Висельник из Сен-Фольена - Жорж Сименон

И Женэ, который, казалось, вовсе и не думал о самоубийстве и купил еду на ужин, пускает себе пулю, как только замечает пропажу вещей.

В чемодане находился старый костюм, не принадлежавший Женэ. Тот, кто его носил несколько лет назад, участвовал в драке: костюм порван и запачкан кровью. Костюм пошит в Льеже.

В Бремене на тело самоубийцы приходит взглянуть некий Жозеф Ван Дамм, торговый посредник, уроженец Льежа.

В Париже я узнаю, что Луи Женэ в действительности Жан Лекок Д'Арневиль, родившийся в Льеже. Он учился в местном университете. Из своего родного города он исчез около десяти лет назад, ничего противозаконного за ним не замечено.

В Реймсе видели, как Жан Лекок Д'Арневиль до своего отправления в Брюссель зашел в дом Мориса Беллуара, заместителя директора банка, а последний это отрицает.

Однако тридцать тысяч франков, посланных из Брюсселя, были взяты у этого Беллуара.

У него в доме я застал: Ван Дамма, прилетевшего самолетом из Бремена, Жефа Ломбара, льежского ретушера, и Гастона Жанина, также родившегося в этом городе.

Когда я возвращаюсь в Париж в компании Ван Дамма, он пытается столкнуть меня в Марну.

Я снова встречаю его в Льеже в доме Жефа Ломбара. Вот уже почти десять лет тот раскрашивает стены дома рисунками, изображающими повешенных.

В редакциях газет, где я побывал, отсутствуют номера за 15 февраля, года повешенных, их изъял Ван Дамм.

Однажды вечером я получаю анонимное письмо, автор которого обещает сделать полные признания и назначает мне встречу в одном из льежских кафе. Я встречаю там не одного, а трех человек: Беллуара (он прибыл из Реймса), Ван Дамма и Жефа Ломбара.

При виде меня они смущаются. У меня было убеждение, что один из троих решил рассказать все. А двое других пришли в кафе, чтобы помешать ему.

Жеф Ломбар, крайне нервный, внезапно уходит. Я остаюсь с двумя другими. Когда мы расстаемся, наступает ночь. На улице, в тумане, в меня кто-то стреляет.

Я делаю вывод, что один из троих хотел заговорить, а с другой стороны, кто-то из них же пытался ликвидировать меня.

Ясно, что он выдал себя с головой и в следующий раз попытается не промахнуться.

Но кто же это был? Беллуар, Ван Дамм или Жеф Ломбар?

Я это узнаю, когда он предпримет новую попытку убить меня.

В случае, если со мной произойдет несчастье, необходимо, чтобы ты сразу же принял надлежащие меры. Кроме того, прошу тебя повидать госпожу Женэ и, если нужно, оказать ей помощь. Ну вот и все, пора ложиться спать.

Мои лучшие пожелания всем на работе.

Когда в восемь часов утра Мегрэ проходил через сквер, туман уже рассеялся, на ветках висели ледяные сосульки, в бледно-голубом небе зябко светилось зимнее солнце, и иней, покрывающий деревья, превращался в прозрачные капли воды, падающие на гравий. Комиссар вышел на площадь. Рекламы уже не светились, но ставни на окнах магазинов пока были закрыты. Мегрэ, внимательно осмотревшись, остановился около почтового ящика и опустил письмо для Люка.

«Какой-то человек считает, что для того, чтобы спасти свою жизнь, он должен убить меня, — подумал Мегрэ. — Он, возможно, наблюдает за мной сейчас, в то время, когда я не знаю, кто он. Скрывается ли опасность в старом доме, где на втором этаже спит роженица, сон которой охраняет славная старушка — ее мать, или мне опять угрожает Ван Дамм, а может быть, Гастон Жанин, маленький бородатый скульптор. Правда, его не было в кафе, но он мог подстерегать меня на улице. Что общего все это имеет с повешенными, болтающимися на церковных крестах, и со старым костюмом, забрызганным чьей-то кровью?»

На перекрестке стоял полицейский в блестящей каске. Комиссар узнал у него, как пройти в центральное полицейское управление.

Мегрэ пришел туда рано, уборщица еще мыла полы. Но жизнерадостный секретарь, оказавшийся на месте, немедленно его принял.

Комиссар попросил показать ему судебные протоколы всех происшествий, случившихся в городе десять лет тому назад, подчеркнув при этом, что его особенно интересует февраль месяц.

— Вы второй человек, который интересуется событиями десятилетней давности. Вас тоже интересует дело Жозефины Боллан, которая в то время совершила квартирную кражу?..

