Уровень атаки - Игорь Огай

— Все правильно, — Филиппыч отозвался неохотно. — Это такая особенность расы. Орихалк — единственный известный биоморфный металл, способный концентрировать и преобразовывать в другой вид любую биоэнергетику. К тому же очень хорошо вживляется в организм.

— Имплантированное оружие?

— Нет. Имплантат — это инородное тело, которое организм только терпит. Орихалк именно вживляется — почти растворяется в клеточной структуре, четкой грани между живым и неживым не остается. Раньше они его наносили в расплавленном виде прямо себе на кожу так, чтобы получался нужный узор, — адская, наверно, процедура. Была даже особая каста служителей Посейдона, которые готовились к этому, что называется, с пеленок, а заодно получали нужную психологическую накачку. Теперь все делают тоньше — металл вносится прямо в нервные пути, кости и мышцы, а служители превратились в бойцов. На такого ты и напоролся. Кстати, особо не зазнавайся — прикончить тебя он пытался самым примитивным способом.

— Мне что-то не показалось, — проворчал Павел.

— Проверять не советую, лучше поверь на слово. Вообще, на орихалке держится вся их цивилизация. Мы открываем порох, изобретаем радио и очищаем кремний для полупроводников, а они учатся испускать молнии, генерировать мозгом радиоволны и увеличивают пропускную способность нейронов, превращаясь в живые компьютеры…

Пронин остановился на секунду перед окошком консьержки. Бойкая бабулька сидела, приспустив на нос очки и устремив взор в противоположную стену подъезда.

— Что с ней? — спросил Павел.

— На «паузе»… Пойдем, пойдем, после расскажу.

— Другие расы тоже на орихалке? — Павел вспомнил огненные капли, стекающие с рук ящера, и вопрос навернулся на язык сам собой.

— Нет, у тех все по-другому. Узнаешь, не гони коней. И не заговаривай, кстати, мне зубы. А лучше подумай, пока Потапов не вернулся, над объяснительной запиской о том, как ты использовал мой доступ в IT-центр. И о том, что ты делал в квартире депутата. И о том, зачем выкинул в урну казенный телефон с датчиком ДжиПиЭс… И вообще обо всем, что натворил.

Изо всей этой тирады Павла тронуло только последнее.

— Почему с ДжиПиЭс? — проговорил он.

— Потому что у нас у всех такие, — Филиппыч вытащил свою трубку и продемонстрировал Павлу. Это была древняя «Моторола» с выдвижной антенной и откидной крышечкой на клавиатуре, похожая скорее на радиостанцию, чем на телефон. — А ты думал, мы от скупости такой хлам тебе выдали?

Павел пожал плечами. Все равно этот проступок не выглядел самым тяжким на фоне прочего. Но… Как там говорится — победителей не судят?

— Депутат лоббировал судебное решение о банкротстве и смене хозяев фабрики, — сообщил он.

— Знаем, — Филиппыч кивнул. — Иначе как бы тебе дали эту информацию?

— А еще он был связным.

Филиппыч смолк. Ему хватило выдержки не задать вопрос: «Чьим?»

— Та-ак… — выговорил он, спустя несколько секунд. — Тот посторонний атлант на тебя сразу напал?

— Сразу. А Павлюк, наоборот, кинулся к нему, как к спасителю. И получил заряд в лоб, правда, скорее всего случайно.

— Понятно… А кто с другой стороны?

Павел сделал эффектную паузу, потом неспешно проговорил:

— Пожалуй, кто-то из Ассамблеи.

Филиппыч встрепенулся.

— Это точно?

— Вполне. Депутат успел сказать не так уж много, но про резидента на фабрике он упомянул открытым текстом. Сегодня утром Павлюк получил от него предупреждение о каком-то наемнике-профи — такую информацию мог дать ему только тот, кто имеет доступ к вашим кадровым делам.

— Ну, к нашим-то делам кто только ни имеет доступ, — проворчал Филиппыч.

— Вам виднее… А потом приперся атлант, Павлюк увидел мой пистолет и решил, что я и есть тот самый профи… — произнося последние слова, Павел внимательно следил за Прониным, но Филиппыч только кивнул.

— Дальше понятно… Как же ты его не уберег? Такая ниточка была!

— Ну, извините, — Павел развел руками.

— Ладно, не твоя вина, — неожиданно смягчился Филиппыч. В этот момент трубка у него в руке противно задребезжала. Филиппыч проделал над ней все необходимые пассы и приложил к уху: — Да… Я… Да мы уже спустились… Нет, у Паши в машине сидим, а что?.. Ладно, идем.

— Чего там?

— Вылезай. Будешь знакомиться с куратором.

— А оно мне надо?

