Она будет жить с нами (СИ) - Борн Амелия

Однако Эдик так не считал и, похоже, вознамерился вытащить меня из раковины и затребовать исполнения супружеского долга. 

Сначала, почувствовав сквозь дремоту увесистую хватку на бедре, я даже подалась навстречу столь знакомому прикосновению. Но когда действия приняли куда более откровенный и решительный характер,  а нахлынувшие воспоминания прогнали всякий сон, я вдруг, вскрикнув, резко села в постели, отодвигаясь от распалившегося Эда как можно дальше. 

- Ты что орешь как дурная? - возмутился он. 

- Что ты делаешь? - параллельно потребовала я ответа, поправляя свою пижаму и натягивая одеяло чуть ли не до подбородка. 

- А на что это похоже? - взвился муж. 

- Как по мне, так на изнасилование… - напуганная чуть ли не на смерть, ответила трясущимся голосом. 

- Ты шутки то со мной не шуткуй, - нехорошо протянул Эд. - Ты же, как никак, профессорская внучка, девочка умная, воспитанная. Я бы на другой и не женился. О каком изнасиловании речь? Просто пора бы тебе вспомнить о своем супружеском долге. Раньше тебе вроде бы нравилось со мной кувыркаться. А теперь вдруг что, будешь из себя обиженку строить? Смотри не заиграйся. Мне, если что, есть, с кем снять напряжение. Даже ходить далеко не придется.

От  потрясения и шока, у меня даже не было сил изобразить возмущение. 

- Ты в самом деле считаешь, что твои угрозы лучший способ добиться от меня близости? - поразилась я. 

- Ненавижу, когда ты разговариваешь со мной с таким заумным видом, - внезапно огорошил Эдик. - Я тебе все сказал. Решай. Либо со мной спишь ты, либо я иду к Карине. 

- Уж она-то будет вне себя от счастья! - почти выплюнула с презрением. 

Эд поднялся и, посмотрев на меня с уничижительной жалостью, сообщил: 

- Как одумаешься - приходи просить прощения. Я, так и быть, прощу. Что с тебя взять? Молодая, глупая. 

И в раздражении поведя широченными плечами, ушел, напоследок демонстративно хлопнув дверью. 

Я осталась сидеть на смятой постели, понимая, что просто умру, если хотя бы на сегодня не выберусь отсюда. 

Некоторое время прислушивалась к тому, что происходило в квартире. А сама мысленно прикидывала в уме, что и как нужно сделать, чтобы не сидеть заложницей в некогда моем доме и не сходить с ума от мыслей, что за стенкой некогда мой муж сейчас спит с другой женщиной.    

Одно дело думать о том, что смогу стать равнодушной, если вдруг это случится, и совсем иное - столкнуться с подобным лицом к лицу. Омерзение, ярость, что меня втаптывают в грязь, ужас - вот то немногое, что сейчас мною владело.    

Когда из соседней комнаты раздались характерные звуки - сначала ритмичный скрип дивана, затем стон Карины, как будто коза блеет, - я решилась. Вылезла из постели и начала быстро одеваться. Простые джинсы и футболка. То, что было удобным и что не требовало много времени для надевания. На ноги  -удобные балетки.    

Пока рылась в шкафу, наткнулась на те брюки, в которых вышла утром из дома. Когда вернулась домой, забыла о визитке, что дал мне Вознесенский, теперь же, даже не думая, вынула ее и сунула в карман джинсов.   

Выйдя из комнаты, бесшумно притворила за собой дверь. Звуки «прекрасной ночи» теперь стали особенно слышны, они заполонили мою голову… они начали сводить с ума.   

Но то, что Эдик так раздухарился, играло мне на руку. Так будет проще выйти из квартиры незамеченной. Я взяла сумочку, запрещая себе думать о том, куда отправлюсь посреди ночи. Потому что было, по сути, некуда и не к кому. Взялась за ручку двери и вдруг случилось ужасное. Скрип прекратился, ему на смену пришел другой звук:    

- Пойду воды хлебну, - пробасил Эд.     

Я отступила в темноту прихожей и прижалась спиной к стене. Сердце загрохотало в ушах с такой силой, что я на несколько секунд оглохла. А когда вновь начала слышать окружающие звуки, уловила шаги Эда. Босые ступни по полу - сначала в сторону кухни, потом, через время, обратно. Открылась дверь. В спальню, или в гостиную, я не знала, но молила всех святых, чтобы Эдик вернулся к своей выдре.    

