечо, желая удостовериться, слушает ли он. — Я принесла фотокопии. Они в папке, которую я оставила на качелях.

Когда, отсняв последний кадр, Тесс обернулась, то увидела, что лицо Джейка было расстроенным.

— Черт, почему я должен переживать из-за того, что ваша работа не оплачивается? — хмыкнул он.

— Может быть, я этого и не хочу?