Тень летучей мыши - Михаил Нестеров

– Но только в компании хороших людей. Налейте мне и себе.

Султан рассмеялся, как оперный певец, забывший роль.

– Ты с дороги. Устал. Я дам тебе возможность отдохнуть. А пока что скажи: что чувствовал на пути к моему дому? Вспоминал старое? Ведь ты не в первый раз в Ходжейли?

– Проезжал мимо. Я был в Нукусе.

– Это рядом.

– За здоровье хозяина, – Марк поднял бокал.

Они выпили.

– Я не верю в совпаденья. Вы как-то связаны с той давнишней историей? – спросил он.

– Не истории, но люди неразрывно связаны друг с другом, – акцентировал Султан Узбек. И повторил: – Друг с другом. Скажи, кого ты привез на тринадцатый день в Москву? Ты думал, что в гробу лежит тело твоего друга?

Султан громко рассмеялся. И от его смеха у Сергея волосы встали дыбом. Мурашки разбежались по спине, как будто поднимали ему крылья, – белые или черные, неважно, но ему открылась истина.

Приплюснутый с красноватым – и как будто свежим – шрамом нос. Лицо со следами побоев. Руки, по которым проехал луноход. Трепанированная голова с клочками волос... Если бы ему показали скелет, он бы все равно признал в нем Валерку Кознова, его жалкие останки. Он ехал за ним по приказу командира полка: «Поезжай в «Калпакию» немедленно! Привезешь труп!..» И Марковцев поехал не знаю куда и не зная за чем...

Комбат: «Ты слышал про Валерку Кознова?.. Говорят, его мертвого нашли...»

Он умер. Он был там, куда лежал путь Сергея и простирались его мысли. Он мог бы назвать это гипнозом или его разновидностью, и ошибся бы ненамного. Он был зомбирован. Ни капли сомнений в бочке уверенностей.

Узбек молчал, а Марку казалось, тот разразился обвинительной речью: «Что ты видел в продовольственном складе? Неверный свет сделал свое дело. Отметина? Этот человек, как ты правильно заметил, долго лежал лицом вниз. Когда он оттаял, его перевернули. Он оттаивал на крышке канализационного люка, прямо напротив судебной лаборатории. На его носу можно было увидеть многое, все зависело от воображения. Ты увидел крестик, другой увидел бы еще что-то. Его лицо было синим от побоев. И что ты привез домой? Ты привез его на тринадцатый день! Ты только приоткрыл крышку гроба, и по запаху понял, что хоронить тело нужно в закрытом гробу».

Откровения Султана Узбека шокировали, прибили Марка; не разумом, но общим состоянием он поверил ему. И был уверен, что получит разъяснения или доказательства. Такими вещами такие люди не шутят.

Он налил себе полбокала коньяка и выпил в три глотка, работая кадыком, как поршнем.

– Что бы ты сейчас сказал обо мне другому человеку? – задал очередной вопрос хозяин. – В двух словах. Ведь ты меня не знаешь, до сегодняшнего дня не слышал моего имени.

– Про таких, как вы, обычно говорят: большой человек.

Узбек остался доволен ответом. Пожалуй, он ждал именно его.

– Твой друг Кознов тоже работает на другого человека.

Сергей пропустил его упор мимо ушей.

– Вам нужен Кознов? – Если бы он увидел его сейчас, Валера показался бы ему мертвее, чем двадцать пять лет тому назад. А ведь всего несколько дней назад Сергей, достигший пятидесятилетнего рубежа, жалел его: Валерка так и остался молодым. Он чувствовал вину перед ним. Он ставит свой нолик на замороженное стекло, а крестик поставить некому. Некому.

– Да, в сложившейся ситуации нам нужен именно он.

– А в другой?

– Его босс. Но он приказал долго жить.

– Думаете, я стану искать Кознова?

– Живого Кознова, – сыграл на противоречии Султан. – Ты разработал и провел в Грузии военную операцию, выиграл маленькую войну. И это ради тени твоего друга. Мне интересно, на что ты пойдешь ради встречи с ним?

