Молитва отверженного - Александр Варго

— Пятнадцать секунд.

Леонид с трудом сглотнул. Он вспомнил их первое свидание, незабываемый вкус губ Тани и, сам того не замечая, провел языком по губам. Они все еще были сладкими от подсыхающей сгущенки.

«Разве ты не мужик? — заговорил в нем внутренний голос. — Ты не можешь вот так просто молчать. Через несколько секунд твою невесту будет насиловать этот жирный психопат в прикиде Винни-Пуха, а ты будешь смотреть на это?!»

— Таня… — прошелестел он. — Таня, я…

— Пять секунд.

«Я люблю тебя».

— Прости меня. — Эти слова вывалились из его рта как черви из гнилой раны.

— Кролик!.. — услышал он жаркий шепот.

Пух смотрел прямо на него. От этого негодяя несло смесью меда и застарелого пота.

— Время вышло.

Леонид опустил глаза. С мизинца все еще капала кровь и смешивалась на полу с мочой. Интересно, когда он успел так облажаться?

Пух хлопнул в ладоши, и Пятачок начал нехотя снимать с себя пыточные приспособления.

Татьяна сидела ровно и совершенно неподвижно. Ее бледное лицо было не просто красивым, а божественно-прекрасным.

Спустя несколько минут Леонид торопливо натягивал на себя брюки.

— Иди за стол, — приказал Пух, перехватил его недоуменный взгляд, ухмыльнулся и заявил: — А что ты думал? Мы тебя отпустим? Хе-хе, да ведь сейчас начинается самое интересное! У нас вся ночь впереди.

Леонид с обреченным видом поплелся к столу. На мгновение у него возникла безумная мысль попытаться выбежать из сарая. Но он увидел молоток в руке хихикающего Пятачка и тут же запрятал эту идею в самую глубокую расщелину подсознания.

«Я трус!» — подумал Леонид и передернул плечами.

Татьяна в упор разглядывала его, плотно сжав губы.

— Может, мы как-нибудь договоримся? — робко спросил жених, не поднимая глаз. — Не трогайте ее. Я напишу расписку, верну деньги.

— Где ты возьмешь миллион, Кролик? — искренне удивился Пух. — Ты торчишь в долгах, как писюн в горчице. Тебе никто даже морковки взаймы не даст. Даже твоя норка, квартира то есть, под залогом в банке. А своей распиской лучше подотри задницу, иначе ты привлечешь пчел. — Пух шагнул к Тане, положил на ее хрупкие плечи свои могучие руки.

— Но постойте… — начал было жених.

— Глупенький Кролик! — перебил его Пух. — Время переговоров закончилось. Теперь ты просто зритель. Смотри и наслаждайся. Надеюсь, тебе не нужно приколачивать руки к столу?

— Убери лапы, — спокойно сказала Таня.

— Не уберу. — Сквозь щель в медвежьей маске выглянул влажный кончик языка. — Ты еще не знаешь, что тебя ждет, киска.

— Ты умрешь, если тронешь меня хоть пальцем.

— Трону-трону. И не только пальцем! — Пух похотливо ухмыльнулся. — Пятачок, развяжи ее.

Как только конечности Татьяны были освобождены, она пружиной рванулась вправо. Пух едва успел схватить ее за блузку, громко затрещала разрываемая материя.

— Пятачок! — завопил он.

Татьяна с силой ударила его ногой, метя каблуком в ступню. Пух взревел от боли, на мгновение выпустил женщину и тут же получил от нее коленом в пах. Толстый костюм смягчил удар, но все-таки заставил садиста согнуться вдвое.

— Сука! — выдохнул он.

Маска съехала набок, открывая часть лица, но Таня успела заметить только мокрую от пота кожу и щетинистый подбородок.

— Эй! — тихо послышалось сзади нее.

Она обернулась.

— Бум! — сказал Пятачок, улыбнулся и впечатал ей в лоб молоток.

Раздался едва различимый хруст. Обливаясь кровью, Татьяна медленно опустилась вниз.

— Что это так бумкнуло? — озадаченно спросил мультяшный поросенок. — Звук такой, словно шарик лопнул.

— Козел, ты что наделал? — злобно прорычал Пух, выпрямился, поправил маску.

— Сам козел. У меня что, был другой выход? Я не хочу получить по яйцам от этой ненормальной.

Фальшивый медведь склонился над бесчувственной женщиной, похлопал ее по щеке. Под головой Тани расплывалось бордовое озеро.

— Жить будет, — авторитетно заявил Пятачок.

— Давай раздень ее, — хмуро сказал Пух, потирая ушибленную ступню. — Ты даже не вступился за свою женщину, Кролик, — проговорил он, обращаясь к Леониду. — Что ж, это твой выбор. Хотя у вас был реальный шанс переломить ситуацию. Эта сильная киска заслуживает другого мужа. Не обижайся, но вы не пара. Как там твой зад, кстати? Хочешь, я буду называть тебя Медовой Попкой?

