Святые заступники Руси. Александр Невский, Дмитрий Донской, Довмонт Псковский, Владимир Серпуховской - Михаил Мягков

Гедиминовичи стремились распространить свой успех в деле консолидации русских земель на северо-восточные русские княжества и Новгород с Псковом. Однако здесь они встретили не только противодействие Золотой Орды, но и сопротивление самого северо-Восточного и северо-западного русского пространства.

Сначала Тверь, а потом Москва стали здешними собирателями земель. Оба княжества тяготели к унитарности и росту центральной княжеской власти. Это была совершенно другая в сравнении с литовско-русским княжеством модель государственности. Отличия между Тверью и Москвой в первой половине XIV в. состояло в особенностях внешнеполитической ориентации. Тверские князья часто входили в династические браки с Гедиминовичами, что потенциально могло привести (но на деле не привело) к возникновению литовско-тверского союза против Орды. Первые московские князья ориентировались на поддержку золотоордынских царей. Московские князья всегда отставали на одно поколение от тверских, и это в силу древнерусского очередного порядка престолонаследия лишало их права на владимирский великокняжеский стол. Однако в условиях ига выше всех древнерусских правовых норм стояла воля хана. Он мог любому выдать ярлык на великое или удельное княжение. Пролитовские связи тверских князей заставили Золотую Орду благосклонно смотреть на московских правителей, а те, воспользовавшись помощью Орды, победили Тверь. Москва постепенно стала более сильным центром в деле объединения вокруг себя северорусских земель.

Князь Дмитрий Иванович и князь Дмитрий Константинович в борьбе за великокняжеский ярлык

Успехи предшественников и ослабление Золотой Орды открыло перед молодым московским князем Дмитрием Ивановичем перспективы нового военно-политического курса. Он первым из московских князей превратился из «верного улусника», наращивающего свой удел, в борца за национальные интересы всей Руси, которые требовали свержения ига. Князь Дмитрий не упустил такой возможности, и именно за это великий российский историк В. О. Ключевский дал ему оценку как выдающемуся государственному деятелю, в противовес предшественникам, которые представлялись историку прагматичными удельными хищниками.

Мы уже говорили, что, вступив на московский престол, 9-летний князь Дмитрий утратил ярлык на великое княжение Владимирское. Возвращение ярлыка стало одной из главных задач московского боярского правительства и митрополита Алексея.

В январе 1360 г. хан Кульпа с двумя сыновьями был убит Науруз-ханом, который тоже объявлял себя сыном хана Джанибека. Науруз-хан выдал ярлык на великое княжение Владимирское великому суздальско-нижегородскому князю Андрею Константиновичу, а тот передал его своему брату и наследнику Дмитрию Константиновичу. В свое время ярлыка на великое княжение Владимирское добивался еще отец Андрея и Дмитрия суздальско-нижегородский князь Константин Васильевич, но золотоордынский хан Джанибек послал ярлык Ивану II Московскому. 22 июня 1360 г. Дмитрий Константинович въехал во Владимир.

Но пробыл он великим князем Владимирским недолго. В 1362 г. очередной сарайский правитель хан Мюрид решил передать ярлык 12-летнему князю Московскому. В это время митрополит Алексей вместе с Дмитрием отправились к наиболее сильному ордынскому правителю: в Причерноморскую Орду к Мамаю, и тот выдал от имени своего ставленника хана Абдуллаха князю Дмитрию ярлык на великое княжение Владимирское (1363). Тогда же договорились с Мамаем о снижении размера дани, которую земли Владимирского княжения должны платить Орде. Узнав про это, хан Мюрид опять дал ярлык Дмитрию Константиновичу. Однако московское войско заставило Дмитрия Константиновича, суздальско-нижегородского князя, покинуть номинальную столицу Северо-Восточной Руси.

Дмитрий Константинович не собирался сдаваться. Однако со времен Ивана Калиты владимирским ярлыком владели московские князья, и на Руси постепенно стали смотреть на них, как на законных обладателей владимирского великокняжеского стола. Даже младший брат Дмитрия Константиновича Суздальско-Нижегородского Борис, видя приготовления «брата старейшего» к войне с Москвой, говорил, что он зря это затеял и ярлыка «не удержать». Кроме военных стычек между Москвой и Суздалем шла дипломатическая борьба. Сын Дмитрия Константиновича Василий поехал в 1364 г. в Орду к новому хану Азизу, желая выторговать ярлык для отца. Но московская дипломатия не дремала, и в итоге ярлык остался за Москвой.

Дмитрий Донской. Художник Ю. Ракша.

