Рутения - Николай Новиков

- Нет проблем, Володя, - сказал Поплавский.

- Спасибо, Влад. А потом я все равно убедю... или - убеждю? Воронина, что моя система надежнее.

Воронин кивнул. По дороге сюда они договорились с Поплавским, что не скажут Тарнаху всей правды. Пусть думает, что на него напали местные хулиганы, зачем больному человеку лишние волнения?

- Нормально все на бирже. Влад продал свою водку, хотел пригласить нас, но... подождем, когда ты оклемаешься. Тогда и отпразднуем, так, Влад?

- Точно так, - отрапортовал Поплавский. - Моя жена будет рада познакомиться с Юлей, известной актрисой. Я вам устрою такие шашлыки! Никакие устрицы не сравнятся. Хотя устрицы тоже будут, обещаю. Вы что больше любите, Юля, буржуазные устрицы или наши, в смысле, прежние наши шашлыки?

- Если честно - я больше всего люблю вот этого побитого Тарнаха, сказала Юля.

- Браво! - воскликнул Поплавский. - Иного ответа я и не ожидал.

- То есть, не собирался предлагать гостям устрицы и шашлыки? - со смехом спросил Тарнах. - Надеялся, что Юлька будет закусывать побитым Тарнахом?

- Володя! - укоризненно сказала девушка.

- Нет, собирался. Но то, что она любит тебя больше шашлыков и даже неведомых, но притягательных устриц - многое значит, - сказал Поплавский. Сделал многозначительную паузу и добавил. - В смысле экономии средств.

- Или в смысле - тебе больше достанется, - сказал Воронин.

Он смотрел на бледное лицо товарища и думал о страшной опасности, которая грозит его семье. Нападение на Тарнаха это ведь предупреждение ему. Могли бы убить - нож в сердце и все дела, могли тяжело покалечить, но ограничились мордобоем, да сломанной ключицей. Потому будут более серьезные предупреждения. Что они хотят? Только ли денег?

На тумбочке зазвонил телефон. Юля поднялась со стула, взяла трубку, она уже чувствовала себя здесь вполне уверенно.

- Да? Воронина? Пожалуйста, - она с удивлением посмотрела на Сергея, протянула ему трубку.

- Серега? - встревоженно спросил Поплавский.

- Все нормально, Влад, - сказал Воронин, прикрывая микрофон ладонью. - Мои клиенты знали, что я могу поехать к Вовке.Але?

- Ну, короче так, - услышал он тот же мерзкий голос, что потревожил его ночью. - Сегодня-завтра нужно встретиться для серьезного разговора. Бабки можем простить, безопасность гарантируем. Если будешь делать то, шо скажем.

- Согласен встретиться, завтра созвонимся, - торопливо сказал Воронин.

- Лады, но учти - все под контролем.

Он положил трубку. Поплавский с удивлением смотрел на него. Помнил сказал ему, что родители забирают Тарнаха домой, в своем кабинете. После этого Воронин звонил только жене. Откуда же клиенты могли знать, что он именно в этой квартире сейчас?

- На всякий случай дал телефон, - с улыбкой объяснил Воронин. - И тут нашли!

- Это означает, что дела у нас идут неплохо, и надо мне поскорее выздоравливать, - сказал Тарнах.

От чая и кофе Воронин с Поплавским отказались, от коньяка тоже, сославшись на дела - биржу бросили! Поговорили ещё минут пять и откланялись. Тарнах понимал их, ему уже не терпелось поскорее вернуться на биржу, заняться серьезными проектами. Хотя бы для того, чтобы обеспечить Юлю Караваеву должным комфортом, пока система Воронина действует. А потом и поспорить можно. Он так и сказал. Воронин не стал возражать, а Поплавский только вздохнул.

9

Александр Митяев был не просто генералом, а - боевым генералом. Два года в Афганистане, год в Карабахе, да ещё и на оперативной работе, командуя группой спецназа - не так уж мало для того, чтобы стать настоящим профессионалом. Правда, воевал он будучи ещё полковником, но от этого боевой опыт генерала Митяева не стал меньше. Крючков благоволил к нему, и, повышая в звании, даже намекнул, что возможно, в скором времени этот молодой (всего-то - 47!) генерал сменит его на должности председателя.

