Викарии Христа: папы Высокого Средневековья. С 858 г. до Авиньонского пленения - Елена Майорова

Под влиянием подобных обличений вырабатывалось отношение к женщине как к «сосуду греха». Христианство вообще проявляло сильную неблагосклонность к красивым женщинам. Жизнь дочерей Евы, в особенности из низших классов, в те времена была исключительно трудна и беспросветна. Это, конечно, не касается знатных дам, представительниц правящей верхушки: скупой Энгельтруды, властной Агельтруды, надменной Берты, дам из семейства Теофилакт. Они на равных со своими отцами, мужьями и сыновьями участвовали в делах правления, часто являясь душой особенно рискованных и дерзких предприятий.

Быть может, как отголосок их деятельности появилось опровергаемое наукой, но весьма характерное предание о папессе Иоанне.

Большинство людей ничего не знают об Иоанне, женщине, ставшей папой, а те, кто слышал, считают ее историю легендой. Эта нелепая сказка была создана частью невежеством, частью жаждой романтических приключений и в середине XIII в. впервые появилась как вставка в некоторых рукописях Мартина Полона и Майкла Скотта. Полная скабрезных подробностей, она стала основой большого количества исторических спекуляций и многочисленных псевдохудожественных опусов. Но нельзя отрицать, что папесса Иоанна — одна из удивительных, экстраординарных и наименее известных фигур западной легендарной истории.

Существование и деятельность «папессы» последовательно приурочиваются то ко времени между понтификатами Льва IV и Бенедикта III, т.е. к трехлетнему периоду 855–858 гг., то к годам правления Бенедикта III, то даже к 1104 г. Но во всех случаях имеется в виду чрезвычайно талантливая, высоко образованная для своего времени женщина.

Считается, что она родилась в семье бедного английского священника. Не желая покорно принять убогую женскую долю, девушка переоделась мужчиной и поступила послушником в монастырь. Там она с большой охотой и прилежанием училась и скоро овладела всеми доступными в то время знаниями. Затем получила место нотариуса в курии, добилась кардинальского сана и в конце концов взошла на престол римского первосвященника. Но обширные знания и заботы понтифика не убили в ней женщину. Однажды, когда ей пришлось выезжать верхом, у нее начались роды. Оскорбленные в своих религиозных чувствах римляне привязали ее к конскому хвосту, таскали по городу, забили камнями до смерти и закопали там, где она умерла.

До середины XVII в., папство Иоанны принималось как подлинный исторический факт. В течение двухсот лет изображение легендарной папессы висело среди папских портретов, которыми были украшены в 1400 г. стены сиенского собора, подписанное: «Иоанн VIII, женщина из Англии». И только уже по настоянию кардинала Барония Климент VIII удалил это изображение, после чего оно было переделано в портрет папы Захария. Позднее, под возрастающим давлением протестантизма, католическая Церковь принялась уничтожать нежелательные исторические записи, в число которых могли попасть и упоминания о папессе Иоанне.

В настоящее время предлагается два принципиальных возражения против того, что Иоанна занимала папский престол: первый — отсутствие каких-либо упоминаний о ней в документах тех времен; второй — недостаточный период времени между смертью ее предполагаемого предшественника Льва IV и вступлением на престол следующего папы — Бенедикта III.

Исчезновение имени «папессы Иоанны» из письменных источников легко объяснить. Согласно легенде, дело происходило в IX в., самом темном из «мрачных веков». В это время всеобщей безграмотности рукописи ценились очень высоко, но условия для их хранения еще не были разработаны и тем более созданы. Известно, что даже позже, в Ватикане, сотни манускриптов и книг погибали, разъеденные плесенью, были уничтожены при разливах Тибра, сгорали в пожарах, наконец, много свитков и пергаментов банально съели мыши.

Сейчас трудно подтвердить либо опровергнуть существование этой личности. Но в пользу «казуса Иоанны» говорит так называемая «проверка стулом». Она входила в процедуру церемонии папского посвящения в течение почти шести веков. Каждый вновь избранный папа должен был сесть на sella stercoraria (буквально: «стульчак») с отверстием посередине. Это позволяло специальному служителю (иногда — самому младшему из кардиналов) осмотреть гениталии претендента, чтобы убедиться в его принадлежности к мужскому полу. Проверяющий торжественно объявлял собравшимся, что «Mas nodis nominum» — «Наш избранник мужчина». Только после этого папе вручались ключи от базилики Св. Петра. Эта церемония соблюдалась до XVI в.

