Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник) - Мэри Стюарт

Он говорил тихо, но Мэрион Брэдфорд его услышала. Она бросила на него уничтожающий взгляд и спросила своим напряженным вызывающим голосом, из-за которого все сказанное ею казалось грубостью:

– Снова хорошие советы?

Роберта быстро произнесла:

– Мистер Грант просто волнуется за нас, Мэрион. Ему же известно, что в горах я ничего не смыслю.

Мэрион Брэдфорд явно хотела сказать в ответ что-нибудь язвительное, но лишь поджала губы и уставилась в окно. Родерик улыбнулся Роберте и вновь занялся сачком. А на веранде появился Роналд Бигл с рюкзаком на спине.

– Ну и ну, – удивилась Роберта, – мистер Бигл собирается в поход. Вы и впрямь пойдете на Сгурр-нан-Гиллеан в такую погоду, мистер Бигл?

– Думаю, что дождь скоро кончится, – объяснил Бигл. – Я все равно туда пойду, и если примерно через час прояснится, а я считаю, что так оно и будет, то я уже буду готов к восхождению.

Рассеянно помахав нам, он вышел в дождь.

– Ну вот, – обратилась я к Роберте, – оба оракула высказали свое мнение, так что, надеюсь, вам удастся совершить восхождение.

– А вы тоже пойдете гулять?

– Дорогая, я еще даже не завтракала! И если не потороплюсь, то мне ничего не достанется!

Но в холле на полпути к столовой меня остановил голос майора Персимона, призывающий меня из-за решетки кабинета. Я подошла. Высокий кряжистый крестьянин еще не ушел, он осторожно перебирал объедки на подносе.

Билл Персимон перегнулся через стойку:

– Я так понял, мисс Брук, что вам нужна удочка, чтобы порыбачить?

– Да, но не сейчас. Я хочу подождать денек-другой, осмотреться.

– Как хотите, конечно, только… – Он бросил взгляд на другого человека. – Если вы и впрямь захотите, чтобы вам показали, как рыбачить, вам лучше договориться с Дугалом Макри заранее. Я уверен, что он с радостью поможет вам.

Большой человек посмотрел на меня. У него было квадратное загорелое лицо, изборожденное глубокими морщинами, и маленькие голубые глазки, которые в обычных условиях, наверное, всегда излучали веселье. Но сейчас они ничего не выражали.

Он произнес мелодичным голосом островитянина, удивительным для такого крупного человека:

– Я буду рад показать леди, как ловить рыбу.

– Вы очень добры, – ответила я. – Может быть… скажем, в среду?

– Среда – свободный день, – кивнул Дугал Макри своей большой головой. – Да, совсем свободный.

– Большое спасибо, – поблагодарила я.

– Как мне записать, куда вы пойдете? – спросил майор Персимон.

Дугал Макри сказал:

– На Камасунари, верхней тропой. Если мы ничего там не поймаем, то день будет совсем плохой.

Он выпрямился и взял со стойки хорошо вычищенную шляпу-котелок внушительного размера.

– Мне пора, а то опоздаю в церковь. До свидания, миссис. До свидания, мистер Персимон.

И он вышел в серое утро. Я смотрела ему вслед. Обычный разговор, но я впервые познакомилась с прекрасной до простоты вежливостью горца; естественным, но почти по-королевски церемонным поведением фермера, прожившего всю свою жизнь на островах. Этот спокойный человек произвел на меня огромное впечатление. Дугал Макри. Отец Хизер Макри…

Кивнув майору Персимону, я отправилась к своему позднему завтраку.

Я страшилась (что довольно глупо, по-моему) встречи с Маршей, поэтому была рада, что ее нет в столовой. Не успела я допить первую чашку кофе, как мимо окна проплыла огромная машина кремового цвета и плавно подъехала к двери веранды. Марша, восхитительная и очень городская в ярко-синем одеянии, поспешно вышла из отеля в сопровождении красивого юнца, заботливо кутавшего ее в плед. Окруженный аурой богатства и беспечности, автомобиль отъехал от гостиницы.

Я продолжала пить кофе, мечтая о газете, потому что таким образом я могла бы сделать вид, что не замечаю Николаса, который был, если не считать Хьюберта Хэя, единственным, кто сидел в столовой.

Но именно Хэй встал и подошел ко мне.

Он шагал странной подпрыгивающей походкой, которая напомнила мне резиновые мячики Марши и самодовольную малиновку. Последняя ассоциация возникла из-за круглых объемов алого свитера, который оживляли веселенькие зеленые твидовые штаны. Лицо у него тоже было круглым, с маленьким самонадеянным ртом и бледно-голубыми глазами, от которых расходилось лучами множество морщинок. На маленькой руке красовалось огромное золотое кольцо с черным камнем.

Он улыбнулся мне, блеснув полным золота ртом.

– Мисс… э… Брук? Меня зовут Хэй.

– Здравствуйте, – вежливо пробормотала я.

