Zhiestokiie_i_liubimyie_-_Sara_Vul_39_f - Сара Вульф

Я ускользаю через заднюю дверь как раз в тот момент, когда Безымянный заходит в кафетерий. Жадно глотая сумеречный воздух, я шагаю так быстро и яростно, что чуть не падаю, но девочка в очках успевает придержать меня за локоть.

– Эй, гм, серьезно, хочешь я провожу тебя к медсестре?

Я смеряю ее долгим взглядом.

– Знаешь, это было бы замечательно. Вот только прямо сейчас меня вырвет на твои туфли, поэтому, вероятно, ты больше не захочешь этого сделать… как и быть со мной любезной.

– Ясно.

Меня бесцеремонно тошнит на ее туфли, а, когда я все-таки заканчиваю производить привлекательные извергающие звуки, девушка начинает смеяться.

– Я Диана. Это туфли моей соседки по комнате. Она сучка.

– Класс. – Я вытираю рот. – Обожаю портить обувь сучек. Это уже становится хобби. Сначала объектом моего нового увлечения стал один глупый красавчик. А теперь ты. Ох, конечно, ты не глупый красавчик, ведь у тебя грудь, а не пенис. Причем ее трудно не заметить... эм… – Я задумчиво замолкаю. Кажется, Диана выглядит полностью проинформированной о своей половой принадлежности. – Я Айсис.

– Приятно познакомиться, египетская богиня изобилия, – с улыбкой произносит Диана.

– Она владела многими магическими заклинаниями и практически всегда разгуливала обнаженной, и это круто, ну, если исключить возможность попадания песка во влагалище. Но я определенно не собираюсь выходить замуж за собственного брата. Заметка на полях: это отвратительно. Ох, если бы я обладала мощными магическими силами Айсис – умышленный каламбур, – то без секса очаровывала бы парней и уж точно не стала бы отсиживаться здесь четыре года, пытаясь выяснить, чем бы мне хотелось зарабатывать на жизнь до конца дней… О боже, мне нужно прилечь. – Что я и делаю, то есть ложусь. На тротуар. Диана наблюдает за мной с очевидным нездоровым любопытством.

– Лужа твоей рвоты прямо рядом с твоей головой, – любезно сообщает она.

Я морщу нос и слегка подвигаюсь на пять футов в сторону на лужайку… которая оказывается холмом. Отгадайте, что происходит дальше. Естественно, я по нему скатываюсь. Пахнет землей и свежими побегами травы. Когда мир все-таки перестает вращаться, а я прекращаю движение, Диана аккуратно спускается по склону и спрашивает, в порядке ли я. До меня доносится ее легкий аромат роз, и я начинаю смеяться.

Весь ужас в моей груди выветривается вместе с падением, которое разбивает мощные ледяные тески контроля Безымянного. Запах нагретой солнцем земли и ощущение щекочущей мой зад травы напоминают мне, что это пройдет. Он исчезнет. Рано или поздно он умрет, и тогда я действительно буду свободна. Это не конец света. Он здесь. Я здесь. Но теперь мы стали другими. Я стала другой. Стала сильнее благодаря всему, что произошло. Благодаря ему и благодаря боли. Но в основном благодаря Софии, Джеку, Кайле и Рену.

Я хочу быть счастливой. Счастливой, как София сейчас. Счастливой, как я хочу, чтобы был сейчас счастлив Джек.

Даже если они оба меня покинули. Даже если все меня покинут.

Даже если я останусь совершенно одна.

Диана садится рядом со мной и, улыбаясь, наблюдает, как я смеюсь. Черт, это подтверждает мои подозрения. Только сумасшедший продолжит зависать с кем-то, кто украсил его туфли содержимым своего желудка, затем скатился с холма, словно хомячок с сахарным допингом, а теперь смеется над этим во весь голос. Диана может оказаться серийным убийцей. Или по-настоящему хорошим человеком. Так или иначе, мне следует держаться от нее подальше.

– Ты плачешь, – небрежно бросает она, срывает одуванчик и раздувает пушинки. Я вытираю лицо.

– Последнее время я делаю это часто. Потому что, знаешь, плакать весело. Если думать об этом, как об аттракционе Сплеш Маунтин4 для глаз. – Диана хихикает. Я встаю и стряхиваю траву со своего скульптурного пресса. – Ладно, было весело, но мне нужно пойти обдумать то, что я, похоже, теряю свои чертовы мозги.

Диана пожимает плечами.

– Думаю, ты просто боишься. Это страшно. Учиться в университете. Теперь мы можем делать все, что угодно. Можем заваливать экзамены, получать плохие отметки, пить, курить, заниматься сексом, и никто нас не остановит. Мы больше не дети. Здесь нет родителей. Каким будет наше будущее, зависит от выбора, который мы сделаем сейчас. Это действительно страшно.

Пока я рассматриваю ее лицо, она обнимает свои колени.

– Спустя долгое время вновь увидеть бывшего тоже страшно.

Я теряю всякое желание уходить и плюхаюсь рядом с ней. Меньше всего на свете я хочу сейчас остаться одна. Мы наблюдаем за огненным бархатным закатом на небе.

