Литературная Газета 6466 ( № 23 2014) - Литературка Литературная Газета

Кто хозяин Руси – Славянин или Хан? –

– пусть решит Куликовская Битва.

И, сразив Челубея, упал Пересвет,

но взметнулись знамёна Христовы!

Русь Святая! Прологом имперских побед

стало Поле твоё Куликово!

Припев:

Русичи, вперёд! Русичи, вперёд!

Сокрушим орду поганой нечисти!

Снова Русь в опасности!

Сегодня – наш черёд

доказать любовь свою к Отечеству!

…Делом доказать любовь к Отечеству!

…Кровью доказать любовь к Отечеству!

…Жизнью доказать любовь к Отечеству!

II

Русь Святая! Шагая сквозь пламень веков,

не искала ты в пламени броды,

сил своих не щадя, побеждала врагов

и спасала другие народы.

Светом Правды,

что дарит нам Бог в небеси,

возрождалась славянская сила,

укреплялись в единстве три части Руси –

– Беларусь, Украина, Россия…

Припев:

Русичи, вперёд! Русичи, вперёд!

Сокрушим орду поганой нечисти!

Снова Русь в опасности! Сегодня – наш черёд

доказать любовь свою к Отечеству!

…Делом доказать любовь к Отечеству!

…Кровью доказать любовь к Отечеству!

…Жизнью доказать любовь к Отечеству!

III

С небоскрёбов заморских, от схроновых нор

ядом стелется мрак сатанинский,

чтобы Русь отравить, чтоб посеять раздор

меж Славян в их соборном единстве.

Но врага, будь он даже хоть дьявола злей,

на Руси ждут с терпеньем суровым

Сталинград, и Полтава, и доблесть Полей

Бородинского и Куликова!

Припев:

Русичи, вперёд! Русичи, вперёд!

Сокрушим орду поганой нечисти!

Предки отстояли Русь! А нынче – наш черёд

доказать любовь свою к Отечеству!

…Делом доказать любовь к Отечеству!

…Кровью доказать любовь к Отечеству!

…Жизнью доказать любовь к Отечеству!

«Марш Куликова Поля» стал завещанием поэта и одновременно указанием, как нам, русским, смотреть на происходящее, за что стоять и во что верить. И, конечно, долг наш сделать так, чтобы Негатурова не забыли, чтобы его стихи звучали по радио и телевидению, чтобы сборники лежали в книжных магазинах на видных местах по доступной цене, чтобы родители могли читать их своим детям, наконец. И отрадно сознавать, что среди нас есть люди, которые не на каком-то громко-государственном, а на вполне бытовом уровне ставят перед собой такие цели. Например, сообщество энтузиастов, которое создало сайт памяти поэта Вадима Негатурова – negaturov.ru.

…Поэтов, которые могут своим словом поднять людей на бой, сейчас мало, а уж тех, кто готов лично встать в строй и отдать жизнь за други своя, и вовсе наперечёт. Из современников, кроме Вадима, на память приходит только павший в 1992 г. в Абхазии московский «куртуазный маньерист» Александр Бардодым. Последует ли кто-то в будущем их примеру, не отступится ли в час икс от своей гражданской позиции, напрямую зависит и от того, как мы будем чтить их память. Прожить же без таких людей нельзя: ведь именно на подвижниках испокон веков держится Россия.

Теги: Вадим Негатуров , Одесса , Украина

Ладно, пляшем

Павел Крусанов. Царь головы: Рассказы. - М.: АСТ, 2014. – 314 с. – 2000 экз.

Премия "Национальный бестселлер" – вроде выигрыша в карты или в бильярд: выгоды особенно большой не приносит, главное дело – азарт, принцип.

На минувшей неделе в Санкт-Петербурге состоялось первое вручение «Нацбестселлера» без Виктора Леонидовича Топорова. Не знаю, что чувствовали те, кто при этом присутствовал. Думаю, ничего особо хорошего.

Ничего особо хорошего и не случилось: симпатии оставшегося без присмотра жюри разделились между уныло верным себе Владимиром Сорокиным и графоманкой Ксенией Букшей. Молодость победила. Сборник интервью работников промышленного предприятия поразил воображение членов жюри смелостью замысла и трескучестью исполнения. К тому же, согласимся, о людях труда у нас никто ещё не писал, а теперь и не надо – Букша закрыла тему.