- Эдичка-а-а! - послышался ее стон, и я выдохнула.    

А потом кровать заскрипела еще ритмичнее и быстрее. Своего рода спектакль для меня, спасибо за него и бывшему, и его швабре.    

Выйдя из квартиры без приключений, я закрыла дверь и, пораздумав немного, решила не запирать ее на ключ. Этот шум мог стоить мне слишком дорого.    

Сбежав по лестнице, я вышла из дома и, вдохнув ночной воздух полной грудью, быстро зашагала прочь от дома, чувствуя какой-то невероятный, просто упоительный аромат свободы.    

- Алло? Говорите громче, я вас не слышу.     

На том конце связи звучал голос Вознесенского, а я стояла, сжав трубку таксофона, и отчаянно ругала себя за то, что не отвечаю.  

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​- Перезвоните, плохая связь, - сказал Алексей, и я решилась:    

- Леш… это Ульяна.    

Разлилось молчание, которое было красноречивее всяких слов. Я дурочка… я глупая, верно говорил Эд. Звоню посреди ночи мужчине, которого видела пару раз в жизни.    

- Ульяна? У тебя что-то случилось?     

В голосе Вознесенского слышалось такое неподдельное беспокойство, что я всхлипнула, но тут же взяла себя в руки.    

- Мы можем увидеться?      

Я ждала, что он ответит нечто вроде: «В такой час?». Или: «Вообще-то ночью люди спят». Но вместо этого Алексей спросил:    

- Адрес клуба помнишь? Я еще на работе.    

- Помню, - кивнула я, еще сильнее впиваясь пальцами в трубку.    

- Хотя, нет. Я пришлю за тобой машину. Так будет удобно? Приехал бы сам, но не могу пока слинять. Или ты не про сейчас спрашиваешь?    

У меня была одна-единственная возможность передумать. Соврать, что конечно же, речь не про эту ночь (конечно, я выглядела бы при этом очень глупо). Я ведь понимала, чем именно может завершиться наша встреча, учитывая, какие искры, проскакивающие между нами, ощущала. Черт… а если у Вознесенского есть девушка? Хотя, он бы вряд ли тогда смотрел на меня так… И не стал бы сейчас соглашаться встретиться. И хватит уже думать за других, Ульяна!     

- Я про сейчас, - выдохнула в трубку, сжигая за собой все мосты окончательно и бесповоротно. - И я доберусь на такси.    

- Исключено. Диктуй адрес, - велел Леша и я ответила:  

- Серебряков бульвар, дом двенадцать.     

Выходя из цветочного салона с букетом для невесты друга, я достал из кармана телефон и набрал своего Крекера, который за годы совместной работы заматерел и уже вполне мог считаться гуру по хакам. На самом деле, Илья совмещал две должности, в том числе заведовал моей службой безопасности. Что было весьма необычно. Все же программеры редко когда любят отрывать свои задницы от компьютерных кресел. Илья был другим. За что я его ценил и не обижал зарплатой.

- Привет, - когда гудки дозвона сменились лаконичным «слушаю», сказал я. - Эдуарда Каблукова знаешь? 

Илья, разумеется, знал.

- Отлично. Собери-ка мне на него максимально полное досье. И на его жену тоже.  

После слов про жену, уже далеко не в первый раз поймал себя на каком-то странном незнакомом чувстве. Словно что-то скребло изнутри. 

- Особенно меня интересуют его текущие дела. За пару часов управишься? 

Выслушав ответ, попрощался. 

Щелкнув сигнализацией, со всеми почестями устроил букет и, сев за руль, завел Лексус, после чего медленно выехал с парковки. Отчего-то дьявольски хотелось обернуться и еще раз посмотреть на «Крапиву», где сквозь стеклянные стены была отчетливо видна изящная фигурка Ульяны. 

Молодая супруга везучего хрена Каблукова производила на меня какой-то магнетический эффект. Я чувствовал себя кеглей, которой объявили страйк. Что ни говори - волнующий опыт. Я усмехнулся. 

Прошел год, а ночь нашего с ней знакомства вспоминалась с раздражающим постоянством. Друг Пашка, которому я в порыве пьяного откровения как-то рассказал о случившемся, ржал и уверял, что я залип.