Страна Саша - Гала Узрютова

сам. Он рассказывает, а в ответ даже не спрашивает, как я. И так со многими. Один раз я спросила: «Почему ты не спрашиваешь, как мой день, как я?» А он говорит, ну, ты сама должна начать рассказывать, я что, всё спрашивать должен. Постепенно мне стало казаться, что всё, о чем я думаю, не стоит даже произносить вслух. А в этом мире существует и происходит только то, о чем сказано вслух. И это при том, что часто слышишь такую чушь, от которой представляешь себя лауреатом Нобелевской премии. Конечно, ты сейчас скажешь, что у меня мания величия, но это не так. Возможно, я просто более избирательна по отношению к своим словам. Или… не знаю, как это объяснить даже.

Я слушал всё это, и мне стало как-то неловко. Я не спросил, как прошел ее день. И впрямь привык, что люди сами мне всё рассказывают. С Женей было так хорошо, что я бы не заметил, как на мне появились, например, седые волосы. Поэтому, когда она сказала, что ей надо идти, я очень удивился. Оказалось, что она даже успела вызвать такси, когда ходила в туалет. Я всегда считал себя невнимательным, но не до такой же степени. Видимо, Женя совсем меня захватила. Когда она ушла, я решил еще немного посидеть, тем более что чай здесь мне особенно нравился. Я думал о Жене. У меня в голове не укладывалось, что она вообще могла обратить на меня внимание. Красавец, конечно, но разве этого достаточно?

От бредовых мыслей меня отвлекла парочка за соседним столом. Я стал сравнивать ее со мной и Женей. Макс говорит, что мужчина и женщина должны соответствовать друг другу. То есть если женщина выглядит на пятерку, то мужчина должен быть по крайней мере на четверку. А когда один не дотягивает даже до тройки, а второй зашкаливает за пять с плюсом – из пары ничего хорошего не выйдет. Я усвоил эту мысль Макса и с тех пор стал мысленно оценивать все пары, которые видел. Вот этой парочке за соседним столиком я бы хорошего будущего не нагадал. Мужчина явно суперстар, хотя и скромняга по натуре. Пятерка. А она извивается, но мало что собой представляет. На троечку. Не люблю таких женщин.

Потом она достала диктофон, и я понял, что они вовсе не пара, а у них происходит самое что ни на есть интервью. Он, видимо, рок-гитарист какой-то местной группы. Она – еще с энтузиазмом журналистка, судя по всему, молодежного издания. И чем больше она вопросов задавала, тем основательней я напирал на спинку стула, чтобы мои уши были ближе к этому совершенно чудесному действу. Вспомнились мои интервью с местными куртами кобейнами для молодежных отделов (о, какие у меня были заголовки – «Мы не такие, как все, мы хуже!» и т. д.), и стало вдвойне смешно. Чай уже пришлось отложить, после ее вопроса: «А вы с вашей девушкой ходите по магазинам?» И потом: «А у вас нет какого-нибудь чудачества? Ну, например, чтобы никто не стирал ваши вещи, а вы сами стирали?» Это просто улет.

По растерянным ответам рок-стар я понял, что он уже не знает, куда деться. Несколько раз он повторил, что у него есть девушка и он чего-то устал, но она напористо продолжала. Финалом журналистского безобразия стал катапультовый просто вопрос: «Какие у вас планы на будущее?» (это она рок-гитаристу). Бедняга пробурчал, что успешным управляющим он, конечно, не будет, а займется чем-то для удовольствия.

Никогда не понимал этого вопроса. Какие у человека могут быть планы? Никогда не получается так, как ты запланировал.

В тринадцать лет я надевал разные носки, чтобы выпендриться, а в шестнадцать – потому что не могу найти дома два одинаковых. Я собирался на рыбалку с дядей Ромой и смотрел «Евроньюс». Там говорят, какой-то пятилетний мальчик из Швеции написал письмо премьер-министру страны и попросил его запретить продавать конфеты, потому что он тратит на сладости все свои деньги. Молодец мальчуган, наш человек. Тоже, что ли, в ООН написать, чтобы запретили одиноким мамам искусственными способами делать из сыновей мужиков. Как меня уже достали все эти рыбалки с дядями ромами и прочая бабуйня.

Дядя Рома, как всегда, пришел вовремя. Только в этот раз он был какой-то грустный и явно не в духе. Хотя он сказал, что он в порядке, просто не выспался. Вот это да. А я-то думал, он встает и ложится по режиму.

На причале было немного холодно, хотя в основном только ногам, потому что я свесил их почти до воды. Рыбу мне ловить почти не хотелось, тем более что я всё равно ее отпускал. Я делал вид, что занимаюсь рыбалкой, а сам мечтал о Жене. Мне даже захотелось рассказать о ней Роме, но я сдержался. Я попытался представить, что мы с Женей начнем постоянно встречаться. При этом слово «постоянно» не выходило у меня из головы. В конце концов я до того додумался, что стал сравнивать это слово со словом «стоять», и оно мне не нравилось. И оно уже совсем мне разонравилось, когда я посмотрел на озеро и вспомнил словосочетание «стоячая вода».

– Саш, ну-ка иди сюда, – вдруг окликнул меня винни-пух.

Я обернулся, и то, что я увидел, меня удивило. Прилежный дядя Рома, который никогда с ним вместе курить не разрешал, расставил на одеяле пластиковые стаканы, поставил на траву бутылку вина и разложил закуску.

– Дядя Ром, что за праздник?

– Да так просто, Саш, посидим, поговорим, отдохнуть хочется.

– О, это я только за, дядя Ром. Хотя и не ожидал, что ты так можешь.

– Как – так?

– Ну… всё время такой правильный. Как бы это сказать. Строгий, что ли. Ну, то есть. У тебя всё как-то по распорядку.

Винни-пух рассмеялся, хотя было видно, что ему не смешно.

– Ты в чем-то прав, Сашка, – начал он, разрезая хлеб походным ножом. – Я всю жизнь вел себя правильно. Мне даже казалось, что так легче жить. Для меня это как-то естественно. А теперь вот даже не знаю. Всё наперекосяк пошло, – он налил в пластиковый стакан красного вина и протянул его мне.

– Что наперекосяк? – никогда не думал, что у Ромы может быть что-то наперекосяк. Разве что его клетчатая рубашка всё время торчала из-под ремня.

– Я вот как раз хотел поговорить с тобой. Как мужчина с мужчиной, так сказать. Фиг с ней, с этой рыбалкой, не до нее мне сейчас, – он залпом выпил вино. – Бабу я завел, Сашка, вот что.

Он смотрел на меня, ожидая какой-то реакции, но я был шокирован и даже