О, мой бомж - Джема

прошлой ночью с бомжом, притащенным с улицы. И она ответит: «Да, незнакомый человек, я тебя впервые вижу, но с удовольствием расскажу во всех подробностях, как я провела ночь». Ты так себе это представляешь?

— Ну так что, у нас патовая ситуация? — усмехнулся я. — Что делаем? Обидно, конечно, что вы мне не верите.

— Предлагаю такой вариант, — Лютаев наморщил лоб, имитируя бурную умственную деятельность. — Раз тебе удалось проникнуть в дом к женщине и даже переночевать у нее, майбах остается у тебя. Но так как ты не смог предъявить убедительных доказательств того, что у вас был интим, ты лишаешься права требовать от нас исполнения твоих желаний. Решение окончательно и обжалованию не подлежит. Егор, рви расписку.

— Не-не-не, погодите, чего это вы в кусты сразу? Я выиграл спор. Честно его выиграл. Я вам предложил вариант проверки, вы отказались. Виноваты сами. Давайте так, если у меня получится предъявить убедительные доказательства, вы каждый выполните по одному моему желанию, даже если оно будет вам казаться тупым, идиотским, невыполнимым.

— Ну ладно, только если это будет железобетонное доказательство, — Лютаев подмигнул Калачу. Не верит, гад, что у меня получится доказать.

— Согласен, — хмыкнул Калачев.

— А теперь вот это все повторите на камеру, — я направил на них телефон. — А то я знаю вас. Начнется: не помню — значит, не было.

Глава 14

Катя

Шла по вечерним улицам, до боли в глазах вглядываясь в темень. Надеялась различить в сумерках ладную фигуру вчерашнего знакомого и ругала себя за это. Дура ты, Катька, ой, дура! Может, он и думать о тебе забыл, а ты ждешь встречи с ним так, будто между вами что-то серьезное. Он просто отогрелся в тепле квартиры, переночевал, а ты напридумывала себе всякой ерунды.

Но глупое сердце трепетало только от одной мысли, что вот сейчас он покажется из-за поворота. А еще почему-то я была уверена, что наша встреча не последняя.

Дойдя до крыльца, оглянулась по сторонам. Почему-то казалось, что он сейчас выберется из кустов, разросшихся в нашем палисаднике, и подойдет ко мне. До последнего надеялась, что он окликнет меня. Но подъездная дверь захлопнулась за мной, и ничего не произошло.

Словно издеваясь надо мной, дверной звонок трезвонил весь вечер. Каждый раз я подскакивала, окрыленная радостным предчувствием, но возвращалась глубоко разочарованная. Ко мне пришли все, кто только мог — тетеньки из ЖЭКа с какими-то бумажками, газовщик, соседка сверху за солью, сосед снизу за сахаром. Но только не тот, кого я ждала.

Стиральная машинка пиликнула, оповещая о завершении процесса стирки. Я вытащила из барабана обноски вчерашнего гостя и развесила их на сушилку. Вид у вещей был столь жалкий, что хотелось их собрать и выбросить на помойку. Но это были ЕГО вещи. За которыми он обязательно вернется.

На кровати лежал новенький свитер для него. Я прилегла рядом с ним и положила на него руку, представив, что обнимаю незнакомца. А ведь я даже его имени не спросила. Интересно, как его зовут. Александр? Анатолий? Его внешности соответствовало бы какое-нибудь представительное, весомое имя.

Так и уснула в мыслях о нем. Ночью мне снились его объятья, жаркие прикосновения, смелые ласки. Проснулась тяжело дыша, настолько реален был сон. Внизу томительно тянуло. Похоже, уличный бомж постепенно становится моим наваждением. Катя, это дно. Даже не так: это дно дна.

Утром опять все мысли возвращались к нему, хоть я их и пыталась прогнать. Безуспешно.

Снова высматривала его по дороге на работу, и по пути домой. Это было нелогично. Глупо. Стыдно. Но я ничего не могла с собой поделать.

Дня через три удача улыбнулась мне. Я не могла поверить своим глазам и едва не вскрикнула от радости, увидев его, копошащимся в мусорном баке возле придомовой парковки. Он стоял лицом к мусорке и что-то там сосредоточенно искал.

Сердце запрыгало в бешеном темпе. Неужели он нашелся?

На секунду я замялась, не зная как его окликнуть. Мужчина? Товарищ? Гражданин? Господин? Молодой человек? Просто «эй»?

В конце концов подошла к нему и легонько дотронулась до плеча, сказав:

— Привет!

Он медленно повернулся и ошалело произнес:

— Здрасти.

— Ой! — испуганно вскрикнула я. Это был не бомж. Вернее, бомж, но не мой. Мой был молодой и красивый, а этот старый.

— Извините, я обозналась. Просто на вас тулуп и ушанка, как у моего знакомого.

— Ничего, бывает. Я не в обиде, — пожал плечами старик.

— Я его давно не видела и поэтому переживаю, что с ним. Простите, — пробормотала я сбивчиво и, сгорая от стыда, побежала в сторону дома. Но потом решила вернуться.

— Извините, — прокашлявшись, обратилась к нему. — А вы всех своих… коллег… знаете? — спросила с трудом, подбирая слова.

— Ну, многих ребят знаю, — не без гордости ответил он.

— Может, вы видели моего знакомого? Мне бы просто знать, что с ним все хорошо.

— А как его зовут?

— Я не знаю, — пожала плечами, осознавая всю тупость ситуации.

— Мда… — бездомный задумчиво почесал лоб. — Знакомый, говорите. Но вы не знаете, как его зовут. А как хоть он выглядит?

— Он красивый. С бородой. Сильный. У него тулуп и ушанка на ваши похожие.

— Хм… Хм… — закряхтел дед. — Ну есть у меня пара-тройка вариантов, подходящих под описание. Как найти хоть вас, если вашего знакомого отыщу?

— Я в этом доме живу, — махнула рукой в сторону многоэтажки. — Меня Катя зовут.

— А меня Антоныч, ежели чего. Не переживайте, коли не помёр, мы его отыщем.

Следующим утром я встретила Антоныча возле тех же баков. Поздоровавшись, я протянула ему непрозрачный пакет.

— Чего это? — удивился старик.

— У меня суп с вечера остался, решила вам отдать. Все равно ведь пропадет.

Не буду же я говорить ему, что готовила вчера специально для него.

— Ну, если пропадет, то могу и подсобить. Чего еду переводить зазря?

Я улыбнулась его простоте.

— Там термос широкий. Можете прямо из него есть, должно быть удобно, ложку я в пакет положила. А вечером вы мне его вернете.

— Верну-верну, мне чужого не нужно.

Антоныч сдержал свое слово и вечером встретил меня у крыльца. Термос вернул в целости и сохранности и даже попытался отмыть его снегом.

— Вы и завтра утром меня в то же время дождитесь. А то вдруг опять еда останется.

На следующий день я дала ему термос, наполненный картофельным пюре.

Возвращая тару, Антоныч сказал, что без дела не сидел и нашел моего друга, точь в точь подпадающего под описание.

Всю ночь я не могла уснуть,