– Ничего, – ответил Марк, вставая из-за стола. – Я палец о палец не ударю. Он жив. И мне этого знания выше крыши. – Он наигранно выкатил глаза и указал ими вверх. – Вы что-то говорили об отдыхе. Я действительно устал.

В просторной комнате, на убранство которой ему было глубоко плевать, Сергей упал спиной на кровать – как в воду, раскинув руки. Выругался на Валерку: «Сука, ты всегда находил более срочные дела. Смерть может и подождать». Это сейчас он думал о том, что предчувствовал подлянку, видел что-то недоделанное, поведение окружающих виделось ему подозрительным, весь мир плел вокруг него интриги. Да ни фига!

Что он делал для тени Кознова, то сделает и для живого? То же ни фига, что ли?

А сколько еще вопросов впереди? «Не помешало был узнать, кто настучал Узбеку про мои дела в Грузии». Тут цепочка короткая, разрыв найти не трудно, продолжал рассуждать Сергей. Начальник ГРУ – начальник секции – секретный агент. Первый дал задание второму привлечь к работе третьего. В качестве сладкого послужило «дело Кознова», на которое якобы случайно наткнулся куратор Марковцева. А если нет? Если это только начало игры? В таком случае, что связывает начальника ГРУ и Узбека? Одно дело или дела? Военная разведка и мафия? Почему нет? Ведь в 1983 году эта связь была налицо, пролилась кровь. Тогда были меньшие запросы, а сейчас еще и потребности выше.

Наутро, плотно и сытно позавтракав, и выпив вина, что «смешанной» религией Султана не возбранялось, Узбек привел Марка к некрополю и там рассказал ему несколько историй. Он завещал, чтобы и его кости были выбелены ветром. Странное решение. Султан походил на гида. А скорее всего – играл эту роль, которая доставляла ему удовольствие.

– Тысячи странников, посещающих некрополь, верят, что именно здесь находится могила Адама, и возведенный над ней мавзолей – это Мировые часы, отсчитывающие срок жизни человечества. Каждый год из древних стен выпадает по одному кирпичу, и когда обрушится последний, наступит конец времен. Но паломники складывают из упавших камней маленькие пирамиды, надеясь на продолжение жизни и исполнения своих желаний.

– Трогательная история.

– Над этим стоило задуматься, правда? Ведь если обрушится время, то останутся эти маленькие пирамидки как островки времени, и на них сохранится жизнь, исполнятся чьи-то желания.

– Что-то вроде памятника народным бедствиям всех времен.

– Да, ты прав.

Султан рассказал о том, что последователи Заратустры не предавали тела умерших погребению, чтобы не осквернять священные для них стихии: огонь, землю и воду, а выносили их на возвышенности и помещали на плоские крыши погребальных башен, где их обгладывали хищные птицы. Высушенные солнцем кости собирали в керамические сосуды и помещали в склепы.

– Ты слышал о Шамуни Наби? Или Симоне Наби?

– Краем уха, – соврал Марковцев. – Он кто, брат Ходжи Насреддина?

– Маг и богатырь. Шиикши – это местные хранители вечности – рассказывали, что этот таинственный праведник прибыл на землю Хорезма еще до посланцев пророка Мухаммеда и призвал поверить в Единого Бога. Он мог управлять погодой и движеньем небесных светил. Но он был и воином. Однажды он проиграл поединок и в знак раскаяния отрубил себе ноги.

– А другого способа раскаяться он не нашел?

– Возможно, были варианты, не знаю, – покачал головой Султан. – Факт тот, что после смерти ноги у него отросли.

– Ну это другое дело.

– Это была милость Всевышнего, – пояснил Султан, – чтобы Симон предстал перед Высшим Судом не калекой.

– Поучительная история.

– Да что ты, – с шукшинской иронией согласился с ним Узбек. – И тут же посерьезнел. – Так ты готов выслушать правду о своем друге? Ну так слушай. Ты узнаешь детали, о которых знает только один человек на этом свете. И этот человек – я.

