Твой Варвар - Дана Берег

— Да! С*ка! Да! Мы сделали это! — это самый большой мой выигрыш, и самый нужный! Кураж глаза ослепляет, тело струной вытягивает, эмоции на ружу выдваривает.

Ден дрожащими руками пересчитывает зелень и тоже орёт. Оба на пике! Но я кажется, будто не себе принадлежу.

— Смол! Если не сделаю это — сдохну! Будь другом, а? — выпаливаю на одном дыхании.

— Не пугай меня! — отшатывается тот. — Что надо?

11

Снова уснуть не получается. Эмоций столько, через край вытечь готовы. Уже светает. Бросаю взгляд на телефон, только пять утра. Рано еще слишком.

Как такая идея могла мне в голову прийти, вообще не понимаю. Смол как узнал что сделать собираюсь — ржал как конь. Но без него бы не смог, точнее напряжно было бы, а я и так, как подклад оставил словно половины сил лишился, даже с мужиками как-то полегче по лезвию ходить, чем таким заниматься.

Думал домой приду и от пережитых эмоций завалюсь сладким сном, ан-нет, не идет он. Раз десять, сообщение удалял и заново писал. Но наконец-то конечный вариант готов и уже ждёт пока отправлю. Вроде получилось коротко и понятно.

Телефон в руке держу, о ней думаю, о деньгах, которые у Дена спрятаны, о Костике, который ворчать будет, что еще на день Фольц в боксе завис, о мужиках тучных и богатых… телефон словно перо, уже не ощущается, а веки наоборот — свинцом наливаются, в сон проваливаюсь.

— Вставай! Нам ехать пора! Ты что забыл? — ворча толкает меня в плечо отец. — Хоть что-то полезное сделаешь, бездарь! — продолжает тот, так же раздражительно кидать словно камни, расхаживая по комнате и обязательно при этом громко шаркая тапками.

Мама тоже не отстает, принимается шуршать пакетами что-то приговаривая. Пожалуй, этот звук можно отнести к разряду тех, что когда его слышишь, по коже мурашки пробегают и зубы сводить начинает. О, а к ним еще добавились и банки с крышками. Прекрасно. Отец съедает равноценное количество мяса и консервации. Хранить такое добро в наших жалких метрах негде, поэтому это одна из главных причин, почему мы каждые две недели ездим на дачу за сто пятьдесят километров- банки, они попросту не помещаются на балконе.

Смотрю на зажатый в руке телефон, семь.

Сажусь на кровать, пытаюсь проснуться, растираю лицо руками, и без зеркала понимаю, что глаза красные, в них словно песка насыпали, но снова стрижка в этом спасает, не увидят. День предстоит адовый, как и всегда.

— Тебя еще долго ждать? — гаркает отец, открывая входную дверь.

— Олег, скорее давай! Бутерброды взяла, в машине поешь. — добавляет немного тише мама.

— Иду! — отвечаю и резким движением, нажимаю "Отправить" давно заготовленное сообщение.

— Сегодня траву покосить надо, и теть Люба сказала забор наклонился, у нее доски есть подходящие, нужно будет к ней пойти, забрать их и заменить. — По привычке, пока едем, мама план работ на день озвучивает. В ходе конечно еще сто других появится, соседка наша, теть Люба, тоже любитель накидать, ощущение, что списокд для меня ведет. То на чердак полезть, то с чердака достать, то груши оборвать, иногда на ровне с мамой юзать не стесняется.

— Ок. — отрезаю и смотрю на статус сообщения «Прочитано», внутри всё будто обривается. Пялюсь на экран, минуту, вторую. Жду. Ответа нет. Представляю сколько ей нужно минут, чтобы спуститься со второго этажа, открыть дверь, пройти по двору, расстояние от входной двери до ворот я помню, успел внутрь заглянуть когда за машиной ее папаши гнался. Уже прошло четыре минуты, даже если бы она оставила телефон в спальне, а она, уверен точно на втором этаже, она бы уже поднялась. Проходит восемь минут, ответ все еще не приходит. Жду еще две, и дав волю эмоциям, в последнее время всё чаще себе позволяю это, выключаю звук, и бросаю телефон в рюкзак. Больно надо было.

— Эта еще! — достает из багажника серой шевроле очередную большую дорожную сумку, судя по звуку напичканную теми самыми банками. Забираю. Отношу в дом. — Идём, пока солнце еще не печет. — командует отец направляясь в гараж.

— Мы сегодня домой? — спрашиваю, так как Костику только насчет одного дня говорил, завтра Дену на пары нужно, прикрыть некому будет.

— Ты что уже устал? — с насмешкой. — Как всё сделаем, так и поедем! — говорит доставая всё необходимое для заточки лезвий. — Мне на работу нужно! — отрезаю.

— Что за работа такая? Целыми днями там пропадаешь, а ни копейки в дом не приносишь. — на меня смотрит.

— Я на прошлой неделе спрашивал у мамы, что купить надо. — отвечаю еле сдерживаясь, чтобы так же не съязвить, как и он, который никогда даже хлеба не купит.

— Воду и свет тоже в магазине продают? Пришел бы, оставил на столе пару тысяч и сказал, что вот дорогие родители, вам за то, что растили и воспитывали. А не раз в месяц пачку макарон купил и думаешь что отделался.

— Она сказала больше ничего ненужно!

— Конечно! Что с тебя студента взять, жалеет тебя.

Выдергиваю косу из его рук и иду в сад. Начну с конца, а то на грани.

— А тебя нечего жалеть, девятнадцать лет жалели и толку?! — бросает мне в спину и поворачивается точить другую.

Иногда я жалею что оказался сильнее брата. Выжить в этой семье то еще испытание. Напрасно надеялся, что потеряв одного сына, будут иначе относится к другому.

Всё ждал, когда это наступит. Когда горечь утраты пройдёт, когда траур многолетний закончится, когда оплакивать младшего перестанут. Но вот уже четыре года прошло, а кажется стало только хуже всё.

— К брату поехали, в машине отдышишься. — заявляет отец, как только заметил, что я присел на скамью.

— Две минуты! — озвучиваю и приподымаю побелевшие пальцы, которыми уперся в края деревянной скамейки. Смотрю на облезлую краску, которая на мокрых руках отпечаталась, вспоминаю как с дедом вместе мастерили её. Дед бы пыхтел как паровоз, увидь что не покрашена. Надо будет по дороге назад заехать краску купить.