Курсант: назад в СССР 9 - Рафаэль Дамиров

взяла меня за руку и посмотрела в глаза. — Что с тобой?

— Все сходится! — воскликнул я. — В игре участвуют двадцать четыре карты! Понимаешь?

— Нет.

— Все, кроме шестерок, семерок и восьмерок!

— То есть?..

— То есть играют карты, начиная с девятки. Как в нашем случае. Те, которые мы нашли.

— Нужно срочно сообщить об этом Горохову, — Света потянула меня к выходу из подъезда. — Нужно задержать этого Воеводина.

— У нас ведь на него ничего нет, — удрученно пожал я плечами. — Лишь пристрастие к «тысяче» и к девочкам, да и то, так сказать, из давних времен. Это все слишком косвенное. Буду продолжать наблюдать за ним изнутри. Из секции.

— Будь осторожен, Андрей, — Света прильнула ко мне и чмокнула в щеку. — Судя по всему, этот Воеводин очень опасен.

— Милиционер опаснее бандита, — улыбнулся я. — От бандита можно спастись, а от милиционера нет.

* * *

На следующий день я снова отправился на тренировку. Опять разминка, отработка самостраховки, бросков. Я продолжал изображать неумеху, но уже не слишком.

В пару мне достался «выдра». Оказалось, что его, как и меня, зовут Андрей. Судя по навыкам, занимался он не слишком давно, и мы были на одной волне. Если не нарушать правила, то забороть даже средненького дзюдоиста совсем непросто. А этого мне удалось одолеть в спарринге в конце тренировки. Техники у меня почти нет, вывез просто на «физике» и выносливости.

Все-таки не зря у Саныча в свое время тренировался. Гонял он нас c Быковым знатно. Уже давно не занимался я боксом, но периодически посещал какой-нибудь открытый школьный стадион с турником, брусьями и рукоходом. Такой нехитрый набор был у каждой школы. Еще вкопанные колеса для прыжков и деревянная стена-препятствие, как для пожарно-прикладного спорта. Но на них я не развлекался. Старый уже для этого.

Хотел всё Федю приучить к занятиям, но тот сказал, что спорт — это бессмысленная трата энергии и времени. В доказательство тому привел свою железную логику.

— Понимаешь, Андрюха, — сказал он, — если я вижу телевизор, мне хочется его посмотреть, если я вижу чебурек, мне хочется его съесть, если я вижу диван, мне хочется на нем полежать. А с этим спортом явно что-то не так. Нет у меня никаких мыслей при виде турника, гирь и прочих скакалок.

Тут он явно не слукавил.

Тем временем гранитомордый на тренировках обходил меня стороной. Больше не задирал. Тренер внимательно ко мне присматривался. Раскусил? Не похоже… Слишком он самодовольный. Как же ему трудно, наверное, живется без студенток.

Через пару тренировок я заметил, что татуировок с волчьей головой стало больше. Появилась еще одна. Красная такая, заживающая у худого дзюдоиста. Ага. В стае прибыло. Что они означают? Пока возможности выведать не представилось. Тезка, с которым я почти подружился, говорил, что это просто мужики балуются, накалывают себе всякую ерунду. Сказал это как-то со скрытым сожалением. Видно, переживал, что его еще пока в этот «клан» не позвали. Если бы предложили, побежал бы колоть волка, теряя тапки, а передо мной просто хорохорился.

Дзюдоистов Горохов взял на карандаш. Список всех поименно с помощью Васи раздобыл. Всех пробили. С виду обычные мужики. Есть несколько судимых, но не много. Собственно, как и везде.

Самое интересное, что биография тренера оказалась официально почти кристально чистой. Судимостей нет, медвытрезвитель не посещал, даже в партии раньше состоял, но после того, как его выперли из Федерации, из партии тоже попросили. Одно-единственное пятнышко — а кто из нас без греха?

* * *

— Слушаю, Горохов! — следователь прислонил телефонную трубку к уху.

Телефон за много дней зазвонил впервые. Вернее, он звонил и раньше, но не по нашу душу. Спрашивали сотрудников, что обитали здесь до нас.

— Так… — Никита Егорович нахмурился, ослабив галстук, чтобы лучше слышать голос из трубки. — Когда? Угу. Как — ночью? Твою дивизию! Почему нам только сейчас сообщили⁈ Где труп? Как — в морге? Осмотр места кто проводил? Пусть следователь немедленно со мной свяжется! Бардак!

Горохов фирменно, как умеет, хрястнул трубкой об аппарат, сбросив звонок.

— Поздравляю, товарищи, у нас убийство! Почерк похож на «Борца». Труп обнаружили сегодня ночью, осмотр места происшествия провела дежурная следственно-оперативная группа. Нас даже никто не удосужился предупредить, будто мы приехали валенки катать, а не преступления расследовать.

