Гитлер_директория - Елена Съянова

К началу августа, вслед за официальными делегациями, состоящими из улыбчивых атлетов и прыгуний, а иногда и опережая их, в Берлин начали во множестве прибывать озабоченные и малозаметные личности с дипломатическими паспортами из Британии, Франции, Восточной Европы… Французы и чехи, всего год как подписавшие договоры о взаимопомощи с СССР, все круче разворачивались в сторону Германии; Польша, заключив с Германией договор о дружбе, уже желала прямых гарантий против СССР; у Румынии были свои планы на будущее, у Югославии — свои. Здесь, в Мюнхене, по-настоящему работали не дипломаты, а их «агенты влияния»: под видом коммерсантов, деятелей искусства, туристов — присматривались, принюхивались, строили друг другу глазки.

У Германии к Европе был свой главный интерес — финансы. Не столько торговые договоры и разные выгодные коммерческие сделки, сколько кредиты и займы.

«Занимайте, занимайте — где только и сколько можно!» — прямо требовал Гитлер. «Занимайте! — вторил ему Геринг, только что назначенный ответственным за выполнение «Четырехлетнего плана». — Нам не нужен мировой рынок, а на европейском мы скоро сами будем решать, кому и какие проценты выплачивать». Прозрачно сказано!

Иными словами, в дни Берлинской олимпиады подковерная возня ожидалась большая, и пота в ней было пролито не меньше, чем на олимпийском стадионе.

Особенно настойчиво европейские «засланцы» домогались заместителя фюрера Рудольфа Гесса, как человека, имевшего влияние на вождя. Гесс же сосредоточился на главном: Британия!

«После подписания англо-германского морского соглашения путь к дружбе открыт, — прямо выражал он свою идею фикс, — Англия и Германия должны поделить сферы влияния и править миром вместе».

1 августа на церемонии открытия, стоя справа от фюрера, Рудольф Гесс посматривал на трибуну почетных британских гостей, среди которых находился молодой член Британского парламента маркиз Клайдсдейл, входивший тогда в круг молодых друзей Черчилля, будущий герцог Гамильтон. Этого блестящего авиатора называли «летающим маркизом», а еще-«боксирующим маркизом», поскольку он был чемпионом Шотландии в среднем весе. Английские историки хором утверждают, что ни на одном светском рауте в дни Берлинской олимпиады Гесс и маркиз Клайдсдейл ни разу не встречались. И на этом основании делают вывод, что они не встречались вообще. Как будто можно встречаться только на раутах! Однако в 41-м, когда после перелета Гесс уже находился в английском плену, и немцы, и англичане, пытаясь объясниться, официально поведали миру, что знакомство состоялось именно во время Берлинской олимпиады. Об этом свидетельствовал и Карл Хаусхофер. Он же и дал показания перед Нюрнбергским трибуналом, что сводником в этом деле выступил его сын Альбрехт — тот самый, что приехал в Германию, чтобы в последний раз увидеть ее в «маске человеколюбия».

«…Свернув с Унтер-ден-Линден, в честь олимпиады очищенной от лип и антисемитской пачкотни, мы направились к Бабельсбергу. Мой друг (Гесс. — Е.С.) выглядел озабоченным; казалось, рассказ нашего гостя (маркиза Клайдсдейла. — Е.С.) о гималайской экспедиции мало его интересовал…»

Гесса, конечно, интересовали Гималаи, однако в тот день, 3 августа, он был озабочен тем, как бы отделаться от «охраны», или «гиммлеровского хвоста», который с 33-го года намертво прирос ко всем вождям и отцепить который было не в их власти. Можно было только попытаться обмануть, перехитрить эту «охрану», что Гесс и проделал, поскольку уже имел навыки в подобном деле. Альбрех Хаусхофер с юмором описывает, как в результате «маневра» они втроем оказались в какой-то «забегаловке» на окраине Бабельсберга, где «можно было затеряться среди накачанных пивом работяг». Шпиономания уже распространилась по Германии, и, услышав английскую речь, «накачанные пивом» проявили бдительность и, приняв компанию за английских шпионов, едва им не накостыляли. Маркизу пригодились его боксерские навыки; неузнанный заместитель фюрера тоже дрался за двоих, поскольку, как пишет дальше Хаусхофер: «я был парализован припадком нервического смеха».

Но несмотря на приключение, дело было сделано: Гесс и Клайдсдейл договорились о «сотрудничестве в деле сближения великих держав», которое будет развиваться еще пять лет и выльется в тот самый знаменитый полет Гесса в Англию.