Возникает предположение: уж не в связи с этой церемонией и появилась сказка о находчивой женщине, так удачно притворившейся мужчиной?

Но героиням эпохи порнократии не было необходимости проходить разного рода унизительные проверки; они не стремились лично занять престол понтифика. Эти дамы вполне комфортно чувствовали себя в роли кукловодов своих марионеток — назначаемых ими пап. Право на это давала причастность к могущественному дому Теофилактов.

Происхождение Теофилактов неизвестно; с равной долей вероятности семья могла иметь как немецкие, так и византийские корни. В то время римское гражданство получали выходцы из сопредельных стран, если они могли принести пользу городу Риму. Уже в 901 г. Теофилакт впервые упоминался как римский сенатор и доверенное лицо императора Людовика Прованского. В дальнейшем Теофилакт носил титулы консула, герцога, главнокомандующего и папского казначея, а также управлял Папской областью. Другими словами, он был большим вельможей и своим человеком в Латеране.

Громкую известность получили его супруга Теодора и две дочери — Мароция и Теодора Младшая. Они всегда действовали как его энергичные помощницы и практически являлись соправительницами. Благодаря родственным и иным связям эти женщины приобрели огромное влияние в Риме.

Епископ Лиутпранд Кремонский[14], ярый противник самостоятельности папства, расцвечивал действительное прошлое самыми фантастическими красками. С его легкой руки эти знатные дамы, вершившие судьбу Вечного города, предстали взглядам потомков чуть ли не продажными женщинами. «Городом Римом тогда управляла как мужчина, — стыдно и сказать, — бесстыдная блудница Теодора… Она имела двух дочерей — Мароцию и Теодору, не только подобных ей во всём, но и ещё более склонных к разврату». Обличения Лиутпранда полнятся определениями «блудница», «куртизанка», «гетера» и пр., но их надлежит рассматривать просто как негативные эпитеты, характеризующие его отношение к этим могущественным женщинам.

Через пятьсот лет после описывемых событий подобную же скандальную славу получила дочь папы Александра VI Лукреция Борджиа. Потомки, вслед за предвзятыми современниками, так же как женщин из семейства Теофилакт, называли ренессансную принцессу отравительницей, кровосмесительницей и блудницей. Только в XIX в. началась осторожная реабилитация этой женщины, игрушки и жертвы честолюбивых устремлений своего семейства. Если Лукреция невольно и оказалась причастной к преступлениям, то в средневековом Риме, в мире мужского всевластия у нее не было выбора. Ограниченная многочисленными условностями своего времени, она тем не менее сумела построить судьбу по собственному усмотрению и в двадцать лет покинула свою одиозную семью, став герцогиней Феррарской. Она пересилила давление папского двора, справилась со скрытой жестокостью семейства Эсте и в годы войн и стихийных бедствий осуществляла правосудие, сделав очень много для защиты самостоятельности Феррары.

Серьезные историки предупреждают, что к эмоциональным и необъективным свидетельствам Лиутпранда следует относиться с большой осторожностью. Тем не менее «Воздаяние», сочинение этого ярого врага Рима, посвященное описанию не самого блестящего периода в жизни папства, служит основным источником сведений и одновременно обличительным документом.

Действительно, большинство пап после ареста и смерти Иоанна X избирались по фактическому приказу Мароции, чрезвычайно энергичной женщины, обладавшей красотой, недюжинным умом и сильным характером. Кроме того, как и ее мать, она была одержима страстью к политике и к плетению интриг, без которых политика не обходится практически никогда. Из тех неполных и тенденциозно поданных слухов, которые остались от времени, когда она жила и действовала, можно сделать заключение, что старшая дочь Теофилакта была решительна, неустрашима, жестока и всегда шла до конца. По-видимому, она не склонна была творить излишнее зло, но, поставив цель, добивалась ее любой ценой, используя как аргументы яд или кинжал. Разумеется, это только догадки; ведь даже указания на ее возраст варьируют в весьма широких пределах: годом рождения Мароции называют и 880-й, и 892-й.