Шеф просто кипел.

— Не предупредили⁈ — возмутился Жмых. — Бестолочи! Они разве не знают, что это наша подследственность! Да за такую халатность…

— Помолчи, Василий! — оборвал его Горохов. — Втыка они еще получат. А труп сейчас в морге. Собирайтесь, товарищи, поехали.

— Мне тоже ехать? — неуверенно спросил Катков.

Леха трупов не боялся, но морги не любил. Говорил, что они ему аппетит портят. Он потом ужинать нормально не может.

— Нет, вы с Погодиным дуйте на место происшествия и ищите карту. Наверняка местные ее, как всегда, прошляпили. Найдете, организуйте сохранность до моего приезда. Дело к производству приму и дополнительным осмотром ее изымем.

Никита Егорович проговорил это уверенно, нисколько не сомневаясь, что очередная карта окажется на месте нового убийства. Мне бы его уверенность.

— Так пускай Алексей с Васей едет, — возмутился уже Погодин. — Я с вами в морг прокачусь.

— Зачем? — Горохов недоуменно вскинул на него бровь.

— У меня с местными судмедэкспертами контакт налажен, — хитро улыбнулся Федя. — Я вам пригожусь.

— Когда успел? — следователь одобрительно кивнул.

— Когда экспертизу по Бочкину забирал, — расплылся в улыбке Федор. — Верочка мне ее с пылу с жару отдала. С конвейера, можно сказать, сняла. Подождать пришлось, правда, немного. Чаек ее попробовать на травках.

— Чаи в морге распивать, — нахмурился Горохов. — Сомнительное удовольствие. Так и быть. С нами поедешь. Светлана Валерьевна, остаешься в кабинете за старшего. Будь на телефоне.

В итоге в местное Бюро судебно-медицинской экспертизы нагрянули втроем. Впереди, как бывалый завсегдатай «обители мертвых», шагал с гордо поднятой головой Погодин. Следом Никита Егорович, я замыкающий. В коридоре нас встретила Титова. Возле нее терлась еще парочка судмедов мужской небрежной наружности. Завотделения все так же в безупречно белоснежном халате. Крахмалит она его, что ли?

— Вера Павловна! — Погодин подпорхнул к ней зябликом. — А мы к вам по поводу сегодняшнего трупа.

— Вскрытие еще не проводили, — улыбнулась Вера, только улыбалась она почему-то мне, а не Феде.

Тот даже бочком подвинулся, чтобы перекрыть ее обзор, задвинул меня спиной на задний план. Собственно, я ему мешать не собирался и сам сделал полшажка.

— Мы хотели бы взглянуть на труп, — деловито заметил Федя, взяв на себя временно функции Горохова.

На что следователь лишь беззвучно хмыкнул, но промолчал. Феде позволительно. По крайней мере, иногда и в определенных обстоятельствах.

— Да, конечно, — кивнула медичка, выглянув из-за спины Федора. — Прошу за мной.

Мы вошли в помещение смотровой. На столе из нержавейки с желобками кровотоков лежал уже обнаженный труп мужчины. На синюшном лице застыла маска посмертных мук. Твою мать! Я сразу узнал это лицо…

Глава 8

Рыжие волосы и кожа от веснушек в крапинку, как скорлупа перепелиных яиц. Это был Миронов. На правом плече трупа красовался рисунок, выведенный фиолетово-синим красителем — оскаленная волчья голова. Глаз смазан, отчего казалось, что хищник злобно прищурился. Очередной фирменный знак, который оставил убийца. Было похоже, что гад издевается над нами… Интересно, он в курсе, что по его душу приехала следственная группа из Москвы? Раз не затихарился при нашем появлении, наверное, не в курсе. Хотя, может, затеял с нами игру.

— Никита Егорович, — проговорил я, все еще не веря своим глазам и ткнув пальцем в сторону трупа. — Это же муж Юлии, с которой мы только вчера беседовали, по поводу Воеводина.

— Твою дивизию! — пробормотал следователь, раздувая щеки. — Это что получается? Воеводин как-то узнал о вашем разговоре и…? А сама Миронова в порядке?

Закономерный вопрос, у меня он тоже так и жужжал в голове.

— Сейчас узнаю, у меня сохранился ее телефон. Вера Павловна, можно от вас позвонить?

— Да, конечно, — улыбнулась она. — Из моего кабинета, пойдемте.

Мы вышли из лаборатории и направились на другой конец коридора. Каких-то отсечек и перегородок между лабораторным блоком и рабочим не имелось. Из всех мер бактериальной предосторожности — только кварцевые лампы на стенах с висящими под ними графиками кварцевания, отпечатанными на уже пожухлых листках бумаги.

— Вот телефон, — Вера вошла