— Кто и когда обращался к вам с этим же вопросом?

— Вчера, в пять часов вечера, некий уроженец Льежа, сделавший, несмотря на свой довольно молодой возраст, отличную карьеру за границей. Его отец был здесь врачом, а он вот уже несколько лет как уехал в Германию, где владеет большим торговым делом.

— Жозеф Ван Дамм?

— Он самый, только он зря приходил. Перерыл всю папку, но не нашел в ней того, что искал.

— Будьте любезны показать мне папку, которую он брал.

Это была зеленая папка, в которой были подшиты пронумерованные по порядку газетные сообщения. Перед датой 15 февраля находилось пять листов, повествующих о каком-то судебном процессе. Два листа содержали сообщения о пьяных дебошах, один — о краже выставленных в магазине товаров, еще один — о драке с нанесением ран. На последнем листе сообщалось о краже со взломом. Мегрэ не стал их читать. Его интересовали только номера страниц.

— Господин Ван Дамм рылся в этой папке?

— Да, он расположился для этого в соседней комнате.

— Благодарю вас.

У пяти судебных отчетов были следующие номера страниц: 237, 238, 239, 241, 242. Иначе говоря, 240-я страница была вырвана.

Через несколько минут Мегрэ был уже в городской мэрии. Помимо воли комиссар прислушивался к малейшему шуму, испытывал в груди мучительную тревогу. Это было состояние, которое он очень не любил.

Глава 8

Маленький Клейн

Было ровно девять часов утра. Служащие ратуши, торопливо пересекая открытый двор, поднимались по красивой каменной лестнице. На верхней площадке курил трубку щвейцар с холеной бородой, в отделанной галуном форменной фуражке. На его обкуренную пенковую трубку падал луч утреннего солнца. На мгновение комиссар позавидовал этому человеку, с наслаждением выпускающему из трубки мелкие колечки дыма.

Вдруг на боковой лестнице, на втором этаже, Мегрэ увидел поспешно поднимающегося Ван Дамма, который в одно мгновение исчез в приемной суда. Комиссар бросился за ним следом. Наконец на одной из площадок, где сходились пролеты обеих лестниц, они столкнулись. Оба задыхались от быстрой ходьбы, но старались при этом непринужденно держаться перед служителем, с любопытством разглядывающим их.

Пока Мегрэ бежал вверх по лестнице, он был почти уверен в том, что Ван Дамм и здесь успел его опередить, уничтожив протокол от 15 февраля. Но по установленному обычаю все начальники отделов в начале рабочего дня собирались в кабинете у бургомистра, где комиссар полиции лично докладывал о происшествиях, случившихся за истекшие сутки. Только после этого и начинался прием посетителей.

— Мне нужно видеть секретаря по очень важному делу, — сказал Мегрэ, стоя рядом с Ван Дамом.

Деловой человек из Бремена пробормотал:

— Ничего… я вернусь позже… — и поспешно удалился, оставив поле боя за комиссаром. Его шаги гулко раздавались в пустых залах.

Немного позже служитель проводил Мегрэ в служебное помещение, где, затянутый в мундир с непомерно высоким воротником, секретарь принялся рыться в протоколах десятилетней давности.

В кабинете было чисто, тепло, на полу лежал пушистый ковер. Солнце, падая на огромную, занимающую всю стену картину исторического содержания, ярко освещало написанную в натуральную величину фигуру епископа с жезлом.

После получасового обмена любезностями и поисков, Мегрэ нашел среди протоколов, заведенных в связи с похищением кроликов, кражей в магазине и пьяным дебошем, докладную записку следующего содержания:

«Полицейский Лагас из 6-го отделения, направляясь сегодня в шесть часов утра к месту дежурства мимо церкви Сен-Фольен, обнаружил висящее на паперти мертвое тело. Вызванный к месту происшествия врач засвидетельствовал смерть некоего Эмиля Клейна, двадцати лет, по профессии маляра, проживающего на улице Пот-о-Нуар. Как показало медицинское освидетельствование, смерть повесившегося на шнурке от шторы Клейна наступила около часа ночи. В кармане самоубийцы, кроме мелких монет, ничего ценного обнаружено не было. В дальнейшем следствие показало, что три месяца назад по неизвестной причине Клейн бросил работу и сильно бедствовал. Возможно, что его самоубийство вызвано нуждой. Уведомление о смерти было своевременно отправлено его матери, вдове Клейн, по следующему адресу…»

Взяв такси, Мегрэ поехал в заводской район. Унылые, серого цвета маленькие домики рабочих походили один на другой. Около самого завода проходила узкоколейка. На одной из улиц он свернул к дому, где когда-то жила госпожа Клейн.