— Оставьте меня в покое, — устало произнес Леонид, закрывая лицо руками.

Он мечтал только об одном — чтобы все это закончилось как можно скорее.

Через десять минут обнаженное тело Тани покачивалось на ремнях. Кровь из раны на голове монотонно капала на пол, прямо как вода из прохудившегося крана.

— Замотай ей голову и найди кошку. На людей у меня не встает, — сказал Пух, и Пятачок присел над рюкзаком.

Когда кошачья маска была найдена, он вдруг вспомнил, что бинтов у них нет.

— Возьми тряпки у Кролика. Ты поделишься своим барахлишком с любимой? — полюбопытствовал Пух.

Леонид молча снял с себя рубашку, которая из-за раны на спине медленно окрашивалась алыми узорами. Пятачок ловко разорвал ее на ленты и обмотал голову женщины. Пух шагнул к ней и ущипнул за сосок.

Татьяна открыла глаза и прошептала:

— Ты в маске.

— Да. Ты тоже будешь в маске, киска. Мур-мур, — хрипло сказал Пух и показал женщине кошачью мордочку из мягкой резины. — Ничего не поделаешь, уговор есть уговор. Это выбор твоего Кролика.

— Ты в маске, — повторила Таня.

Пух, уже начавший расстегивать ширинку, окинул ее озадаченным взглядом.

— Я не глухой, — наконец сказал он.

— Вы оставите нас в живых.

— Это пока неизвестно, — с неохотой произнес Пух.

— Ты боишься показать лицо? — спросила Таня и улыбнулась.

Ослепительно-белые зубы страшно сверкнули на ее окровавленном лице.

— Правильно, милый медвежонок. Потому что жить тебе осталось всего ничего. Попомни мои слова.

Пух равнодушно кивнул, натягивая на нее маску.

— Я очень часто это слышал, киска. Но, как видишь, пока еще жив.

— Будьте вы прокляты!

Пух рассмеялся и вывалил наружу член.

— Кролик, смотри!

Татьяна вскрикнула.

Леонид опустил голову на стол, уткнулся носом в собственную кровь и подсыхающие лужицы сгущенки. Крики невесты доносились до него словно похоронный набат.

— Мяукай, — хрипло дыша, приказал Пух. — Мяукай, кошечка!..

Таня внезапно замолчала. Она почти насквозь прокусила щеку, приказывая себе больше не издать ни звука. Она сможет.

— Мяукай! — взревел Пух.

Капли пота ручьями стекали из-под маски. Громадное тело тряслось, колыхалось студнем.

Она молчала. Лишь сжатые кулаки и ногти, вонзившиеся в ладони, буквально вопили о том, что сейчас приходилось испытывать этой женщине.

— Кролик, мяукай ты! — заорал Пух. — Или я трахну ее в дырку на лбу!

Пятачок пихнул Леонида. Тот пригнулся, словно в него швырнули горсть шипящих углей. Кошмар продолжался.

Он не закончится никогда!

— Мяукай, — дружески посоветовал жениху Пятачок. — Мы ведь можем передумать и опять поменять вас местами.

— Мяу, — еле слышно произнес Леонид.

— Ну вот, уже лучше. Смотри, Кролик. — Пятачок схватил за волосы голову Леонида и повернул ее в сторону экзекуции. — Гляди. Входит и выходит. Входит и выходит. Замечательно выходит!

— Еще! — брызгая слюной, вопил Пух.

Ремни, удерживающие Татьяну, неистово дергались натянутыми струнами, с потолка сыпалась пыль и труха.

— Еще!

— Мяу. Мяу, — хныча, повторял Леонид.

Он был похож на дрожащую, побитую собаку.

— Еще! Громче!

— Мяу! — заскулил жених уже громче. — Мяу, чтобы вы сдохли! Мяу, мяу! — Его глаза налились кровью, а на губах выступила слюна.

Он рыдал, рвал на себе жидкие волосы и бился головой о стол.

— Мяу! Мяу! Мяу! — Хрустнул сломанный нос, но Леонид и не думал останавливаться.

Пятачок зачарованно глазел на припадок. У него был вид человека, впервые наблюдающего северное сияние.

Вскоре Леонид рухнул в обморок.

Когда Таня увидела это, из ее груди вырвался смех.

— Эй, Кролик!

Хриплый голос, знакомый до дрожи в коленях, вырвал его из небытия. Ошалело оглядываясь по сторонам, Леонид сел, с трудом подобрал под себя ноги, коснулся распухшего носа и поморщился. Сколько прошло времени, пока он находился без сознания? Час, два?

— Давай-давай, приходи в себя, — сказал Пух.

Он сидел за столом и как ни в чем не бывало уплетал мед, черпая его пальцами прямо из банки.

— Надо же, никогда не уважал мед. Но вот стал Винни-Пухом — и полюбил.

— Где она?.. — спросил Леонид и шмыгнул разбитым носом.

Пух понятливо кивнул и указал куда-то в сторону.