По ту сторону одиночества - Нильс Кристи

Линейное время, воплощением которого являются, например, часы без стрелок, с высвеченными цифрами, имеет совсем другие признаки. Оно равномерно идет к бесконечности. Каждую секунду выскакивает новая цифра, и в тот же момент предыдущая исчезает. Благодаря этому время кажется поделенным на крошечные части. Оно приходит из бесконечности и движется к ней. Иногда утверждают, что линеарное время соответствует перспективе мужчины, в то время как циклическое считается женским.

Линеарное время, направляющее взгляд в будущее, заставляет нас пренебрегать историей. Из-за этого возникает склонность жить слишком в будущем. Тогда имеет значение не "сегодня", а "завтра". Ориентированный таким образом человек вкладывает что-то в настоящее, чтобы когда-нибудь в будущем пожинать плоды своей деятельности. Это образ жизни старательных капиталистов, который убедительно символизируется в электронных часах с цифрами. Чтобы они работали, надо купить новые батареи и заменить ими старые. Время представляет собой ценность. Это именно то, о чем Бенджамин Франклин сказал: "Время - деньги". Такой взгляд сегодня главенствует. Он является следствием непосредственной адаптации к линеарному времени.

Очевидно, что корни деревенских сообществ - в циклическом времени. Это поясняет сравнение отдельных дней недели с "колесиками". Как сами дни с их неизменным распорядком, так и воскресные праздники как кульминация недели постоянно повторяются. Жители деревень, с одной стороны, тесно связаны с прошлым, к которому они часто обращаются, с другой стороны, они готовят себя к будущему, которое им столь же близко. Когда я вышел на Пасху после театральной постановки из большого зала, я услышал, как энергичная женщина-режиссер пьесы беседовала со стоящими вокруг людьми о том, что на следующей неделе они начинают готовить пьесу к Троице.

5.5 Праздность

С давних пор я привык спрашивать других, что они делают, когда не работают, то есть что они делают в свое "свободное время", время "праздности". Я задаю этот вопрос не для того, чтобы получить детальное объяснение, но потому, что хотел бы изучить общие представления о том, что связывают другие с этими понятиями. При этом отчетливо вырисовывается противоречие, отражающееся в различном употреблении слов "свободное время", "отпуск" и "праздность, конец рабочего дня".

Большинство говорит так или иначе о свободном времени. Это время означает для них отсутствие работы: "Я не работаю, я свободен, у меня отпуск, я отдыхаю, бездельничаю, делаю что в голову взбредет". Меньшая часть говорит о праздности или завершении работы. Правда, понятие "праздность" при этом лишь пустая словесная оболочка. Никому не приходит в голову сказать: "Я свободен, чтобы праздновать."

Вникнем в суть различий формулировок.

В понятии свободного времени, отпуска заключено значение пустого, то есть незаполненного времени. Свободное время - это время без содержания. Это можно пояснить примером с богатым дворянином 19-го столетия, которому не нужно было работать и у которого было много свободного времени, но который все-таки был так образован, что мог заполнять свободные часы культурной деятельностью или развлечениями. Одновременно этот пример наглядно показывает, что часто требуется не только много времени, но и немало денег, а также определенный тернистый путь длительного образования, чтобы справиться с ситуацией большого количества свободного времени. Свободное время есть своего рода бегство, бегство от трудной работы.

В понятии же "праздности" заключен положительный смысл, оно происходит от слова "праздновать". Раньше свободное время понималось не как свободное, а как время для празднования таких событий, как Пасха, Рождество, летнее солнцестояние или значительные события личной жизни. Работа должна была подождать, пока не пройдут праздники Рождества Христова или маленькие домашние семейные праздники. Часто это было не так просто - бросить на время праздников дело, которым занят. Норвежский художник Эдвард Мунх однажды описал свое отчаяние от того, что ему надо было идти к сестре на кофе. Его постоянно мучила мысль о том, какой шедевр мог бы он создать, если бы не был обязан участвовать в семейной встрече.