Митяев понял, что это значит, лишь через два месяца, когда случилось то, что журналисты окрестили "путчем". Если бы он удался, генерала Митяева ждало бы большое будущее. Но "путч" провалился, ибо так бездарно был организован, что даже сторонники наведения порядка в стране отвернулись от членов ГКЧП. Митяев не был рьяным сторонником советской власти, но и пустобрехов, мнивших себя демократами, не считал "спасителями России". По его мнению, их, жадно рвущимся к госкормушкам, давно пора было урезонить. Но не такими же "топорными" методами! Крючкова он уважал, но от ГКЧП сразу открестился. Если честно - потому, что Крючков не посвятил его в свой план, не попросил разработать эффективную программу действий, а оказался в странной компании пьяниц и старых дуболомов. Обиделся молодой генерал на своего шефа.

Но это не спасло его от увольнения в запас. Новый председатель конечно же знал, что прежний хозяин Лубянки благоволил к Митяеву и вскоре предложил уйти по доброй воле.

Новая власть активно избавлялась от людей преданых старой власти. В разряд таких были занесены почти все профессионалы спецслужб, даже те, кто не выказывал своих политических убеждений, а честно выполнял приказы. Даже те, кто был лоялен демократам. Стал профессионалом при старой власти, кто знает, чего ждать от тебя при новой. Иди-ка подальше от нее. Естественно, что от молодого, талантливого генерала с боевым опытом постарались избавиться.

Много позже Митяев узнал, почему Крючков не стал посвящать его в свои планы - потому что считал, КГБ должен возглавить профессионал, не запятнанный в грязных делах. Молодой, талантливый генерал...

Четыре месяца после увольнения стали самым кошмарным периодом в его жизни. Привыкший к ежедневной напряженной работе, которая не только давала моральное удовольствие жизнью, но и удовлетворяла материальные потребности семьи, он вдруг оказался в полном одиночестве. И в полной растерянности. Бежать на Запад, продавать свои знания за доллары, ему и в голову не приходило, а здесь, в России, ни его знания, ни его опыт никому не были нужны. И что делать?

Какое-то время он ждал, потом с месяц пил, стараясь избавиться от кошмара повседневной ненужности, а потом, когда начали поступать предложения от коммерческих структур, стал восстанавливать свои физические кондиции.

Предложений было немало, некоторые казались очень выгодными, особенно в свете проблемы с финансами, возникшей в семье, но Митяев не спешил с выбором. Понял вдруг, что "любимчик Крючкова", ещё недавно звучащее, как приговор, навсегда вычеркивающий человека из жизни, на самом деле значит "профессионал высшего уровня". А профессионалы, которые оказались не нужными новой власти, резко понадобились новым "хозяевам жизни", которые, в отличие от политических пустобрехов, реально оценивали ситуацию и понимали, кто им нужен.

В начале января позвонил Ледовской, и это уже было серьезное предложение, все-таки - госструктура. Но при первой встрече они друг-другу не понравились. Ледовской сказал, что ему нужен не генерал, а профессионал, начальник службы безопасности, на что Митяев ответил, что если б он чувствовал себя генералом, то по-другому бы говорил с начальником Госкомитета. На том и расстались, однако, через неделю Ледовской снова позвонил, и они снова встретились. На сей раз говорили о конкретных вещах. Ледовского интересовало видение Митяевым службы безопасности "Рутении", Митяева - возможности фирмы на организацию должной - эффективной и действенной - службы безопасности. Штат, техническая оснащенность, зарплата сотрудникам и его личная зарплата. Тогда уже Митяев не стыдился говорить о своей зарплате. Это свидание было более удачным, обоих удовлетворили условия, и Митяев стал работать.

Теперь штат его сотрудников составлял сорок человек охрана территории, офиса и высших должностын лиц компании. И опергруппа для выполнения спецзаданий. Ледовской проникся к нему уважением, и не вмешивался в работу. Митяев воспрял духом. Он получал в месяц столько, сколько генерал КГБ и за три года не мог заработать (по соотоношению к нынешним ценам), и

никто не требовал дурацких отчетов, не спрашивал, как та или иная операция будет выглядеть в политическом свете. Это и была настоящая работа, о которой он мечтал всю жизнь.

В штате были только те, кому он полностю доверял, от старлеев до майоров, двадцать пять - тридцать пять лет, профессионалы, благодарные ему. Работать с такими людьми, не чувствуя бдительного ока партии - одно удовольствие.

Теперь Митяев был не просто генералом - а председателем мини-КГБ.

Он сидел в своем кресле, внимательно глядя на двух сотрудников своей оперативной службы.

- Так точно, Александр Петрович, серая "Ауди" стоит неподалеку от дома Воронина на Можайке, в ней два типа. Из машины не выходили, никаких действий не предпринимали, - сказал Иван Красницкий. - Мои люди смотрят за ними. Сам Воронин в настоящее время дома отсутствует.

- Понятно. - кивнул Митяев и повернулся к другому оперативнику. Гена, подготовь группу, возможно, будет серьезная работа.