Пока ты веришь - Ирина Шевченко

– Гляди-ка, – прищурился господин Блэйн, – тебе не отказал.

– Конечно, он же мой кавалер.

Приподнявшись на цыпочки, она шутливо чмокнула Джека в щеку.

И не подумала бы о таком, когда в первый раз его увидела. А Джек вообще не думал – как стоял истуканом, так и остался стоять, пока она не велела ему принести еще и стакан.

Господин Блэйн так увлекся, что готовку забросил, и Эби решила, что лучше им с Джеком в сад пойти, чтобы мэтра Дориана без обеда не оставить. К тому же кухня: тут вода, там пар. Вдруг у Джека механизм повредится? Дядька ей про часы только и талдычил, чтоб не мокрой тряпкой протирала, а чуточку влажной, иначе испортятся.

Только вышли в холл, как нос к носу столкнулись с Эйденом (господином Эбигейл его про себя давно уже не звала – не заслуживал он никакого почтения).

– О, крошка Эби! Далеко собралась?

– Мы с Джеком идем в сад, – отчиталась она ровно.

– Могу составить компанию.

– Спасибо, но в этом нет нужды.

– Колючка Эби, – усмехнулся мужчина. – Но такая сладкая. И так трудно сдержаться…

До того, как он шагнул к ней, девушка успела заметить, что ведущая в лабораторию дверь начала медленно открываться, и обрадовалась: при мэтре Дориане этот нахал не осмелится к ней приставать.

Но за миг до того, как маг вышел в холл, случилось другое.

Случилось так быстро, что Эбигейл в первый миг даже не поняла, как и что.

Эйден приблизился к ней, протянул руку, и вдруг Джек выступил вперед, загородил ее и толкнул Мерита в плечо. С виду легонько, но механический человек куда сильнее человека обычного, и Эйден полетел на пол, прямо под ноги мэтру Дориану.

– Что здесь происходит?! – гневно воскликнул маг. – Джек!

Взмах руки, и техническое создание застыло неподвижной статуей.

– Эбигейл!

Эби подумала, он и ее сейчас «выключит». Или взглядом испепелит.

– Эйден, вы в порядке? Что произошло? Джек никогда… – Маг, продолжая зло сверкать глазами, развернулся к девушке: – Это ты ему приказала?!

Испуганная криками и самим видом мэтра Дориана, который, как она до этого дня считала, и сердиться-то не умеет, Эби смогла только головой помотать.

– Не лги мне! Кроме тебя, некому было научить Джека такому! Не сейчас, так раньше. Чему ты его учила? Зачем? Говори, дрянь!

Он навис над ней, грозный, черный, страшный, и девушка зажмурилась, ожидая в лучшем случае оплеухи. В самом лучшем.

– Отвечай! – Маг с силой встряхнул ее за плечи.

– Я… не учила… Не специально. Я лишь разговаривала с ним… просто… обо всем… я…

Еще немного, и те обрывки фраз, что она с трудом выдавливала из себя, утонули бы в рыданиях, когда неожиданно прозвучал голос Эйдена:

– Дориан, оставьте ее, она не виновата. Это я. Хотел пошутить, а Джек, видимо, решил, что я собираюсь обидеть Эбигейл.

– Решил? Сам?

– Сам, – подтвердил Эйден. – Поздравляю вас, мэтр. Искусственный мозг действительно способен обучаться и развиваться.

Искусственный мозг работал. Вернее, работало заклинание, превращающее поступавшую извне информацию в память Джека и формирующее его сознание.

Господину Лленасу было чем гордиться и как магу, и как технику, создавшему, помимо кристаллического мнемосборника, механическое тело, отзывающееся на приказы сотворенного переплетением энергетических потоков разума. И он будет гордиться. Обязательно расскажет обо всем Адалинде… Если она придет. Вчера не пришла… И Алистеру похвастается успехами.

Но все это потом. А сейчас мэтр Дориан был зол. В первую очередь – на самого себя.

– О чем я только думал? – распалялся он, расхаживая туда-сюда по лаборатории.

Эбигейл, отчитав, он услал в ее комнату, велев не попадаться на глаза, и лишь застывший у стены Джек и присевший на кушетку Эйден безмолвно наблюдали приступ мажьего самоедства.

– Я должен был предположить, что обучение не ограничится простейшими навыками, что он станет впитывать все без разбора данные. Абсолютно все! А она с ним, видите ли, говорила! О чем? Чему могла научить его эта потаскуха?

– Она не потаскуха.

Дориан замер. Показалось, последняя фраза сорвалась с неподвижных губ Джека, вновь вздумавшего вступиться за освинскую девку.

– Она не потаскуха, – повторил за спиной мага Эйден. – Вы даже не удосужились поговорить с ней, да? Поршни и шестеренки вам интереснее живых людей.

Поговорить? С работницей по приговору? Он и так узнал о ней все самое интересное в первый день: умеет читать, знает, как передвигаются шахматные фигуры… Что еще? Достаточно того, что она выполняла его указания, а браслет не позволил бы ей сбежать, украв что-то из дома.

Но мэтр Лленас усмотрел иной подтекст в замечании Мерита.