Ну это всё их дела, у нас разговор пойдёт о литературе. От неё в нынешнем шорт-листе представительствовал один автор. Многие даже надеялись, что премия достанется именно ему. К тому же (более весомый аргумент) премия как-никак петербургская и автор тоже, сколько можно игнорировать этот факт?..

Можно пока ещё. Книгу главного неудачника «Нацбеста» (трудно сказать, сколько раз он этой премии не получал, но явно чаще других) незадолго до очередного фиаско подарила мне его очаровательная издательница.

Издатель для критика, конечно, не человек. Но и критик для издателя тоже!.. С некоторым удивлением понял это, слушая, как издатель Ш. рекомендует мне книжку писателя Павла К., который, оказывается:

– Националист, консерватор, традиционалист, имперец[?]

«Как вы, как вы, как вы…» – выстукивает морзянка.

Моё лицо складывается в капризную гримасу:

– Крусанова не люблю…

И тут же как назло вспоминаю, как пару лет назад на каком-то книжном фестивале подскакивал к нему с рукопожатием (или, может, нас насильно знакомили):

– Павел, э-э-э… Очень приятно… Большой поклонник вашего, э-э…

Уж хотя бы «большой» мог бы не говорить. А ещё лучше – «поклонник».

Все мы друг для друга не люди. А так, функции, опции – кнопки, на которые надо нажать, чтобы получить результат. Я-то, конечно, критик, но не настолько же, чтобы не понимать, что Павел Крусанов пост­модернист! А значит, не может быть ни националистом, ни консерватором, ни всем прочим. Как в одном кино говорится: «Это машина Стелькина! А он взяточник...»

Разница между постмодернизмом и нашей литературой в основе проста. Мы полагаем, что главное в литературе – жизнь. Чем «жизненнее», тем лучше. А «жизненность» обеспечивается искренним чувством. У них во главе угла – интеллектуальный акт, литературный приём. Хорошее использование хорошего приёма пробуждает в постмодернисте такие чувства, что никакая искренность не нужна! Да и нет её в литературе, ибо – «что есть искренность?», как сказал художник Николай Ге. Есть только приёмы, из которых, как жизнь из пептидных цепочек, складывается всё то, что мы, наивные, называем искренностью, болью, радостью и так далее.

Когда приём «обнажается», читатель-постмодернист радуется, будто увидел с палубы показавшегося из воды дельфина. Увидеть разложимость мира на атомы. Так студент-медик испытывает блаженную оторопь, мысленно прозревая кишечные реснички и червеобразный отросток в теле своей возлюбленной.

В нашей литературе, наоборот, это считается неприличным. Взгляд на мир с точки зрения «как всё устроено» или «как это работает» мы считаем незрелым, школярским и даже – смешно сказать – ограниченным. Принятие жизни во всей её полноте – со всеми её «несправедливостями» и «свинцовыми мерзостями» (которые только кажутся таковыми самонадеянному человеку, думающему, что ухватил бога за бороду) и принципиальное неприятие человечьих «мерзостей» (списываемых нашими оппонентами на «многообразие мира») – такова наша позиция.

Мы не стремимся расширить границы предназначенного для нас мира, но стремимся как можно лучше изучить и запомнить каждый бугорок, каждую трещинку на стенах своей темницы. Такова наша литература. Раз за разом она будет повторять, что смерть неизбежна, а Россия – наше отечество, будет радоваться улыбке и приходить в ужас от слезинки ребёнка – и находить в этом бездну вкуса и массу оттенков. Не надоедает.

Те же, кому надоедает, хуже разбираются «в оттенках» (в человеческой психологии, например, или в прекрасных тяготах повседневности, из которых складывается судьба), но компенсируют это фантастическим элементом или эксплицитным философизмом. Ведь если человек философ, уже не страшно, что у него пуговицы не на ту сторону. Мы, конечно, смеёмся над ними: «Братцы, это всё понятно, что электрон так же неисчерпаем, как и атом, только – как художник художнику: вы рисовать-то умеете?» Иногда они обижаются. Потому что довольно часто и впрямь не умеют рисовать. Собственно, постмодернизм тем выгоден – можно скрывать ограниченность таланта или неглубину души. Скрывать и заменять «другой глубиной».