Под властью Люцифера. Историко-биографический роман - Петр Котельников

Время шло, и разговор становился все громче, позы развязнее, глаза возбужденно бегали. Темой разговора становилась международная политика, что означало только одно: мужики преодолели экватор. Теперь передо мною были непростые советские граждане, а умудренные политики. Иными словами, это был, если не международный конгресс, то, во всяком случае, нечто, напоминающее конференцию «министров иностранных дел». Не хватало только звучания иноземной речи и переводчиков. Часто звучали имена Чиано, министра иностранных дел Италии, Иоахима фон Риббентропа – министра иностранных дел Германии, Горацио Вильсона, серого кардинала английской тайной миссии и самого Уинстона Черчилля, творца английской политики. До него звучали имена английского премьера Чемберлена и французского – Даладье. Мне эти имена тогда ни о чем не говорили. Я прислушивался к тому, что говорил отец. Для меня он был непререкаемым авторитетом. Отец, рубя воздух ладонью правой руки, между тем выкрикивал: «Дудки им! Мы в гражданскую от всех отбились: и от немцев, и от англичан, и от японцев!.. И белогвардейцам нос утерли! Теперь, когда мы на ноги стали, когда и у нас техника появилась, нас голой рукой не возьмешь!»

Сосед, серб Иво, принявший фамилию жены – Лисавецкий, вставлял свое слово: «Правильно, говоришь, сосед! Товарищ Сталин решил заключить пакт о ненападении с Германией, значит, так надо! Они тоже, как и мы, строят социализм»…

Иво, как и всех тогда, не смущала приставка к слову социализм еще одного слова, короткого, но важного – «национал».

До средины застолья добрались друзья,Молчуны – говорливы, речисты.Не заметить, конечно, нельзя,Пред тобой – дипломаты, министры!

Я молчал, меня приучили не вмешиваться в разговоры взрослых. Но так хотелось сказать взрослым о солидарности рабочих всех стран. Мне тогда казалось, что стоит кому-то замахнуться на наше государство, государство рабочих и крестьян, как во всем мире поднимется волна возмущения! Ведь я состоял, как и все ребята моего класса, в организации, называемой – «МОПР», которое расшифровывалось так: «Международная Организация помощи революционерам». Мы даже взносы вносили, по 10 копеек в месяц.

Пока наши мужчины говорили о возможностях военных действий, в Германии готовились к ним..

План «Барбаросса»

Есть в Тюрингии гора Кифхойзер. Гора, как гора. И местность вокруг обычная, мирная и спокойная. Вьется лентою шоссе, вдоль нее расположены деревушки с уютными домиками, в зелени садов утопающими. Тяжесть плодов на деревьях клонит их к дороге. Горизонт скрывается в легкой дымке. Мирная, идиллическая картина. Сердце расслабляется при виде ее, и слезы умиления вот-вот появятся на глазах. Минуете в поездке от Эрфурта городок Бад Франкенхаузен, где во времена Великой крестьянской войны в последнем сражении в плен был взят борец за свободу немецкого народа Томас Мюнцер, да еще несколько сотен метров по улицам Франкенхаузена продефилируете, и перед вами развилка дороги предстанет. Стрелка, указующая путь налево, гласит: «Логово Барбароссы».

У нас в стране едва ли найдется один на тысячу, кто знает о существовании этого «логова»! Да и зачем оно нам, это логово? Прежде жил я, как и все, в стране, которую мы называли Советским Союзом, и которую за рубежом по-прежнему упрямо называли и называют Россией, и не было нам никакого дела до немцев и французов, до Меровингов и Капетингов. Да и рыжебородые Барбароссы были нам ни к чему. Никогда мы к ним, по своей воле, не хаживали. Они – иное дело, нет-нет да наведывались к нашим прадедам. Угощали их наши деды да прадеды, чем могли, оставляли гости после себя холмики земляные, невысокие. Ну, некоторым, по жалости своей, даже крест березовый ставили. Сгнивал крест, и память уходила о том, кто под ним тело свое в земле нашей оставил!

После гражданской думали, ну, наконец, мир долгий к нам пришел, отстроимся, заживем по-человечески! Заслужили его, как никак! Не соображали, а чем, собственно, заслужили? Что особенного дали миру? Чем прославились? Не тем ли, что колотили друг друга, люди близкие по крови, за мифы, где-то за границей созданные? Новый строй создавали, к свету рвались! И не знали мы, что где-то в кабинетах канцелярии Гитлера создается план, названный именем жившего когда-то в раннем средневековье германского императора Фридриха Барбароссы, по которому ни мне, ни моим соплеменникам жить на земле предков своих не положено. Я учился тогда в пятом классе, проходили мы историю Древнего Мира, а вот до средневековья не дошли. Так что время Барбароссы еще не стучалось в клетки мозга моего. Только позднее я познакомлюсь с деяниями этого «великого» предка германских племен, с которым меня, по замыслам генералов немецких, что-то должно было связывать.

