Отблеск величия - Андрей Андреевич Красников

На какое-то время в палатке воцарилась неловкая тишина. Затем Барка вздохнул и откинулся на подушку:

— Ты прав. Какая уже разница. Все равно скоро сдохнем в этом…

— Не каркай, — перебила его женщина. — Ты можешь сдохнуть хоть сейчас, но других это не касается, понял?

— Да пошла ты в болото. Кстати, Максим, а наши слова действительно влияют на судьбу? Их кто-нибудь слышит?

— Прямо сейчас — вряд ли.

— А ты можешь поговорить со своим богом? Чтобы он нам сюда жратвы нормальной подогнал?

— Я могу вас познакомить.

Барка усмехнулся, но быстро осознал смысл моих слов и чуточку побледнел:

— Не шути так.

— Не буду. Скажите, вы здесь часто жрецов встречаете?

— У гаранцев их штук десять, — произнес молчавший до этого момента воин. — Твари бессмертные. Хрен убьешь.

— А у нас?

— А у нас есть ты.

— Понятно…

Примерно через час я окончательно уяснил нюансы текущей боевой обстановки, а также полностью осознал свою роль во всем происходящем. Несмотря на серьезное превосходство вражеской армии, фронт находился в относительном равновесии из-за разделявшей стороны конфликта речки — форсировать ее имеющимися силами наместник Гарана не желал, наша армия о таком подвиге даже не мечтала, а совершать долгие обходные маневры в такой ситуации было слишком трудно и не очень рационально. В итоге гаранцы ждали подкрепления и отдыхали, а мы постепенно теряли боевой дух и организовывали диверсионные рейды, пытаясь хоть как-то изменить ситуацию. Впрочем, реальной пользы от этих вылазок было не очень много. Во всяком случае, просвещавший меня Барка считал именно так.

— Ну, прикончим мы там человек десять, подожжем какой-нибудь сарай, а толку-то?

— Это как северного слона за пятку укусить, — добавил его сосед. — Сможешь потом всю жизнь хвастаться, но слону твой укус будет до одного места.

— Надо офицеров выбивать, — озвучил я пришедшую в голову мысль. — Чтобы лишить армию управления.

— Ты такой умный, — восхищенно выдохнула следившая за нашим разговором Шенна. — Может быть, расскажешь, как их ночью в чужом лагере найти? А то мы, дураки, не справляемся.

— Не подумал.

— Расслабься, с опытом все придет, — усмехнулся Барка. — Если доживешь.

Беседовать с новыми товарищами оказалось достаточно просто. Несмотря на мой статус жреца, какой-то особенной враждебности с их стороны я не испытывал, разговор крутился возле общих для всех нас тем и первоначальный ледок быстро растаял. Мне объяснили, как найти отхожее место, рассказали, в какое время идет выдача еды, дали пару советов по взаимодействию с офицерами, а также сообщили, что вместе с жалованьем из города привозят целые отряды женщин легкого поведения. После этого импровизированный брифинг закончился.

— Отдыхай. Хрен его знает, когда еще сможешь.

Я последовал доброму совету и следующие минут сорок валялся на кровати, думая о том, какого черта вообще здесь делаю. С одной стороны, служба в качестве наемника по-прежнему казалась мне самым разумным решением из всех возможных, однако перспектива просидеть остаток жизни в грязном шатре, а потом героически сдохнуть во время первого же серьезного сражения нисколько не соответствовала моим планам на долгое и успешное существование. Собственно говоря, теперь попытка добросердечного Ильнаса отговорить меня от службы выглядела чуть ли не божьим вмешательством. Которое я высокомерно проигнорировал.

— Ладно, разберемся…

Ближе к вечеру погода начала портиться. Ветер усилился, с неба посыпался мелкий дождик, стало заметно прохладнее, а мои новые товарищи принялись натягивать на себя дополнительную одежду. Глядя на них, я тоже полез в рюкзак за плащом, но именно в этот момент к нам вернулся сержант и события буквально понеслись вскачь.

— Собирайтесь, — без лишних церемоний приказал командир. — Идем в ночь.

— Кто бы сомневался, — вздохнул закутавшийся в одеяло Барка. — Как же иначе.

— Хватит жаловаться. Хасин, сходи за едой. Шен, проверь лук. Выдвигаемся через полчаса.

Учитывая тот факт, что каких-то особенных требований к снаряжению никто не озвучивал, сборы оказались достаточно простыми — я всего лишь убрал ненужные вещи в рюкзак, спрятал его под лежанкой, после чего сел на нее, демонстрируя полную готовность к вылазке.

— Максим, нож есть?

— Так точно.

— Он нужнее меча, привыкай к этому.

— Понял.

— Шен, стрел хватает?

— Все есть.

— Отлично. Ждем.

Минут через десять отправленный за едой солдат вернулся с котелком пряной, но почему-то несоленой каши, которую мы и съели, запив обычной водой.

— Барка, отнеси посуду. Всем остальным — в сортир и на выход. Шен, помоги Максиму.

— Можно просто Максом меня звать, так короче.

— Шен, помоги Максу. Сбор у северной заставы.

Найти туалет мне удалось самостоятельно, так что уже совсем скоро я вместе с остальными членами группы оказался возле нужного блокпоста. А вот там случилось кое-что неожиданное — вместо того, чтобы двинуться в сторону противника, мы загрузились в телегу и отправились куда-то на северо-запад.

— Силы экономить надо, — пояснил Барка. — Возле лагеря через речку не переправишься, нужно обходом идти. А если пешком до лодки топать, все ноги собьешь. Это мы еще успеем. Тут ведь…

— Тихо, — оборвал его сержант. — Можете спать, если есть желание.

Спать мне пока что не хотелось, но других дел попросту не осталось. В итоге я накрылся плащом, облокотился на борт повозки, а затем принялся рассматривать окутанные дождливой дымкой пейзажи, незаметно для самого себя погружаясь в зыбкую дремоту.

Душу внезапно захлестнуло ощущение иллюзорности всего происходящего. Буквально пару дней тому назад я плыл по реке, наслаждался солнечными лучами и пил с попутчиками сладкое вино, а сейчас ехал куда-то через дождь и слякоть, собираясь убивать абсолютно неизвестных мне людей ради божественной награды, денег, а также какого-то непонятного владетеля. Было ли это той судьбой, к которой нужно было стремиться любой ценой? Вряд ли.

Очень не вовремя проснувшаяся совесть напомнила о прошлой жизни, заставила вспомнить родителей и друзей, пристыдила за наплевательское отношение к чужим судьбам… а потом все закончилось. Тягостные мысли отодвинулись на задворки сознания, более циничная часть моей личности взяла верх и ко мне снова вернулось умиротворение. Чужой