Не случилось и большой войны между Москвой и Суздалем. Пока Дмитрий Константинович грезил о великом княжении Владимирском, его младший брат Борис чуть не увел у него великокняжеский суздальско-нижегородский стол. 2 июня 1365 г. умер старший Константинович – Андрей, городецкий удельный князь Борис въехал в Нижний Новгород и «не в очередь» объявил себя великим князем. Дмитрий Константинович был вынужден обратиться за помощью ко вчерашнему сопернику Дмитрию Московскому. Когда же ему в 1366 г. опять привезли из Орды ярлык на великое княжение Владимирское, он отказался от него в пользу Дмитрия Московского и признавал 15-летнего великого князя Московского и Владимирского «братом старейшим». Военно-политический союз двух Дмитриев был оформлен браком московского князя Дмитрия с дочерью Дмитрия Константиновича Евдокией. Свадьба состоялась 18 января 1366 г. Сыграли ее в Коломне, т. к. Москва полностью выгорела от очередного пожара. Не устоял даже дубовый кремль Ивана Калиты, стены которого были обмазаны глиной и побелены известью.

Вскоре московская рать во главе с Дмитрием Ивановичем выступила к Нижнему Новгороду. Тамошние бояре не решились воевать за Бориса, и все кончилось миром. Суздальско-нижегородский великокняжеский престол отошел законному наследнику Дмитрию Константиновичу.

Однако не только свадьбой и борьбой за права тестя занимался в то время юный князь Дмитрий Иванович. Он затеял в Москве грандиозное строительство. В зиму 1367 г. «князь великий Дмитрий Иванович, – сообщает Рогожская летопись, – погадав с братом своим Володимиром Андреевичем и со всеми боярами старейшими, и задумал ставить город каменный Москву, да что умыслил, то и сотворил» (ПСРЛ. Т. XV. Вып. 1. С. 83. Перевод на современный русский язык автора). Известняковые камни для строительства кремля возили на санях по руслу замерзшей реки Москвы, а весной сплавляли на плотах из Мячковских каменоломен, которые находились недалеко от Москвы.

Достоверно неизвестно, каким был новый Московский Кремль. Одни историки полагают, что каменными были только башни, а стены были деревянные и только обложенные известняковыми блоками. Другие историки настаивают, что стены тоже были каменные, и их строительство не завершилось в 1367 г., а продолжалось постепенно почти все княжение Дмитрия Ивановича. В доказательство своего предположения, эти исследователи приводят летописное сообщение о том, что воины Тохтамыша во время осады Москвы в 1382 г. москвичей «…с стен збиша…, еще бо граду тогда ниску сущу» (т. е. стены были не достроены и низки). Археология мало что может подсказать для решения этого спора историков, потому что при Иване III в конце XV в. кремль Дмитрия Донского был полностью разобран при возведении итальянскими мастерами новой кирпичной крепости.

Так или иначе, но к концу 1360-х гг. белокаменный московский кремль оказался самой мощной крепостью Северо-Восточной Руси и первой ее каменной цитаделью. Прежде каменные детинцы имели только Новгород и Псков на северо-западе Руси.

Князь Дмитрий Иванович и князь Михаил Александрович в борьбе за великокняжеский ярлык

Каменный кремль очень пригодился москвичам. 17-летний Дмитрий стал проявлять себя как решительный и самостоятельный князь. Сначала, как мы видели, он сумел не только отстоять свои права на Владимирское княжение (т. е. стать официально старшим среди прочих северо-восточных князей), но и разрешить спор суздальско-нижегородских князей. В 1367 г. Дмитрий не побоялся вмешаться в распрю тверских князей.

Удельный микулинский князь Михаил Александрович согнал с великокняжеского тверского стола своего дядю, кашинского князя Василия Михайловича. Дмитрий Московский решил восстановить «справедливость». Василиий Кашинский был союзником Москвы, что было закреплено в 1349 г. его браком с Василисой, дочерью московского князя Симеона Гордого. Москвичи поддерживали Василия Кашинского еще во время прежней усобицы в Твери, когда тверской великокняжеский престол оспаривал у него его племянник (и старший брат Михаила Александровича) Всеволод Александрович Холмский. Михаил Александрович Тверской, сын и брат казненных в Орде из-за спора с Москвой великих князей Тверских и Владимирских, желал вернуть себе великокняжеский тверской стол. А после (как и случилось) он мог подумать о ярлыке и на великое княжение Владимирское. Помощь ему, как в свое время и Всеволоду Александровичу Холмскому, готов был оказать могущественный великий князь Литовский и Русский Ольгерд. Последний был женат вторым браком (1350) на сестре князя Михаила – Ульяне.