У немцев были прекрасные писатели-сказочники. Мне и сейчас, взрослому, немецкие сказки нравятся. Недаром сюжеты этих сказок использованы для основы детских балетов Петра Чайковского. В сказках много уделяется внимания трудовому процессу. Просто заполучит в руки волшебную вещь в немецкой сказке невозможно. Немцы в прошлом великие доки были по созданию и легенд. Основанием для этого им служили сказания древних, и своих сказителей, и не своих, но близких по духу северному. Важно было одно, чтобы они связь нордическую с каким-то вселенным льдом, неведомым на земле, имели. Речь идет о «Вейтайслере» – теории Мирового (или вечного) Льда. Согласно ее все небесные тела, кроме Земли и Солнца, состоят изо льда, или окутаны толстым ледяным покровом. Считали, что толщина этого ледяного покрова для Луны составляет 240 километров, для Марса – 400. Если кусочки льда с Юпитера падают случайно на Солнце, то оно покрывается пятнами. Это происходит каждые 11 лет, время цикла вращения Юпитера вокруг центра системы. А дальше начинается такое, что человеку, не посвященному в работы Гербигера, создателя этой теории, ничего понять не удастся. Следует сказать, что в этой теории немало интересного, требующего основательных и серьезных раздумий. Об этом свидетельствует то, что этой теорией увлекался не только Гитлер, но и такие талантливые ученые, как Вернер фон Браун, создатель ракетного оружия. Одним словом, теория Вечного льда представляет смесь научного и мистического. Чего в ней больше, трудно сказать, но ею была обусловлена немцами возможность создания космического оружия. Над нею работало немало умов гитлеровского рейха.

В Германии, подходя к местным условиям, отлично вписывались саги древних исландцев, они и были приспособлены, в первую очередь… И действие легенды о маленьком народце нибелунгах теперь происходило не где-то вблизи вулкана Геклы, а на берегах Рейна. Тут, естественно, и Зигфрид, и Брунгильда появились. Не забыли немцы и легенды, связанной с судьбой короля Фридриха. А царствовал этот король под именем Фридриха I Барбароссы еще в XII веке.

Чушь, скажете? К чему людям двадцатого столетия вдруг понадобился закованный в толстое железо не то рыцарь, не то король? Оказывается, народная молва связывала с этим именем надежды немецкой нации на восстановление былой славы. С тех дальних времен пришли на земли Гансов и Фрицев рассказы о том, что некий монах открыл чудесную тайну племянника Барбароссы императора Фридриха II, согласно которой император жив и скрывается в подземелье горы вблизи Зальцбурга. Наступит счастливый день, зацветет засохшая груша, появятся на ней зрелые плоды, и проснется от долгой спячки король Фридрих II, соберет свои победоносные полки. Шло время, кое-что менялось и в самой легенде. Со временем стали говорить не о короле Фридрихе II, а о самом Фридрихе I Барбароссе. Будто спит он, сидя на скамье подле круглого стола, в толще горы Кифхойзер, вблизи гор Гарца, борода рыжая, пышная за века отросла и стелется по земле. Крепко спит император, но наступит время и проснется Барбаросса, выйдет на свет и возродится могущество немецкой империи.

Странно как-то, война тяжкая прошла, а легенда и сейчас жива, хотя в 1971 году найдены следы настоящей могилы легендарного короля. Да и смерть его была трагичной, но никак не славной, – утонул он в Черном море во время одного из крестовых походов. Конечно, как тут было выплыть, коль железа на тебе с десятка три килограммов навешано? А возродил, придал блеск сказанию никто иной, как император Вильгельм I, воевавший с французами и победивший их.

Немецкий кайзер искал в истории прошлого оправдания своим действиям. Вот тут-то он и натолкнулся на легенду о Барбароссе. В 1890 году началось сооружение грандиозного памятника предку великому, через шесть лет он был освящен и с той поры стал объектом поклонения. Поклонения для тех, кто войной грезит, в битвах дух германский возвысить старается. Размеры памятника, действительно, грандиозны. Да и тяжелый дух на нем лежит, как и положено всему готическому. Нет в нем тех легкости и духовной возвышенности, какие в творениях итальянских мастеров пребывают. Давит громоздкостью своею, чувствуешь, как мал и слаб ты. Бесконечная стена лестниц идет в гору. И открывается перед тобою вид гигантской башни. Перед башней стоит конная фигура самого Вильгельма I, а у ее основания – фигура Фридриха Барбароссы со стелющейся по земле бородой. Внутри башни – громадное помещение. Здесь хранились знамена немецких полков, покоривших Францию. Я бы не стал уделять легенде столько внимания, если бы не…