Я пошел по стопам своего именитого тезки. Нет, я не опасался усиления Руси. Потому что все нынешние правители России сами не заинтересованы в этом. Управлять, а точнее – править можно только слабым государством, в котором низы бесправны, а верхи обладают безграничной властью. Борьба с бесконечной бедностью – вот их девиз. Российские руководители слишком сплочены, чтобы подсунуть под них рычаг вражды. Я не мог даже дать взятку. Кому? Ведь если им нужно денег, они запускают руку в казну, в нефтяную скважину, в газовую трубу. Чтобы иметь в Москве стабильный рынок наркотиков из Каракалпакстана, мне нужно было выдвинуть московского мэра или начальника Главного управления внутренних дел Москвы. Я остановился на последнем и женил его сына – слушателя академии МВД – на своей дочери, дал ему ярлык на объем денег, которые Москва получала от реализации моих наркотиков. Это называется наркотрафиком. Я дал ему своих людей, на которых он мог опереться в бесконечных стычках за лакомый кусок наркорынка. Такую же политику я вел и на юге России. Но вернемся к тому, что я упустил Кознова... Я боялся своего отца. Он не простит мне ошибки. Я ошибся в простой работе, как же он доверит мне более ответственное задание? Я уже был готов к бессрочной командировке в Москву, чтобы представлять там интересы моей семьи. Но пока что я был ее позором. Кознов ушел. Я обязан достать его, чего бы мне этого не стоило, повторял я, загнав свои желваки, как лошадей. А пока нужно успокоиться самому, успокоить отца... и самого Кознова. Рано или поздно он совершит ошибку, и тогда ему не сносить головы. Я был откровенен с моим преданным другом Батыром, и в этом плане у меня был беспроигрышный вариант. Я взял с него слово не разглашать тайну под страхом не передо мной, но перед моим отцом. Он не пощадит его, как не пощадил бы гонца, принесшего плохую весть. Мы были повязаны законом омерты. Кодекс чести нашей семьи ничем не отличается от кодекса чести сицилийской мафии. Есть только одна причина покинуть организацию – смерть. И еще: обидчик одного члена организации обижает всю организацию. Правосудие вершит только организация. Члены организации подчиняются главе организации беспрекословно. Предательство карается убийством предателя и всех его родственников; под предательством подразумевается даже произнесение любых слов в стенах тюрьмы во время следствия. Что такое кодекс молчания? Это мужественность, честь. Но это и запугивание рядовых членов мафии и психологический контроль над ними со стороны семейства. Семейство – это первая ячейка мафии. Она состоит из родственников или их близких, из связанных с семейством людей. Семья составляет основу и суть мафии. Признанным главой семейства является самый авторитетный член этого семейного клана, даже если порой это самый молодой. Основное правило семьи – это подчиненность. Она подразделяется на отдельные, особые пласты со своими обязанностями, значением и властью, – все это включается на основе железных законов в иерархию ролей и личного положения. Во главе нашей семьи стоял мой отец... Семья – это школа с ее жестокостью обучения. Сила семьи зависит от ее численности и от количества высокопоставленных друзей, которых удалось приобрести за пределами своей местности. Чем влиятельнее лица, с которыми ему удалось завязать связи, тем большим уважением и почтением пользуется он среди своих сторонников. В обществе семья сталкивается с другими семьями, следуя двумя путями: завязывая родственные связи и устанавливая дружеские отношения. Родственные связи наиболее предпочтительны, так как в этом случае действует голос крови. Более того, было изобретено кумовство – искусственное родство, которое возникает после исполнения роли крестного отца на крестинах и конфирмации или роли свидетеля во время бракосочетания. Кум по праву входит в кровную семью. Кровные узы между членами мафии так сильны, что не ослабевают ни с годами, ни с расстояниями. Значение семьи заключается в том, чтобы доказать окружающим способность навязывать собственную волю. Отдельные члены семьи, даже если она разрастается до десяти человек мужского пола, сделать этого не в состоянии.