Пастыри. Четвертый поход - Сергей Волков

— А что за парк? Это Воронцовский, что ли?

— Нет. Воронцовский — это налево, за Ленинским, там улица Новаторов. А этот как-то по-революционному называется. Что-то имени каких-то лет Октября. Да нам не сам парк нужен, а домик один неприметный, на окраине…

Зава замолчал, сосредоточившись на дороге. Взбесившийся ветер с упертостью вьетнамского гастарбайтера швырял в лобовуху мокрый снег, и маломощные бразильские дворники джипа с трудом справлялись с серой вязкой массой, медленно сползавшей вниз по стеклу…

Вадим вернулся из Лондона два дня назад. Илья, встречавший друга в Шереметьево, сразу отметил, что Зава выглядит подавленным и растерянным, напоминая отличника, решившего контрольную раньше всех и вдруг получившего «банан» вместо дежурной пятерки.

Они обнялись, и на обычное: «Ну как оно?» — Вадим лишь махнул рукой — никак, мол.

Поговорить сразу не получилось — подоспели старшие Завадские, и Илья услышал от «лондонского денди», как назвал сына Борис Сергеевич, полную оптимизма версию о четырехлетнем контракте, работе в Лондонском социологическом центре всемирно известного Института Гэллапа, головокружительных перспективах и астрономической по российским меркам зарплате.

Правду удалось узнать только вечером, по ходу торжественного семейного застолья. Илья отправился покурить на лестничную площадку, Вадим вышел за ним следом.

— Ты правда получил контракт? — спросил Илья. Зава отрицательно помотал головой, глядя сквозь грязное подъездное окно на крыши соседних домов. Потом вздохнул и выдавил из себя:

— Меня наказали, Илюха… Я действительно уезжаю на четыре года. Буду работать помощником архивариуса при архивном отделе либрорума Великого Круга. Искупать вину, если можно так выразиться… Разгребать бумажные завалы, систематизировать, каталогизировать… Эх…

— Но за что?! — удивился Илья. — Если бы не ты, наш лепший кореш Удбурд тут такого бы натворил! Да пошли ты их всех подальше!

— Послать… — Зава усмехнулся и тут же зло стиснул зубы: — Я им спасибо должен сказать, что таким пустяком отделался! А насчет того, за что… За Ларец Желаний. Понимаешь, это очень, очень, очень важный марвел. О его существовании Пастырям было известно давно, и он значился в списке особо разыскиваемых артефактов.

— Ну а ты-то здесь при чем?

— Я — Наблюдающий! Я обязан сообщать куратору обо всем подозрительном…

— А ты не сообщил?

Вадим повернулся к Илье, почти крикнул:

— Да в том-то и дело, что сообщил! Мало того, я точно определил тип артефакта и был уверен, что это известие поднимет на уши весь Великий Круг! Нашелся один из великих марвелов! Это же эпохальное событие!

Илья непонимающе уставился на друга:

— Погоди, так за что же тебя наказали?

— Вот тут и зарыта собака. Мой куратор… Бывший куратор, Седьмая спица, эрри Габал Орис, видимо, не передал рапорт о Ларце Желаний иерархам Великого Круга. Я подозреваю, что тут замешан опять же бывший Стоящий-у-Оси, эрри Апид Аксис. Ребята из отдела связи намекнули мне, что и эрри Габал, и эрри Апид погибли в ходе некой спецоперации, проводимой лично самим Поворачивающим Круг, эрри Орбисом Верусом…

— Ни фига себе у вас там страсти кипят! — фыркнул Илья. — Ну, а ты-то тут при чем?

— А при том… Следов рапорта никаких! Из посмертной памяти погибших вытянуть ничего не удалось, у эрри Апида стоял, говоря человеческим языком, ментальный блок, а эрри Габалу ноктопусы повредили центр памяти в мозгу — попросту снесли полчерепа…

— Да-а-а… — протянул Илья и полез за новой сигаретой, — дела-а-а… Как говорят в народе, хреновей хрена бывает только хреновина… А ноктопусы — это кто?

— Не дай тебе бог узнать, — покачал головой Зава. — Это… спецназ, а точнее, сторожевые и охотничьи псы Пастырей. Я и сам-то видел, как они выглядят, только на картинке. Но один парень из нашего отдела, Наблюдающий по Чехии, наводил их на цель. Тогда они изымали марвел, обнаруженный в частной коллекции какого-то отставного мафиози.

Тот ни за что не хотел расставаться с дорогой безделушкой, естественно, не догадываясь о истинном предназначении артефакта. Замок его, кстати, охраняла почти рота профессиональных охранников. Рука, ну пятерка ноктопусов, пришла по измерениям, и они вырезали всех. Всех, понимаешь?! Но меня поразило даже не это… На всю операцию, учитывая проникновение в подвалы замка, где и хранилась коллекция, изъятие марвела и отход на базу, ушло шесть с половиной минут! Ты представляешь: пять ноктопусов убили девяносто четыре человека за шесть с половиной минут!

— Да уж… — Илья передернул плечами, — на кого они хоть похожи?

— На двух с лишним метровых восьмилапых горилл в черной энергопоглощающей броне, — туманно ответил Зава и замолчал, задумавшись.

— Погоди-ка! — вскинулся Илья. — Это что же выходит? Если бы твой рапорт дошел, к нам сюда тоже прибыли бы эти… ноктопусы? И тоже всех вырезали?

— Вряд ли. Думаю, мне бы удалось убедить Торлецкого отдать Ларец Желаний добровольно… — ответил Зава, но Илья почувствовал, что его друг не очень-то уверен в своих словах.

— Ну у вас там и деятели! — возмущенно покачал головой Илья. — Что, Пастыри вообще человеческую жизнь ни в грош не ставят? Вот твари!

— Илюха, не злись. Тебе не понять этого. Пастыри желают людям добра, и в тех странах, что входят в орбиту Великого Круга, люди живут счастливо…

— Вадим, — тихо сказал Илья, — а ты сам-то веришь в это? Только честно — веришь?

— Веришь — не веришь… Это субъективные понятия. Я владею фактами, статистикой. С цифрами не поспоришь! — запальчиво выкрикнул Зава.

— Да ладно тебе, не кипятись! — Илья примирительно хлопнул друга по спине и сменил тему: — Ты, помнится, обещал мне про Хтонос рассказать и клубок какой-то показать спящий…

— Не клубок, а кубло, — поправил его Вадим. — Послезавтра давай, хорошо? А что касается Хтоноса…

— Мальчики! — дверь квартиры Завадских распахнулась, и мать Вадима, Варвара Олеговна, выглянула в подъезд: — Илья! Ну хватит тут атмосферу портить своим дымом! Давайте-ка — к столу! Быстренько! Сейчас горячее будем подавать!

Пришлось прервать разговор, и таинственный Хтонос так и остался для Ильи загадкой…

Свернув с проспекта Вернадского на забитую машинами улицу Удальцова, Зава вскоре перестроился в крайний правый ряд и припарковал «Троллер» у обочины.

Едва друзья выбрались из джипа, как ледяной ветер тут же атаковал их, принявшись трепать одежду, бросать в глаза мокрый снег, толкать то в спину, то в грудь.