Посол на планете Земля - Сима Кибальчич

стояли начищенные ботинки. Солнце поднялось высоко над горизонтом, шел девятый час утра, когда Сэм открыл глаза и сладко зевнул. Бодренько встав, он направился к ванне, но тут же вспомнил об очень важном деле. Открыл дверь, которая выходила на галерейные помещения, все осмотрел, – в доме никого не было. Плотно прикрыв ее за собой, он направился к небольшому шкафу около кровати.

Там внутри стояли комнатные весы.

Когда он два года назад вернулся из космической экспедиции, то имел просто идеальное телосложение: двухметровый рост, литую стройность и стальные мышцы. Это его весьма угнетало. Сэм был уверен, что ему не хватает солидности, достойной уважаемого врача. Так началась эпопея с набором веса. Булочки, пирожные, пиво и неподвижность целый год ничего не могли сделать с его фигурой. Только теперь дело сдвинулось, и он приобрел радующую глаза округлость.

Когда Сэм заходил в шкаф, то всегда плотно прикрывал за собой дверь, чтобы никто случайно не заметил его за этим важнейшим занятием – взвешиванием. Внутри было темно, но на весах светились метки. Они показали около ста тридцати килограммов. Доктор удовлетворенно хмыкнул, вышел, стараясь сильно не скрипеть дверью, и отправился в ванну, насвистывая песенку, которая напоминала позывные спецканалов его боевого прошлого.

Ванная комната была у Сэма круглой, большой, с самыми разными приятными устройствами. Вдоль стен, покрытых голографическими зеркалами, изгибалась тахта. Огромная, желто-красная ванна находилась посередине комнаты: семь лепестков ромашки, вдавленные в серо-синий пол и окруженные матовой серой полоской, за которой стелились темно-синие звезды. Он любил посидеть в наполненной ароматной ванне с друзьями, выпить пиво, поесть вкусности, посмотреть кино.

– Умыть, – скомандовал Сэм.

Продолговатое темно-синее корыто, болтавшееся на потолке, подлетело к нему. Внутри плескалась вода. Доктор слегка наклонил голову, пушистая губка мягко вынырнула и протерла ему лицо, и оно сразу же высохло. Конечно, некоторые считали его умывание дурацким, а некоторые предпочитали гигиенические процедуры без всякой воды – направленным ионным потоком, но Сэм думал, что все они - идиоты. А вот возиться с бритьем – морока, проще поднять лицо к центральной панели, чтобы инфракрасный лазер выжиг растительность до требуемого размера, тут же оттягивая неприятный запах.

В зеркало отразилось гладкое лицо и взлохмаченные кудряшки. Пригладив их, он взял с полки небольшие, округлой формы очки – предмет особой гордости. Румяному лицу эти очки придавали вид респектабельности и добродушной солидности. Теперь можно отправиться на кухню.

Кухонное хозяйство Сэма было большим. Он любил возиться с разными блюдами и славился на все окрестные дачи булочками с хмелем и рецептами приготовления пива. Кухня тянулась широким коридором, здесь расположилось множество нагревательных поверхностей, устройств для резки, охлаждения воздухом, вспенивания и вспучивания продуктов. Стены были увешаны трубочками, ситечками, дуршлагами всех размеров и прочей замысловатой кухонной утварью. Вставленные друг в друга, горшки высились до потолка. В самом конце кухонного коридора стоял большой полупромышленный синтезатор. Сэму, который время от времени изобретал блюда гигантского размера, такой синтезатор был просто необходим. Электронные копии знаменитых кушаний доктора Кэмпбелла расходились по планете, как горячие пирожки.

На полу кухни лежали заброшенные в окно газеты. Сэм взял одну, сунул её подмышку и стал быстро набирать на клавиатуре синтезатора заказ на обильный завтрак: сок, бекон, три яйца, Гурьевская каша и тарелочка пирожных на закуску. Развернув газету Совы, он увидел на первой полосе крупными зелеными буквами: «Проблемы подводного сиротства. Неоконченное интервью». Текст сразу заинтриговал:

«Наши достижения часто остаются поверхностными, а недостатки скрыты, уходят вглубь. Что и говорить, изнутри уже давно зреет вопрос: а все ли дети счастливы на Земле. Где их родители? Ответ печален: в авиетках, на космических станциях и научных конференциях. Каналы радио- и телесвязи заменяют родительское тепло. Но безответственность некоторых командированных идет вглубь, они оставляют своих детей даже без средств связи, в вечной нездоровой сырости. И сегодня наш репортаж со дна ближайшего озера у дачи «Белый восход». Тут в глубине от цивилизации провел свое детство Эйюшка, чудом извлеченный со дна. Может быть интервью с ним заставит деятелей поверхностного масштаба спуститься с небес под воду.

Наш корреспондент:

– Как вас зовут?

Подводный сирота:

– Недавно назвали Эйюшка, а до этого - не помню.

Наш корреспондент:

– Где вы живете?

Эйюшка:

– Живу я в озере.

Наш корреспондент:

– А где ваши родители?

Эйюшка:

– Я не знаю, они у меня были, но я их потерял или они меня потеряли.

Наш корреспондент:

– Помните ли вы что-нибудь из своего детства?

Эйюшка:

– Помню маму, дом, музыку и космический корабль.

Интервью, к сожалению, осталось незаконченным, наш корреспондент всю ночь просидел у озера, где живет Эйюшка, но герой статьи так и не вернулся домой. Вопрос: где же он был этой ночью? Здесь проблема сиротства встает в полный рост. Задумайтесь, не стали ли и вы для своих детей потерянными родителями в эпоху сверхглобальных космо- телекоммуникаций? Ещё в античности журналисты с выдающимся философским мышлением не раз отмечали, что сиротская жизнь толкает к бродяжничеству. А к чему может привести подводное сиротство в современных условиях, особенно если океан занимает две трети всей земной поверхности?»

Статья оканчивалась жирным знаком вопроса и подписью "Сова – ответственный журналист и редактор".

На второй странице был размещен материал под заголовком: «Виды на урожай». Это традиционная рубрика сегодня представила только три вида: вид слева, вид спереди и вид сзади. Ниже редакция выражала глубокие извинения за отсутствие вида справа и сверху: «поскольку в связи с неблагоприятными погодными условиями наш фотокорреспондент Еж вынужден был прервать заготовку вида».

Фотографии сельскохозяйственных угодий шли на весь разворот. Они напоминали одна другую. Исключением был только вид снизу,