Счастливые бывшим не пишут - Елена Лабрус

— И что?

— И что?! Я, между прочим, платье купила. К мастеру записалась. Ты вообще представляешь, как сложно записаться за неделю до церемонии, когда у твоего мастера запись на два месяца вперёд?

— Понятия не имею. Но при чём тут я?

— Притом, что Манну прислали всего два приглашения, а во второе он вписал твоё имя. Он пригласил тебя! Ты что совсем тупая? — заорала она.

Моя команда за стеклянной стеной и без того не сводила с нас глаз, а теперь и подавно все уставились с нескрываемым любопытством.

— Он пригласил меня на церемонию, где будут вручать награды за работу, — ответила я спокойно. — Не факт, что мне что-то достанется, может, какой-нибудь утешительный приз, результаты огласят на церемонии, но это было его решение.

— Да причём здесь вообще… церемония, — сказала Зина, отступая к двери, словно я так её разочаровала, что ей больше нечего сказать.

— Вы что поссорились? — догадалась я.

— Поссорились? — горько усмехнулась она. — Он не спит со мной уже месяц. То он устал, то у него дела, то ещё какая-нибудь причина.

— Ну, он человек, в конце концов, — пожала я плечами, понимая, что с каждым словом только усугубляю ситуацию, но её претензии мне были непонятны. — Он имеет право уставать.

— Не со мной, — покачала она головой. — Но теперь я понимаю, в чём дело.

Жаль, что ни хрена не понимала я. Но к чёрту эту Завьялову, у меня были проблемы посерьёзнее: к моему мастеру тоже была запись на месяц вперёд.

22

— Смотри, а вот это серебристое тебе как?

Держась одной рукой за беременный живот, второй вытянула вешалку с платьем Наташа.

Моя двоюродная сестра вызвалась помочь с покупкой платья, и я была бесконечно благодарна, что не одна страдаю, до онемения в плече перебирая плечики с платьями.

— Очень красивое. И подходит к твоим глазам, — приложила она ко мне платье. Мы ходили по торговому центру третий час, но на седьмом месяце была она, а устала, словно носила рюкзак с кирпичами, я. — Ещё бы перекрасить тебя в блондинку, — оценила она воронье гнездо у меня на голове, но меня сейчас интересовал только ценник.

— Сколько? — вытаращила я глаза, выудив его среди струящейся ртутью ткани.

— Мы сделаем хорошую скидку, — ответила вместо Наташи продавец. — Это новая коллекция, её привезли к Новому году и раскупили всю, осталось всего одно платье.

— Это не мой размер, — соврала я.

— Давайте померим?

Предательница Наташка кивнула на примерочную.

И чёртово платье село как влитое.

— Прынцесса. Нет, королевна, — одобрила Наташка, пока я крутилась перед зеркалом.

Честно говоря, платье мне нравилось, и куда больше цены пугало дальше бродить по бесконечным магазинам.

— Бери! Тут не о чем и думать, — отрезала сестра.

— Наташ, я и так в долгах, как в шелках. За стажировку бывшей свекрови хочу отдать. И за свадебный круиз, наверное, придётся.

— И она, что, возьмёт? Она же вам его подарила!

— На свадьбу. То есть это был вклад в будущее, а мы развелись. Я к ней, правда, пока так и не заехала. Но не хочу быть должной.

— Ты ей ничего и не должна! — возмутилась Наташа, но наш спор прервала продавец.

— Пятьдесят процентов, — как джин возникла она у примерочной кабинки.

И я сдалась.

— Зато покрасим тебя дома, — с аппетитом глотая горячий суп фо бо за столиком фудкорта, смягчала сестрёнка удар незапланированной покупки по моему бюджету. — Скажу Машке. Она сама купит, что надо и прямо в студии тебя покрасит.

Моя двоюродная сестра была старше меня на пять лет, у неё был муж, двое детей, беременность третьим и своя небольшая фотостудия на первом этаже дома, в котором они жили, с отдельным входом. А Машка подрабатывала у неё и костюмером, и визажистом, и парикмахером.

— Она хорошо красит, честно. Не смотри, что самоучка. Вот увидишь, тебе понравится, — ещё уговаривала меня сестра. Но меня уже и не стоило — выбора у меня всё равно не было.

— О боги! — выдохнула я, когда разрекламированная Машка, обмазала мою голову краской, которая темнела, темнела и стала в итоге сине-фиолетовой.

— Не сцы, — похлопала меня по плечу Натали. — Ты в надёжных руках. Будешь на церемонии первой красавицей.

«Господи, нет!» — хныкала я, глядя, как на пол падают пряди. После покраски девчонки дружно решили, что я должна постричься и вообще сменить облик.

— Вот теперь, что надо, — уверенно заявила Наташа, когда в зеркало на меня вместо длинноволосой шатенки уставился некто с длинным каре цвета «графит»: более светлый, перламутровый на концах, и густой, тёмный, как карандашный грифель — к корням.

23

«Кто ты?» — смотрела я на своё отражение в зеркале.

Но Наташка уже хлопала в ладоши:

— Всё, хватит пялиться! Фоткаться! Идём фоткаться! Я фотограф, в конце концов, или как?

В фотомастерской, заваленной «инвентарём», где она в основном фотографировала деток, на меня смотрели грустные пони, весёлые корги, милые панды. Кроме детских, моя сестра устраивала и тематические, и семейные, и взрослые фотосессии, а для меня устроила просто грандиозную, словно я не неизвестную Эффи иду получать, а Нобелевку или Оскар.

— Ты хоть встречаться с кем-нибудь начала? — спросила Наташа, когда мы втроём без сил завалились на студийную кровать.

Тяжёлое это дело — работать моделью. У меня аж лицо заболело, столько они заставляли меня хмуриться, улыбаться и изображать страсть. А уж сколько образов придумали: он делового до совершенно бесстыжего, рядив, то в проститутские кружева, то в горнолыжные очки. То дули мне в лицо «ветром», то кокетливо прикрывали зонтиком. Даже в Машкиных жёлтых ботинках, что были мне на два размера малы, заставили расхаживать по «зебре» — так по замыслу сестры должна выглядеть фотография, когда она, конечно, добавит вместо зелёного фона пешеходный переход.

— Ничего я не начала. И не хочу, — отмахнулась я.

— Конечно, хочешь. С этого дня ты новый человек — заявляю официально, — села она. — А значит, должна начать новую жизнь. У тебя аккаунт на каком-нибудь сайте знакомств есть?

— Конечно, нет, — возмутилась я.

— Теперь будет, — решительно встала она и взяла со стола телефон.

— Заче-е-м? — протянула я безнадёжно. — Там одни озабоченные извращенцы.

— Не одни, я там с мужем, между прочим, познакомилась.

— Ну, ты исключение, — села и я, глядя на её хорошенький кругленький животик.

Сейчас мне почему-то подумалось: а может, зря? Зря я согласилась повременить с детьми? Может, мы тогда с Марком бы не развелись. И ругаться нам было бы некогда.