Будни самогонщика Гоши - 2. Мир и нир - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

тех лет, за время которых стала сволочью. Можешь воспитать наново – как считаешь нужным. А любовничка Насти насмерть загрыз Бобик. Бобика-то не считаешь колдуном?

Мама, видимо, много разболтала Клаю. Но почему-то не сказала кое-чего важного. Неприятного для Насти.

Он насупился. Снял руку с рукояти меча, теребившую навершие. Потёр лоб.

- Почему ты мне не сказал? До свадьбы с Настей… Я не разобрал в первую брачную ночь, подозревал, что не первый у неё… Дерьмо пырха!

Он бы не послушал. Когда я привёз Настю в Корун, брент смотрел на неё единственным органом – из штанов. Только теперь приоткрылись иные органы чувств.

- Потом решишь с ней. Ваше дело. Внутреннее. Семейное.

Помолчав, он возразил:

- Мюи мне тоже семья. Даже больше. И её будущий сын, мой внук… Стало быть, и ты, её муж, – мой родственник.

Прогресс! Но я решил дожать.

- Родственник – колдун? По-прежнему держишь зятя за колдуна?

- Да нет же, пырх меня забодай! Ну не разбираюсь я в этих делах… Прости! Только верью больше к нам не выпускай. От его вида мороз по заднице.

В этот момент Клая ткнул мордой Бобик: мы приехали, а где угощение?

Брент позвал нас внутрь. В сторону Насти даже не глядел.

Похоже, первая романтическая влюблённость сошла. Тесть столкнулся с противоречием, старым как любой из наших двух миров: женщины – постоянный источник неприятностей для мужчин, но без женщин никак. Значит, и без неприятностей не обойтись.

Глава 5

5

Святилище Подгруна напоминало всё, что угодно, только не часовню, не дацан, не синагогу. Не рощу. Просто высохший колодец с бревенчатыми стенками, перекрытый сверху крышей из дранки. Внутрь вела лестница.

Сморщенный старикашка спустился первым. Брать масляную лампу или иной светильник запретил категорически. Подгрун живёт во тьме, свет не любит.

Прежний смотритель «храма», рекомендованный Мюи, умер. Нынешний мне категорически не нравился.

Я спустился вторым. Стал на песчаное дно. Почитатель Подгруна опустился на колени и начал бормотать какой-то длинный текст, его мой переводчик не разобрал. Слова перешли в заунывные завывания.

Было сумрачно и тесно. Два квадратных метра на двоих. Немного сыро, несмотря на мороз вверху.

Дед закончил, наконец.

- Придёт?

- Всегда приходит. Но не сразу.

- Сколько ждать?

- Может и день. Уйти нельзя. Обида.

На обиженных воду возят… А если обиженный – бог?

- Как хоть он выглядит?

- Не святотатствуй в доме бога. О Подгруне нельзя говорить. Сам увидишь. А придёшься ему не по нраву – никому и не расскажешь. Не выйдешь отсюда живым!

Ой как страшно…

- Может, лучше сразу сбежать?

- Бесполезно. Он тебя запомнил. Угодишь в расщелину, провалишься под землю. Прямо в его объятия.

Мдя… Или Верун не соврал, этот – худший вариант Тенгруна?

Я приготовился к долгому ожиданию. Не из страха. В любом случае не избежать спуска под землю, клеить гешефт с очередным всемогущим. Раз уж начал – придётся ждать.

Что же, ждём.

Томительно потянулись часы. Короткий день миновал зенит, и без того тусклый свет сверху постепенно терял остатки яркости. Биб помог осмотреть колодец, на уровне моего пояса обнаружилась дырища в полметра диаметром. Зуб даю – для закладывания в неё жертвоприношений.

Старикан снова выл в молитвенном экстазе. Мне же очень хотелось отлить: по случаю примирения мы с Клаем много выпивали и запивали. А утром я боролся с сушняком. Результат просился наружу. Но не гадить же в доме божьем!

Наконец, раздалось шуршание. Из дыры вывалилось чёрное змеистое тело длиной метра три или чуть больше.

- Мой повелитель! – вскричал пенсионер, и я поставил пистолет на предохранитель. Чесслово, едва не пристрелил змеюку, не догадавшись о её божественной сущности.

Он напоминал песчаного червя из «Дюны», уменьшенного на несколько порядков. Часть свилась в кольцо, послужив опорой, другая взвилась на уровне моего лица. Раскрылся кожистый бутон, на каждом лепестке – россыпь острых зубов. Очень, очень приятная личность!

- Я – глей Гош. Приветствую тебя, Подгрун. Хочу добывать уголь. Пришёл спросить – как заслужить твою благосклонность.

Шестым чувством уловил, что старика перекосило. Я поломал весь ритуал приветствия. Наверно, из-за таких ритуалов приходится ждать часами червя – пока он выслушает славословия в свой адрес в каждом колодце, и день пройдёт.

- Хорошо, что заранее, а не потом, - ответил он, не пошевелив ни единым зубастым отростком. – Погоди, глей Гош. Сначала с ним решу. Принёс?

Дедок достал из сумки (скорее из сумы – как у нищего) какие-то глиняные горшки, пахнущие сладким. Протянул червяку. Тот вдруг выпростал из середины тела некие ручки или щупальцы. Обхватил горшок и поднёс к зубастой пасти.

- Угодил ли я вам, подземный господь?

Вместо ответа червяк швырнул подношение, с баскетболистской точностью попав в горловину сумки. Внутри что-то брякнуло, разбиваясь.

- Не казните меня, господин!

- С какими идиотами приходится иметь дело…

Что любопытно, говор у червяка был мелодичный, без осточертевших хрр-брр. Наверняка – другой язык. Но автопереводчику по барабану, он для меня всё равно шпарит по-русски.

- Может, я помогу?

- Ну, попробуй. Просил его несколько раз – нужен светлый липовый мёд. Можно вместе с сотами. Хотя бы три-четыре либа!

Тут главное не заржать. На дне высохшего колодца, претендующего на роль храма господня, стоит червеобразный бог, умеренно всемогущий, хлопает пастью, словно срисованной из фильма ужасов, заламывает ручки-ложноножки и клянчит сладкого медку!

Ущипните меня. Не, не сон. Просто что-то до предела иррациональное.

- Старик! Ты чего ему нормальный мёд не принёс?

- Так лучший здесь…

- Он липовый просил.

- Как так? Липа – лесное дерево. А пасека у нас на лугу, на цветочном. Нектар сладкий, мёд вкусный. Подгруну не угодить! Вот засыплет нас… - голос дрогнул, сломался. – Засыплет прямо здесь.

Я обернулся к богу. В тесноте подземелья его жутковатая кусалка покачивалась в сантиметрах от моего носа. Личное пространство? Не, не слышали.

- Знаешь, боже, в мире, откуда я прибыл, рассказывают анекдот. Покупатель в магазине просит туалетную бумагу, ему очень надо. Продавец отвечает: туалетной нет, могу предложить наждачную.

Анекдот бородатый и плоский, ни разу не смешной, но червяку зашёл. Он начал ржать! Либо издавать иные звуки, воспринятые переводчиком как буйный смех.

- Развеселил. А ты сам – найдёшь липовый?

- Вот так сразу – нет. В моём глействе тоже не ставят ульи под липы. Надо найти липовую рощу, перенести в