– Парни странные, – мудро заключает Диана.

– Я ничего не знаю о парнях, кроме того, что иногда они издают странные звуки, – признаюсь я.

– Это называют разговором.

– Ох.

Диана искоса смотрит на меня.

– Если он сделал что-то плохое, я могу хорошенько ему наподдать ради тебя.

– Ты всегда расчетливо разгуливаешь по округе и предлагаешь наподдать людям?

– У меня четыре младших брата, так что грех позволить своим талантам зачахнуть.

Я начинаю смеяться, но внезапно раздающиеся голоса заставляют меня подскочить. Бросаю настороженный взгляд на холм, но это просто толпа громко болтающих девчонок проходит мимо.

– Не хочу постоянно жить в страхе. – Вздыхаю. – Во Флориде было хреново и здесь будет так же.

– Я бы посоветовала тебе его игнорировать, но, думаю, легче сказать, чем сделать, верно?

Я киваю.

Диана срывает травинку, и я собираюсь сказать что-нибудь серьезное, мудрое и, возможно, судьбоносное, но ясный сильный голос Иветты рушит момент. За ее спиной болтается чехол с гитарой, а ее розовые волосы идеально сочетаются с закатом.

– Эй! Неумеха, ты идешь на концерт или как?

Я кое-как встаю и бросаю последний взгляд на кафетерий. Теперь колючая петля вокруг моей шеи исчезла. Он ушел. Я в безопасности. Пока. Диана встает следом за мною.

– 6 –

3 года

47 недель

1 день

Эмель Холл – это массивная совокупность дерева и стекла, построенная богатенькими, морщинистыми выпускниками, которые хотели увековечить свои имена на чем-то огромном и впечатляющем до того, как сыграть в ящик. Благодаря музыкантам и фанатам рок-группы «Ясные глаза», которые торчат здесь круглосуточно, это место процветает. Эти состязания групп нечто вроде сделки: кучки дрянных студентов, грезящих стать выдающимися инди-группами по очереди выступают друг перед другом. Алкоголь запрещен. Однако ребята все равно протаскивают его тайком в бутылках из-под воды и флягах, а затем, смеясь, разливают жидкость вокруг, словно пьяные в стельку пираты. С трастовыми фондами. И с обязательной сдачей эссе на следующий день. Не то чтобы пираты писали эссе. Но если бы писали, то они были бы о поющих попугаях, драках на ножах и баснословных трофеях – в виде сундуков с сокровищами, не женщин, хотя, возможно, и их тоже, это же пираты.

– На, держи, сфотографируй меня на сцене. Хочу запечатлеть свою потрясающую жизнь в ярких красках. – Иветта впихивает телефон мне в руку.

Диана выглядит слегка потерянной.

– Ты в группе? – кокетливо хихикая, спрашивает она. Иветта смотрит на нее, как будто видит впервые.

– Эм, да. Гм. Великая тусовка.

– Я бы не назвала это великой тусовкой, – возражаю я. – Здесь не хватает обнаженных людей.

– Это название группы, бестолочь, – говорит Иветта, пихая меня локтем. – Я опаздываю, мы следующие. Если бы КОЕ-КТО взял трубку, мне бы не пришлось бегать по всему кампусу в поисках…

– Я же тебе говорила! Правительство прослушивает все мои разговоры, поэтому я перешла на дымовые сигналы. – Я помолчала с секунду. – Их тариф до неприличия дешев. И огнеопасен.

Иветта закатывает глаза и, развернувшись, пробирается сквозь толпу к кулисам. Мы с Дианой наблюдаем, как выступающая группа разрывает сердца людей, пока их ведущий гитарист исполняет режущее слух соло.

– Она милая, – кричит мне Диана.

– Не столь милая, как я! – ору я в ответ. – Подожди, ты о ком?

– О твоей подруге. Иветте, кажется?

– А, да. Она моя соседка по комнате. Я вроде инфекции – заражаю все, к чему прикасаюсь. Она станет еще милее, когда мои микробы захватят ее тело и превратят в послушную фаворитку. – Диана хихикает. – На самом деле я не такая злая.

– Знаю, – отвечает она. – Злые люди так много не плачут.

Я хочу сказать ей, что не всегда так много плакать, хочу рассказать ей все, но понимаю, что история выйдет слишком длинной. Достойной как минимум трех книг. Поэтому я переключаю свои мысли на размышления о том, что подразумевала Диана под «милой». Она сочла Иветту в общем очаровательной девушкой или же настолько милой, чтобы разделить с ней постель? Внезапное осознание того, где я нахожусь, поражает меня, словно огромное истощение эмоционально выматывающего дня решает меня добить. Полное поражение. Не могу здесь оставаться, поэтому, бормоча извинения, пробираюсь через толпу на улицу, где народ курит, а музыка не так оглушает. Сползая по стене, опускаюсь на землю, притягиваю колени к подбородку и наблюдаю восхождение луны над стихающим кампусом. Теперь мой дом здесь, но я этого не ощущаю. Не чувствую себя здесь как дома. Когда же это изменится?!