Хаусхофер познакомил Клайдсдейла и с Герингом. Под шум олимпиады британскому гостю были устроены экскурсии на аэродромы Люфтваффе — Добериц и Штаакен; Геринг откровенно делился своими планами с англичанином, показывал секретные разработки Технического отдела.

Думаю, оба они — и Гесс, и Геринг — в 36-м году еще страдали комплексом неполноценности людей, недавно пришедших к власти и пытающихся «надувать щеки» перед знатным британцем, иначе они бы придержали языки, особенно Геринг.

У герцога Гамильтона со временем сформировались собственные представления об интересах Британии, вошедшие в непримиримое противоречие с планами Геринга и Гесса. И если у Геринга хватило чувства самосохранения не высовывать носа за пределы рейха, то Гесс, в 41-м году, совершая ответный визит вежливости к герцогу Гамильтону, вместо дружеских объятий попал прямиком в руки британских спецслужб.

К сведению читателя: Альбрехт Хаусхофер был расстрелян СС в апреле 1945 года в тюрьме Моабит.

Золото партии

Золотой запас нацистской партии не обнаружен до сих пор.

Действующие лица:

Адольф Гитлер — в 1933–1945 гг. фюрер и канцлер Третьего рейха;

Рудольф Гесс — его заместитель по партии. Нюрнбергским трибуналом приговорен к пожизненному заключению в берлинской тюрьме Шпандау, где и умер в 1987 году;

Мартин Борман — погиб в победном мае 1945-го при попытке вырваться из Берлина;

Роберт Лей — глава организационного отдела НСДАП и одновременно — Германского Трудового фронта (что-то вроде объединенного профсоюза, но с несоизмеримо большими полномочиями); покончил с собой в октябре 1945-го в Нюрнберге, в преддверии суда;

Рудольф Шмеер — заместитель главы Трудового фронта.

«Нам приписывают много ошибок, но мы совершили только две: неверно обошлись с евреями и с нашим золотом», — заметил в 1971 году в Шпандау Рудольф Гесс. Как «обошлись» нацисты с евреями — история никогда не забудет. Но что за «ошибка» с золотом?

Третий рейх тратил гигантские средства на вооружение, огромные — на социальные программы; большие — на пропаганду; приличные — на прикладные науки; кое-какие — на фундаментальные… Поди разберись, в чем Гесс усмотрел ошибку. Однако для историка в его словах — подсказка: и Гитлер, и его заместитель «нашим» называли только золото своей партии.

Золото НСДАП — один из самых больших секретов гитлеровской Германии. Речь, разумеется, не о средствах, использованных на текущие расходы, а о «святая святых» — «особом», «отдельном» золоте, резерве партии для стратегических целей. О нем даже в руководстве рейха знали единицы.

История этого золота достаточно ясно прослеживается до 1936 года.

Казначеем НСДАП был Ксавье Шварц (партийный билет № 6), известный в аппарате НСДАП своей скаредностью. Гитлер не раз громогласно жаловался, что у Шварца не получишь ни пфеннига, что Шварц «прирос задницей к сундукам», что ему, фюреру, «на паперти подадут больше». Но, повторяю, жаловался очень уж по-актерски. С чего вообще шуметь о каких-то «сундуках», если нацисты тщательно создавали себе имидж бедной рабочей партии, главное достояние которой — идейная целеустремленность?

После краха Третьего рейха было уничтожено 90 процентов всех финансовых документов НСДАП как объекта финансирования. Однако примерно столько же процентов документации субъектов этого финансирования сохранилось. Часть бумаг доступна историкам. И вот из этой, подчеркиваю, части документов известно об огромном количестве всевозможных касс, закрытых фондов, личных счетов крупных предпринимателей и прочее. Именно из них с 1924 года (после выхода Гитлера из тюрьмы Ландсберга) золотые струйки потекли прямиком в «сундуки» Шварца. Но одновременно существовали официальная партийная касса, открытые фонды вроде «Фонда пособий» (за который отвечал Борман), заявленные по всем правилам источники. Отсюда шли отчисления на «партийное строительство», пропаганду, избирательные кампании… Вот этих денег хронически не хватало — потому Гитлер жаловался на партийную бедность, воздевая руки на манер античного трагика, призывал гауляйтеров самим «изыскивать средства»… Но не хватало именно потому, что часть поступлений откладывалась на «стратегические цели». Что имелось в виду?

Гесс вспоминал про «золотые мечты фюрера» — «фундаментальную науку», которую, по выражению Гитлера, «мы со временем всю купим в Америке»: передовую медицину, космос… На этом, правда, перечисление обрывалось.