Гнезда русской культуры (кружок и семья) - Юрий Манн

Что же касается Станкевича, то он в 1832–1833 годах с увлечением слушает лекции Надеждина, сдает ему экзамен, пишет по его рекомендации «историю театрального искусства».

Константину Аксакову Станкевич говорил, «что Надеждин многое пробудил в нем своими лекциями и что если он (Станкевич) будет в раю, то Надеждину за то обязан». «Обязаны» были Надеждину и другие члены кружка, в частности К. Аксаков, о чем он сказал в сочиненных в 1833 году Надеждину «Куплетах»:

Высокая пред нами цель —Изящное искусство!Приняла нас их колыбель,Воспитывало чувство…Но кто ж нам путь сей указал,Возвышенный, свободный,Кто силы нам стремиться далК сей цели благородной?Кто нас теперь ведет тудаВысокими речами?Вы угадали, други, да —Он здесь, он вечно с нами.

В 1832 году в университете появился еще один молодой преподаватель – Степан Петрович Шевырев. О Шевыреве мы знаем больше по его деятельности в 40-е и 50-е годы, когда он яростно боролся с Белинским и с либеральными идеями, издавал «Москвитянина», журнал со сложной ориентацией, в которой объективность подхода порою сочеталась с подчеркнутым консерватизмом. Но в молодости Шевырев был другим человеком. Пушкин высоко ценил Шевырева как литературного критика и приветствовал его приход в университет.

Шевырев читал в университете теорию литературы, историю западноевропейской, а позднее древнерусской литературы.

По отношению к Надеждину он выступил и союзником, и соперником. Союзником – потому что Шевырев тоже стремился расширить кругозор своих слушателей, привить им новые художественные понятия. Он сравнительно недавно вернулся из Италии и, пропитанный духом античности, проводил «свой тонкий и умный критический анализ чужих литератур» (И. А. Гончаров). Соперником же Шевырев явился по отношению к Надеждину потому, что недолюбливал философский метод исследования; считал, что он ведет к схематизму. Шевырев выступал за более свободное и широкое изложение фактов искусства.

Студенты тотчас уловили дух соперничества и с любопытством следили за борьбой двух преподавателей. В Шевыреве им нравились «честное занятие наукой», добросовестность и труд, но все же предпочтение они отдавали Надеждину. Ведь смысл своих занятий они видели в том, чтобы выработать общий, единый взгляд на жизнь и искусство, а сделать это можно было только с помощью философии. К тому же с каждым годом заметнее становились неприглядные черты Шевырева: педантизм, мелочность, авторитарность.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Обратим внимание на то, что Станкевич перефразирует предложение из стихотворения Рылеева:

Всюду встречи безотрадные!Ищешь, суетный, людей,А встречаешь трупы хладныеИль бессмысленных детей.

Как видим, Станкевич читал стихи поэта-декабриста. Это подтверждается, кстати, таким фактом. В неопубликованной биографии Станкевича, написанной его другом Н. Г. Фроловым и хранящейся в отделе письменных источников Государственного исторического музея в Москве (фонд 351, ед. хр. 62, л. 23 об.), приводится интересующее нас письмо. При этом слова «встречаешь камни хладные» подчеркнуты, что заменяет в данном случае курсив. Иначе говоря, это означает, что Станкевич цитирует чужой текст.

Н. Г. Фролов располагал подлинниками писем Станкевича (утраченными впоследствии): поэтому составленный им документ очень важен для изучения истории кружка

2

Карташов Н. Жизнь Станкевича. Художественно-документальное повествование. М., 2014. С. 109.

3

Рецензия, очевидно, написана редактором «Литературной газеты» – поэтом и критиком А. А. Дельвигом.

4

Привожу цитату из биографической справки о Станкевиче в книге «Поэты кружка Н. В. Станкевича». М.; Л., 1964. С. 76.

5

Процитированное письмо Е. Ф. Корша хранится в Отделе рукописей и редких книг Российской национальной библиотеки в СПб.: фонд 621, ед. хр. 431, л. 2.

6

Малиновый воротник – атрибут форменной одежды студента.

7

В 1832 году в университете имели место важные события, связанные с Пушкиным. Прежде всего Пушкин посетил лекцию И. И. Давыдова, о чем сообщил Наталье Николаевне в письме, датированном 27 октября 1832 года: «Сегодня еду слушать Давыдова… Мое появление произведет шум и соблазн, а это приятно щекотит мое самолюбие». В аудиторию Пушкин вошел вместе с С. С. Уваровым, будущим (с 1833 года) министром просвещения, который по окончании лекции высказал эффектные похвалы: Давыдову, указывая на него студентам: «Вот вам теория искусства»; и таким же образом Пушкину: «А вот и само искусство». В конце лекции состоялся еще спор с Каченовским о «Слове о полку Игореве» – «Пушкин горячо отстаивал подлинность древнерусского эпоса». Сведения об этом событии сообщены И. А. Гончаровым, который был однокурсником Станкевича. В то же время у самого Станкевича и участников его кружка соответствующей реакции не наблюдается – быть может, это связано с занятой ими другой, позитивной позицией по отношению к скептической школе (см. также подробный анализ этого эпизода: Карташов Н. Жизнь Станкевича. С. 140–142).