Когда видные люди нашего общества приближаются к своему пятидесятишестидесяти-семидесятилетию, случается, что они отказываются от того, чтобы както публично отмечать юбилей. Это бывает совсем не редко. Можно даже откупиться от внимания со стороны общественности. Можно, например, заплатить национальному агенству новостей, и оно поставит все газеты, радио и телевидение в известность, что данное лицо желает остаться в тени. Многие даже в такие праздничные дни покидают дома и уезжают за город. И в последний особый день в. жизни человека, на похоронах, собирается лишь тесный семейный круг. Часто в некрологе упоминается, что цветы или венки нежелательны, или что погребение уже состоялось. Совершенно иной была ситуация во времена Христиана IV! Король Дании и Норвегии умер в 1648 году и должен был десять месяцев оставаться непогребенным, пока, наконец, не закончились все приготовления к погребению, подобающему такому государю.

А почему мы не празднуем? Потому что нечего праздновать. А почему нечего праздновать? Потому что нет повода собираться. Торжества процветают на плодородной почве социального взаимодействия; собственно, празднование стимулирует взаимодействие, празднование с него и начинается.

Люди, которые имеют нечто общее, объединяющее, отмечают праздники. Они могут какое-то время продолжать это на основе старых привычек, но потом старые традиции начинают блекнуть. Все чаще кто-то отсутствует по болезни, или родственники не хотят, чтобы им надоедали вниманием, или еще что-то подобное. Жизнь в деревенских сообществах, напротив, состоит из большого числа колесиков, сцепленных друг с другом. Здесь есть начало и конец, и, может быть, новое начало. Круг замыкается.

5.6 Мятеж

Несколько лет тому назад в Видарозене произошло восстание. Деревня предприняла попытку ввести несколько новшеств. Организация повседневной жизни повсюду соответствовала современным требованиям: быстро, производительно, собранно. Длинный обеденный перерыв казался больше не соответствующим времени. Сиеста больше не нужна. Средства производства индустриального общества не должны простаивать - да еще в середине дня. И если то, что делается, является только работой, а не творческим процессом, каждый заинтересован закончить ее одним решительным усилием, поднапрягшись, чтобы началась собственно жизнь, свободное время. В Видарозене это аргументировали тем, что сокращение длинного обеденного перерыва предоставит больше времени вечером для творческих занятий в области культуры. Обеденный перерыв, таким образом, сократили наполовину, и во второй половине дня все стали возвращаться домой раньше. Это новшество продолжалось с летних месяцев до Рождества.

Потом разразилась буря. Во время одного из деревенских собраний часть жителей - в основном имеющие глубокие расстройства - потребовала вернуть старый распорядок времени. У них было две жалобы против нового порядка. Во-первых, работа такая торопливая, что пропадает удовольствие от труда. Во-вторых, и это, очевидно, основной вопрос, вдруг стало трудно встречаться с другими сельчанами, особенно с теми, кто считается вполне здоровым. Вскоре после окончания работы они словно сквозь землю проваливаются.

Конечно, они должны были против этого протестовать. Новый ритм в точности соответствовал жизни современного индустриального общества, и люди изменились в соответствии с этими условиями. Работа стала мучением, время без нее было лишено содержания, и его нужно было заполнить личными интересами. Начался процесс возведения укреплений в личной жизни. Кто-то читал, кто-то прогуливался, кто-то отправлялся в гости вне деревни - все это чрезвычайно важные и ценящиеся в обществе занятия, само собой разумеющиеся. Жизнь в поселениях все больше и больше становилась подобной жизни в нормальном обществе. Выгода этого была предусмотрена, но не цена, которую приходилось платить: одиночество тех, кто не создан для такого образа жизни, для жизни в индустриальном обществе.

И как часто бывает, то, что происходило в деревнях, было иллюстрацией того, что вообще происходит в обществе. Определение режима работы - это дело властей. Сокращение рабочего времени дает тем, у кого адаптационные способности выше, двойной выигрыш. Сославшись на большое напряжение на работе, мы можем избежать многих обязанностей в других сферах жизни. Кроме того, есть еще долгое время отпуска, выходные и праздничные дни, когда можно вообще исчезнуть. В конце недели и во время отпуска привилегированные работники большей частью куда-нибудь отправляются. Дома остаются лишь совсем старые, больные, инвалиды, да молодые люди, которым не хочется расставаться с теми, кто всего важнее для них - со своими сверстниками. Революционная социальная реформа состояла бы в том, чтобы отменить все длительные каникулы и ввести снова работу по субботам, но одновременно уменьшить ежедневную продолжительность оплачиваемой работы. Четырех-пятичасовой рабочий день шесть раз в неделю пятьдесят недель в году был бы для стариков и всех людей, не укладывающихся в стандарт, намного более приемлем, чем любая другая мыслимая реформа.