— Об этом нас обычно не спрашивают. И… Вот что: помолчи пока про то, что депутат был связным. Скажешь, как только ты вошел — сразу началась разборка…

Филиппыч осекся. Из автобуса навстречу им спускались шеф c Максенцием. Последний остановился в двух шагах от Павла, осмотрел его откровенно оценивающе. Потом сделал еще шаг и протянул руку.

— Ну что ж, наслышан, наслышан… Рад, что в Земном отделе появился достойный оперативный работник. Надолго к нам?

— Да-а-э-э… — Павел в растерянности пожал протянутую руку и не нашелся, что добавить, но атланту, видимо, такого ответа оказалось достаточно.

— Рад, — повторил он. — И все-таки как получилось, что вы оказались здесь в одиночку? Ассамблея ведь командировала вам двух бойцов…

Непонимающий взгляд Павла переместился на шефа, который стоял за плечом куратора. Шеф был доволен. Шеф улыбался до ушей, словно остроумный шутник, рассмешивший хорошую компанию.

— Я не хотел привлекать внимание… — выговорил Павел и почувствовал почву под ногами. — Шокировать подозреваемого было бы ошибкой, а ящер… — он ощутил толчок в бок и оглянулся на напарника, — ну, чего?

— Смарр, — прошептал тот зловеще.

— Да, смарр… Он может шокировать кого угодно… из местных.

— Ящер, значит?.. — атлант улыбнулся. — Вполне логично. И что же произошло дальше?

Тщательно подбирая слова, Павел снова изложил историю. В урезанном варианте она уложилась в три предложения, на протяжении которых шеф одобрительно кивал.

— Значит, ни подтвердить, ни опровергнуть версию о депутате не удалось, — заключил Максенций.

— Почему — не удалось? — удивился Павел. — Наоборот, совершенно очевидно, что именно он лоббировал решение о фабрике. А если удастся выяснить, кто прикрывал его сегодня… — Павел снова ощутил толчок в бок.

— А вот это уже вне зоны вашей ответственности, — оборвал его Максенций, — и является внутренним делом Атлансии. Ваше руководство, Павел, доведет до вашего сведения всю необходимую информацию на этот счет. Не советую нарушать их инструкции, особенно, если учитывать вашу оперативную хватку.

Не прощаясь, атлант повернулся и пошел к автобусу. Только уже поставив ногу на ступеньку, он сообщил через плечо:

— Сергей Анатольевич не забудьте — в девятнадцать часов я соберу совещание руководства Миссии. Ваше присутствие обязательно.

Его бойцы снялись из оцепления подъезда и вслед за боссом организованно погрузились в автобус. В тот миг, когда за ними мягко закрылась дверь, воздух как будто бесшумно вздрогнул, пошел волной и… Павел вдруг понял, что до этого мгновения мир был мертвым. Без движения ветра, без шороха опадающей листвы, без людских голосов — без всего того, чего не замечаешь в обычной жизни и даже, оказывается, не сразу спохватываешься когда оно исчезает. Зато, когда все это вдруг появляется вновь…

— Выключил «паузу», — снисходительно объяснил шеф в ответ на ошарашенный взгляд Павла. — Они без нее шагу не ступят — прикрывают этой штукой любую масштабную акцию.

— Мы тоже, — добавил Филиппыч. — Когда нам ее дают. Пойдемте в машину, дождь идет…

В мире без «паузы» действительно шел дождь.

Три дверцы джипа хлопнули почти одновременно, и в салоне воцарилась неожиданная тишина. Шеф удобно расположился в одиночку на заднем сиденье, и, задавая вопрос, Филиппычу пришлось повернуться вполоборота:

— Ну, что там?

— Там? — рассеянно переспросил шеф, рисуя ногтем узоры на запотевшем боковом стекле. — Там полная задница, Семен. Атланты не знают, кто напал на Головина. У меня создалось впечатление, что Максенций очень обеспокоен ситуацией… если не сказать — напуган.

— Даже так? — Филиппыч поскреб бороду.

— Именно. Он несколько раз просил меня соблюдать строгую конфиденциальность в общении с наблюдателями других ветвей вплоть до окончания разбирательства. Атланты явно боятся огласки инцидента.

— Так это же хорошо, — брякнул Павел, — у нас появляется шанс взять их за горло.

— Кого? — не сразу понял шеф, — Атлантов?

Филиппыч усмехнулся.

— Нет, Паша, тут уже не до местных разборок. Цветочки кончились, игра пойдет по-крупному. Ты, кстати, заводи, здесь отсвечивать больше резона нет.

— Есть два объяснения случившегося, — сказал шеф, уже забыв о легкомысленном предложении стажера. — Либо атланты проморгали кого-то из своих сателлитов, либо действует их внутренняя оппозиция.