Речная нимфа - Элейн Кроуфорд

Джейк нажал на курок.

Лошади рванулись вперед, и толпа издала возбужденный вопль. Хватка Кингстона усилилась, и Жоржетта невольно подняла взгляд на его лицо. Она увидела, как подергивается какой-то мускул у него на щеке, как прищурены его глаза, устремленные на удаляющееся облако пыли. Проследив за его пристальным взглядом, Жоржетта с облегчением поняла, что черный жеребец успел выиграть у серого почти полтора корпуса. А она-то жила в непрестанном страхе с той самой минуты, как Кингстон ее поцеловал! Разумеется, Принц выиграет, иначе и быть не может. Помимо прочего, его победа будет означать, что она избавится от человека, присутствие которого начинало всерьез волновать ее. Сердце то часто билось, то замирало, и в голове порой воцарялась звенящая пустота. Кто знает, чем может закончиться интимный ужин, даже если на людях она так бурно реагировала на этого мужчину!

Жоржетта потупилась, и ее взгляд упал на соломенную шляпу. Воображение сразу нарисовало Кингстона в этой самой шляпе, поразительно нелепого и к тому же совершенно раздавленного поражением. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расхохотаться. «Еще пара минут», — подумала она и посмотрела на своего спутника.

Его губы были плотно сжаты и казались очень твердыми и неуступчивыми. Как же могло случиться, что совсем недавно они были такими податливыми и горячими?

Сердце снова замерло, потом неистово забилось, и ее обдало жаром. Это было странное, но приятное ощущение… но тут Кингстон повернулся к ней.

Он не мог бы подобрать более неподходящего момента. Мало того, что Жоржетта разглядывала его рот, так она как раз облизнула приоткрытые губы! Негодяй многозначительно усмехнулся и слегка сжал ее пальцы, как бы говоря: все понятно!

Жоржетта готова была провалиться сквозь землю. Она поспешно перевела взгляд на пустынную в этот момент трассу — длинный ветхий амбар скрывал от зрителей значительный отрезок пути. Лошадь Стоуна просто обязана была появиться из-за него намного раньше соперника, иначе придется отвечать за свой беспардонный флирт!

Слава Богу! Черный как смоль жеребец вырвался на открытое место первым. Правда, серый тотчас появился следом, но по всему было видно, что шансы его невелики. Толпа встретила фаворита восторженным ревом, жокей прильнул к самой шее Принца, охаживая хлыстом его взмыленные бока.

И вдруг, словно по волшебству (во всяком случае, без какого бы то ни было вмешательства Динка, который и не думал пользоваться хлыстом), Пегас легко и непринужденно обошел своего соперника и словно на крыльях полетел к финишу, наращивая скорость. Через какие-то секунды он пересек отметку, опередив Принца на три корпуса.

Крик торжества вырвался у Кингстона. Это был единственный возглас в мертвой тишине, повисшей над лугом. Не смущаясь, владелец победителя высоко подбросил свой цилиндр, поймал и снова водрузил на голову — все это не выпуская руки Жоржетты. Потом он устремился к Пегасу, и она вынуждена была последовать за ним, потрясенная до глубины души. Только там он отпустил ее ладошку.

— Тебе это удалось! — воскликнул Пирс, снял тщедушного жокея с седла и крепко обнял его.

— Да, сэр, удалось! — возбужденно ответил Динк, сверкая белками. — Разве я не говорил, что так оно и будет?!

Кингстон снова схватил его в охапку, потом вспомнил про Жоржетту и вовлек ее в объятия, причем, вне себя от восторга, стиснул так крепко, что совершенно прекратил доступ к ее легким того немногого, что пропускал корсет.

— Что ж, мистер Кингстон, мои поздравления, — мрачно произнес подошедший Джейк.

Он держался хорошо и даже протянул Пирсу руку. Жоржетта надеялась, что он поставил на свою лошадь не больше, чем мог себе позволить. Она попыталась ободрить его улыбкой, но вышло не очень убедительно. Зато Кингстон улыбнулся во весь рот и охотно потряс протянутую руку.

— Спасибо, — сказал он с чувством. — Это был превосходный забег, верно?

Постепенно пораженные зрители пришли в себя и начали стягиваться в кольцо вокруг них. Каждый норовил пробиться ближе, хотя мешали пышные юбки Жоржетты. Мало-помалу ее затолкали, и она угрюмо сравнила себя со щепкой, которой играет бурное течение.

Но вдруг, как поплавок из воды, ее выдернули из толпы и забросили на спину Пегаса вместе со всеми ее юбками.

— Как вам нравится такой пьедестал, мисс Пакуин? — осведомился Кингстон и засмеялся от счастья. — Никакой венок, будь он даже из роз, не украсил бы победителя лучше, чем ваша красота!

Он схватил злополучную шляпу, которую Жоржетта прижимала к груди, и нахлобучил ее на голову вместо цилиндра. Можно было сказать, что она добилась своего, но какая теперь разница? Вместо того чтобы выглядеть форменным болваном, как он того заслуживал, этот тип только приобрел новое очарование. Господи Боже! Все повернулось совсем не так, как должно, просто обязано было повернуться, если бы в мире была хоть какая-то справедливость.

— Итак, — продолжал между тем Кингстон, многозначительно поглядывая на Жоржетту, — настало время собрать обильную жатву, которую принесла мне победа этой чудесной лошади.

— Да, сэр, самое время! — восторженно подтвердил Динк, думая о своем.

И они двинулись, рассекая толпу, к центру городка, больше похожего на большую деревню. Восседая на победителе забега, Жоржетта грустно размышляла о том, что ей бы следовало чувствовать себя королевой этого праздника. Но как это возможно, если и сама она, и все окружающие думали одно: «Негодяй Маклин все-таки одержал победу. Столько раз обирал честных людей, и вот на тебе — повторил это чужими руками».

Все смотрели на Жоржетту, но на лицах не было приветливых улыбок. Наконец она стала казаться себе нагой, как леди Годива, словно ее выставили на всеобщее обозрение, как главный приз дня, доставшийся победителю. Самым же неприятным было то, что она сама виновата. Она заслужила это, и не хватает только смолы и перьев.

Последняя мысль заставила Жоржетту возмутиться. Нет, подобного она все-таки не заслужила! Довольно и того, что каждый шаг Пегаса отдается болью в ребрах, измученных проклятой клеткой из китового уса. Ее убивало, что она сидит на лошади Кингстона — шулера, которому она собиралась отомстить, а теперь…

Нужно было как-то выкрутиться, объяснить Кингстону, что она не доступная красотка, а порядочная девушка, вывести его из заблуждения. Жоржетта жадно вглядывалась в лица, но не могла отыскать отца. А он был бы сейчас так кстати! Вот уж не везет так не везет!

Наконец они добрались до лучшей гостиницы, непритязательного двухэтажного здания, единственным украшением которого была вывеска. Кингстон передал поводья жокею: