На высотах мужества - Федор Гнездилов

Умело атаковали врага капитан Г. К. Плясунов, лейтенанты П. А. Бабочкин, Е. Г. Серебряков, В. Г. Серегин. Н. В. Селезнев, В. В. Смирнов, А. А. Павлов. Отличались снайперскими ударами и капитан И. Д. Лукъяненко, лейтенант П. П. Пронюшкин, а также капитан К. А. Пильщиков, который добился-таки своего (не без нашей помощи, разумеется), стал летать в боевом строю эскадрильи.

На всем фронте шли на редкость ожесточенные бои. Они гремели днем и ночью, на земле и в небе. Враг нес огромные потери, но по-прежнему не мог расстаться с [54] мыслью о проведении парада своих войск на Красной площади. В Берлине уже печатались пригласительные билеты на этот парад, из мрамора и гранита готовились плиты для памятника победителям, на киностудиях собирались произвести съемки торжественного въезда Гитлера в Кремль. Фашисты предусмотрели, казалось, все. Не учли они одного - мужества и героизма советских людей, стоявших насмерть на подступах к Москве, на всех рубежах обороны.

27 ноября в «Правде» была опубликована такая статья: «Под Москвой должен начаться разгром врага!» Газета переходила из рук в руки. Статью читали в основном коллективно. Наше внимание в ней приковали такие строки: «Мужественное сопротивление частей Красной Армии задержало разбег фашистских полчищ. Они вынуждены перейти на медленный шаг… Но они все же ползут! Значит, нужно удесятерить стойкость защитников Москвы!… Надо во что бы то ни стало сорвать разбойничий план Гитлера… Этого ждет наша страна… Под Москвой должен начаться разгром врага!»

Вечером мы провели полковое партийно-комсомольское собрание, на котором присутствовали и беспартийные воины-авиаторы. Мы обсудили напечатанную в «Правде» статью. Инженеры, техники и младшие авиаспециалисты давали слово трудиться без устали, отдать все силы для того, чтобы под Москвой начался разгром немецко-фашистских захватчиков. Они и в самом деле показывали невиданные образцы труда во время подготовки и ремонта авиационной техники. Никто из них не жаловался на невзгоды, как бы ни были тяжелы условия их службы.

Выступали и летчики. Они заверяли командиров, своих боевых товарищей, что будут и впредь сражаться против врага мужественно и смело, не щадя своей жизни.

Уже на следующий день после этого собрания воздушные бойцы - почти все они были коммунистами или комсомольцами, - действуя севернее Москвы, на дмитровском направлении, доказали, что их слова не расходились с делом. Они сбили 6 фашистских «юнкерсов», во время штурмовых ударов уничтожили 8 танков, подожгли 20 машин и 6 цистерн с горючим.

К концу ноября вражеская авиация заметно снизила активность. Причина тому была понятной - серьезные потери, которые гитлеровские асы понесли в боях с советскими летчиками. Все чаще фашисты стали уклоняться от воздушных поединков с истребителями, Впервые за время [55] войны советская авиация под Москвой завоевала оперативное господство в воздухе.

Особенно напряженной стала боевая работа летчиков нашего и соседних полков в последние дни ноября, когда противнику на узком участке фронта удалось прорваться к каналу Москва - Волга и форсировать его в районе Яхромы. По этим войскам в Яхроме, а также у населенных пунктов Белый Раст, Красная Поляна и вели мы огонь. Наши удары во многом содействовали тому, что советские войска, быстро ликвидировав прорыв врага, переправились через канал и отбросили гитлеровцев на пять-семь километров. Там они закрепились и снова вынуждены были перейти к обороне.

Та зима, как известно, выдалась снежной, холодной. Однако наши люди сражались с максимальным напряжением. Этому в немалой степени содействовали профилактические меры, которые проводил полковой врач И. К. Бабиченко.

Начался декабрь. Удары наших войск севернее Москвы нарастали с каждым днем. Воины-авиаторы полка по-прежнему трудились без устали. Число самолето-вылетов увеличилось.

2 декабря капитан Василий Брык повел шестерку ЛаГГ-3 в очередной бой. В составе ее шел и комиссар полка Ф. Н. Кондаленко. Истребители прорвались в район Икшанского водохранилища. Обнаружив скопление вражеских танков и машин, они встали в свой излюбленный боевой порядок «круг» и, несмотря на ураганный огонь зенитчиков, начали штурмовку вражеской техники.

В момент одного из заходов истребитель Кондаленко был подбит. Сам же он, вероятно, получил ранение. Набрав высоту, комиссар полка стал тянуть на свою территорию. Казалось, самое страшное осталось позади. Но самолет неожиданно перешел почти в отвесное пикирование. Стремительно шел он к земле. Думалось, что комиссар вот-вот начнет выводить истребитель в горизонтальный полет. Этого, однако, не случилось. На огромной скорости самолет врезался в ледяной панцирь водохранилища и, пробив его, скрылся под водой. Так, защищая Москву, погиб комиссар полка Филипп Наумович Кондаленко.

Вечером состоялся траурный митинг. Опечаленными выглядели воины-авиаторы. Комиссар был уважаемым в полку человеком, добрым и чутким товарищем. Выступавшие на митинге говорили коротко. Все летчики клялись [56] нещадно бить врага на земле и в небе, бить до полной нашей победы…

Завоевание оперативного господства в воздухе советской авиацией создавало условия для более решительных действий наших сухопутных войск. Свободнее стало дышать и экипажам наших бомбардировщиков, штурмовиков. Общими усилиями всех родов войск продвижение гитлеровцев к Москве было остановлено на всем фронте. Враг исчерпал свои наступательные возможности.

Однако положение под Москвой оставалось напряженным. На отдельных участках фронта, в частности северо-западнее столицы, где сражался наш 168-й истребительный авиаполк, враг находился от города всего в 30 километрах. И снова геббельсовская пропаганда на весь мир трубила, что Москва окружена и через день-два, дескать, войска фюрера захватят ее, будут праздновать свою победу. Но случиться этому было не суждено.

Утром 6 декабря морозный воздух Подмосковья раскололи мощные залпы наших орудий. В полный голос гремели, обрушивая на врага всю силу своего огня, «катюши». В небо поднялись авиационные полки и целые дивизии. Они обрушили на огневые позиции гитлеровцев тысячи бомб, реактивных и пушечных снарядов. Земля потонула в огне и дыму.

Удар по врагу оказался поистине ошеломляющим. Началось контрнаступление войск Западного и Юго-Западного, а днем ранее - Калининского фронтов. Не выдержав этого небывало мощного натиска, фашисты начали откатываться на запад.

В тот памятный день, выполняя задачи, поставленные командиром 10-й авиадивизии полковником С. И. Федульевым, наши истребители не задерживались на земле. Они уходили на штурмовку врага в районах Яхромы, Икши, Белого Раста и Красной Поляны. Из полета люди возвращались возбужденные, в превосходном настроении.

- Бегут, драпают фашисты! - Радость авиаторов была понятной.

Впервые за время войны летчики собственными глазами видели, как «непобедимая» фашистская армия, грозившая завоевать весь мир, обратилась в бегство. Да еще какое! На огневых позициях оставались боевая техника и оружие. Поле боя повсюду было усеяно трупами гитлеровцев.

Долго, очень долго ждали мы этого дня. И вот оно, свершилось! [57]

В первый день наступления все части авиагруппы генерала И. Ф. Петрова вели интенсивные боевые действия. Летчики полка уничтожили 8 танков, 42 машины, 5 полевых и 3 зенитных орудия, 6 автоцистерн с горючим. Немало фашистских вояк было уничтожено пулеметно-пушечным огнем с высоты на дорогах. Эти дороги повсюду были запружены вражеской техникой, и повсюду на них полыхали огнем машины и танки. А уйти, отклониться от главных магистралей, гитлеровцы не могли - слишком уж обильным был на полях снег.

Возвращаясь из полета, летчики шутили и смеялись, будто никто из них не думал о гибели, о смерти. А ведь в каждом бою они по-прежнему подвергались смертельной опасности. Вражеские зенитчики при каждом удобном случае вели по самолетам огонь. Не всегда удавалось уклониться и от внезапно налетавших фашистских «мессеров». В тяжелом состоянии, весь израненный осколками снаряда, вернулся из полета младший лейтенант Владимир Проценко. Но боевые вылеты продолжались. Наши успехи в наступлении действовали на людские сердца окрыляюще.

В полк прибыл новый комиссар - батальонный комиссар Я. И. Журавлев. Среднего роста, с доброй улыбкой, с веселыми серыми глазами, этот человек произвел приятное впечатление своей рассудительностью и скромностью, своим вниманием к людям. Завоевав симпатии авиаторов, он стал душой полка. А между тем Яков Иванович не был кадровым военным. Его призвали в армию в начале войны. До этого он работал секретарем райкома партии. В авиацию направили потому, что когда-то окончил учебу в аэроклубе и некоторое время даже работал в нем инструктором. Он превосходно летал на У-2, был одним из тех людей, дела и поступки которых определялись высоким партийным долгом.