Вздохнул, с воздухом выпуская остатки злости, и присел рядом с молодым человеком.

– Простите меня, Эйден, – сказал он со всей искренностью, на которую был способен. – Я увлекся работой и не уделяю вам должного внимания…

…Адалинда тоже думает, будто шестеренки и поршни для него важнее. А еще – голосовые мембраны, над которыми он работал, пока не вышел за… Зачем он выходил? Кажется, хотел попросить Эбигейл сварить кофе. Снова не спал полночи, и пара чашечек горячего, ароматного, можно с корицей…

Маг встряхнулся. Посмотрел на ждущего окончания фразы Эйдена. Покачал головой.

– Вы правы. Я – никудышный хозяин и отвратительный друг. Верно, был бы таким же мужем и отцом. Знаете, я тут думал, что если бы в юные годы чуть меньше увлекался наукой, а чуть больше… не наукой, у меня сейчас мог бы быть сын вашего возраста…

– А моему сыну было бы уже три года, – прервав собеседника, выцедил Эйден. – И мы с вами никогда не познакомились бы. Оставьте извинения, Дориан. Я ценю и уважаю вас таким, какой вы есть. После всего, что вы для меня сделали, вы мне даже больше чем друг. Да, почти отец, потому что тоже подарили жизнь. И не ваша вина в том, какая это жизнь и чем и когда закончится.

Мэтр Лленас больно дернул себя за бороду.

– К слову, – продолжил Эйден, – все не находил повода сказать, а это не должно стать для вас неожиданностью. Я составил завещание. Вы – единственный наследник. Не говорите ничего. У меня нет близкой родни, дальняя обойдется, а вам нужны деньги для продвижения ваших работ. Я и сейчас готов выделить любые суммы.

– Но…

– Я же просил, не спорьте. Завещание у моего поверенного. Прежде чем подписать его, я настоял на проведении полного медицинского освидетельствования с привлечением магов, так что имеется документ, подтверждающий, что на момент составления завещания я пребывал в здравом уме. Его не оспорят ни в каком суде. Да, поползут сплетни… Но вам же плевать на них? Полезное умение – игнорировать мнение общества. – Мерит задумчиво погрыз палец. – Но дело было не только в этом… Я же говорил?

– Говорили.

– Я все равно поступил бы так же. Даже теперь не чувствую искреннего раскаяния. Если бы мог, поехал бы в храм на Мисау: говорят, если молиться там о чуде… Но для этого нужно верить. Раскаяться и верить, а я не могу.

Он умолк, а когда снова повернулся к магу, лицо его, болезненно худое и бледное, было спокойно и деловито.

– Что вы решите с Джеком? – спросил он, словно не было всего предыдущего разговора.

– Пока не знаю. Видимо, нужно включить в исходное заклинание новые установки. Нельзя допустить, чтобы он поднимал руку на людей.

– Я бы этого не делал, – не поддержал Эйден. – Люди бывают разные. В общении с некоторыми механический телохранитель не помешает.

– Вы думаете?

– Да. Я ведь объяснил вам, что сам виноват в том, что случилось. А Эбигейл… Наверное, она в самом деле рассказывала ему о своей жизни, а жизнь в Освине… там ведь не сплошь ворье и продажные девки, есть мастерские, лавки, но преступность, согласно полицейским отчетам, процветает… И ее, наверное, не раз обижали, и…

Эйден путался в словах, но маг сумел уловить главную мысль:

– Нужно создать несколько основных моделей ситуаций, в которых возможно использовать физическую силу. Нападение на хозяина, крики о помощи, оружие в руках незнакомца. Надо подумать. Это может быть полезно.

– А что с Эби и их прогулками в саду?

Мэтр Дориан нахмурился:

– Не знаю. С одной стороны, она неплохо ладит с Джеком, и он, если можно так выразиться, к ней привязался. Но через два месяца ее здесь уже не будет. Да и мне хотелось бы, чтобы Джек получал знания о мире от кого-то более подходящего… образованного…

– Мое образование вас устроит? – спросил Мерит. Уголки его губ при этом как-то странно дернулись: очевидно, нервный тик. – Я мог бы сопровождать Эбигейл, когда она гуляет с Джеком. Только скажите ей сами, пусть знает, что это ваше распоряжение.

Форест Келлар не считал себя заядлым игроком. В картежном клубе он появлялся не чаще, чем раз в месяц. В редких случаях – два. Бывало, что три. И играл не так чтобы до последнего лида, всегда оставалось что-то… А если вдруг нет, то и векселя подписывал, и долговые обязательства… Но всегда возвращал! Случалось, приходилось продать что-нибудь или заложить. Или из кассы комитета взять, но это – в крайнем случае. Да и сколько из той кассы возьмешь? Все же господин Келлар не муниципальной казной ведал, а всего лишь «заздравным» комитетом, как его в шутку называли, – лечебницы там, богадельни всякие. И отчислялись на это дело сущие гроши, так что даже при всем желании сверх меры не позаимствовал бы. Так, когда-никогда чек выпишет якобы на полотенца или простыни, или что там еще в больницу прикупить надо. Спирт иногда. Все равно тот спирт доктора с фельдшерами разопьют, а на больных разве что подышат…