– Надеюсь, вы не против того, что я подошел к вам, мисс Брук, но дело в том… – он запнулся и застенчиво посмотрел на меня, – дело в том, я хочу попросить вас об одолжении.

– Ну конечно, – ответила я, гадая, что последует дальше.

– Понимаете, – продолжал он с тем же застенчивым выражением лица, которое так комично сочеталось с его круглым обликом, – понимаете, я свободный человек.

– Что-что? – удивилась я.

– Свободный человек.

– Да, я так и услышала. Но…

– Это мой nom de plume[7], – пояснил он. – Я писатель. – Алый свитер ощутимо раздулся. – Свободный человек.

– А, понимаю! Писатель… но вы, оказывается, очень умный человек, мистер Хэй. Э… вы пишете романы?

– Книги о путешествиях, мисс Брук, книги о путешествиях. Вы узнаете от меня о красотах мира, сидя у камелька, – так пишут на обложках. «Вам, сидящим в кресле, я рассказываю о достопримечательностях Англии». И, – добавил весело он, – Шотландии. Вот почему я здесь.

– Понятно. Собираете материал?

– Предпринимаю прогулки, – откровенно пояснил Хьюберт Хэй. – Я хожу на прогулки и рассказываю о них, прилагая карты. Потом я обозначаю их буквами А, В или С, в зависимости от сложности, и помечаю их одной, двумя или тремя звездами, в зависимости от красоты.

– Очень… очень оригинально, – запинаясь, прокомментировала я, сознавая, что Николас все слышит. – Очевидно, это занимает много времени.

– Это очень легко, – честно признался Хьюберт Хэй. – Конечно, если вы умеете писать так, как я. У меня есть сноровка. И платят хорошо.

– Я поищу ваши книги, – пообещала я, и он склонился надо мной.

– Я пришлю вам одну, обязательно. Последняя называется «Прогулки по Сомерсету». Вам понравится. Вообще-то, это не совсем книги, это брошюры. Лучшая, по-моему, «Как я бродил по Уэльсу». Ее я вам тоже пришлю.

– Очень вам признательна.

Я заметила, что он держит старые номера «Тэтлера» и «Сельской жизни». Положив журналы на стол, он постучал по ним пальцем и сообщил:

– Я видел здесь ваши фотографии. Ведь это вы?

– Да.

Он нашел фотографию в «Сельской жизни». Это и в самом деле была я, в твидовом костюме, с парой очаровательных ирландских сеттеров – гвоздем фотографии Дэвида Гальена. Хьюберт Хэй снова смутился.

– Я делаю фотографии для своих книг, – нерешительно сообщил он.

Чувствуя себя беспомощной, я ожидала продолжения. Краем глаза я увидела, что Николас встал и неторопливо ищет в карманах сигареты. Хьюберт Хэй поспешно проговорил:

– Когда эти ребята, геологи, фотографируют скалу, они кладут рядом молоток для сравнения масштабов. И я подумал, что было бы здорово, фотографируя горы Куллин, поставить рядом леди, чтобы было видно, какие эти горы большие и высокие.

Николас улыбался. Я скорее почувствовала это, чем увидела. Хьюберт Хэй взглянул на меня поверх рекламы Дэвида Гальена с чудесной композицией и задумчиво добавил:

– А вы хорошо получаетесь на фотографиях.

Николас небрежно вмешался:

– Вы бы лучше выяснили, сколько она стоит. Не сомневаюсь, что очень дорого.

Хьюберт Хэй перевел взгляд на него, потом с озадаченным видом посмотрел на меня:

– Я… не должен был?..

Он был так смущен, так непривычно робок, что, забыв о собственном чувстве неловкости и о том, что Хьюго Монтефиора может хватить удар, я бросила на Николаса яростный взгляд.

– Мистер Друри шутит, – быстро ответила я. – Ну конечно, вы можете сфотографировать меня когда пожелаете, мистер Хэй. Мне будет приятно оказаться в вашей книге. Когда приступим?

Он радостно вспыхнул, и его алый свитер вновь раздулся до свойственных ему круглых размеров малиновки.

– Вы очень любезны, ну просто очень любезны. Это большая честь для меня. Если прояснится, то, может быть, сегодня на Сгурр-на-Стри на фоне Куллина?

– Отлично, – согласилась я.

– У Билла Персимона есть спаниель, – невинно заметил Николас.

– Правда? – Ремарку Николаса Хьюберт Хэй с восторгом принял за чистую монету. – А это отличная идея. Пойду попрошу его одолжить мне собаку.

И радостной рысью он выбежал из столовой.

Николас же продолжал стоять, глядя на меня с выражением сардонического веселья, которое я так ненавидела.

– И что скажет Хьюго, когда увидит тебя в роли звезды в «Побродим по Скаю», или как там будет называться его шедевр?

– Он не увидит, – резко ответила я, вставая из-за стола. – Единственное путешествие, которое привлекает Хьюго, это полет на «Эйр Франс» в Париж и обратно.