Ыых покидает пещеру - Лев Белов

Оставшиеся с Ыыхом неандертальцы внимательно осмотрели копья. Один из дикарей, пробуя каменный наконечник, случайно сорвал его с древка и беспомощно оглянулся. Ыых, сразу заметивший эту оплошность, недовольно пробормотал что-то и отвернулся. Встретившись глазами с Вовкой, он с минуту морщил лоб, затем подошел к мальчику и, показав на рогатку в его руках, сказал: — Ук!

Вовка вложил камешек, огляделся и заметил невдалеке плоскую глыбу. Дикари замерли в ожидании.

Мальчик туго натянул резинку и отпустил ее. Камень звонко щелкнул о глыбу. Ыых удовлетворенно причмокнул губами. Взяв из рук Вовки рогатку, он заложил в нее чуть ли не целый булыжник и неуклюже прицелился в ту же глыбу. Раздался глухой стон. Затем послышался чей-то сдавленный вопль. Уау, стоявший в стороне от глыбы, схватился за лоб и повалился на тропу.

Не в таких ли случаях говорят: «Метил в ворону, а попал в корову»?

Озадаченный Ыых с недоумением посмотрел на рогатку и с гневом — на Вовку. Он раскрыл страшную пасть и обрушил на мальчишку поток ругательств на языке каа муу:

— Дуа! Боа! Ик! Лоа!

Вовка не мог бы, конечно, с научной точностью перевести на русский язык бурную речь неандертальца, поскольку еще недостаточно изучил местный диалект; но, судя по выражению Ыыховых глаз, ее содержание, по-видимому, сводилось примерно к следующему: «Лопух! Твоей паршивой рогаткой только землю ковырять. Тоже мне оружие. Я думал — раз ты всемогущий колдун, то сможешь по-настоящему помочь нам, бедным, непросвещенным дикарям. А у тебя всё игрушки на уме, хоть ты и пятиклассник. Сам ты ничтожная нонпарель, а других обзываешь. Эх, ты! Даже мне, доисторическому человеку, стыдно за тебя. Марш! Я с тобой больше не играю».

И Вожак с отвращением швырнул рогатку в пропасть.

Что сказать о Вовке? Он страшно не любит вспоминать об этом случае. Знаем одно — Владимир Тутарев в настоящее время терпеть не может людей, забавляющихся рогаткой…

Уау кое-как поднялся. Потирая огромную шишку, вскочившую на лбу, он подошел к Ыыху, кивнул на Вовку и что-то проворчал. Неандертальцы принялись совещаться, поглядывая то на Вовку, то на пропасть, куда полетела рогатка.

«Эх! — сокрушенно вздохнул Вовка. — Видно, и мне придется туда нырнуть. Прощай, жизнь! Так тебе и надо, остолоп, сколько раз предупреждала бабушка: «Не доведет тебя рогатка до добра!». Сбылось пророчество…»

Неизвестно, к какому выводу пришли бы неандертальцы в результате зловещего совещания, если бы вдруг не прибежал тот самый, маленький сухощавый дикарь, который встретился им на тропе. Лицо неандертальца выражало растерянность. Он что-то жалобно лопотал. Дикари загалдели. Выяснилось, что стадо диких козлов, выслеженное охотниками, успело скрыться в неизвестном направлении.

Стараясь обнаружить исчезнувшую добычу, Ыых стал озирать окрестность. Причем он так напрягал зрение, что глаза чуть не выскочили из орбит и не улетели далеко вперед, как черные и скользкие арбузные семечки, которыми мальчишки, разделавшись с красной мякотью, стреляют друг в друга нажатием пальцев. Вовка в бытность свою в лагере любил это занятие, за что неоднократно получал нагоняй, так как дело происходило в столовой.

Сколько Ыых ни таращился, обзор был безуспешен. Стадо как в воду кануло. Чутье подсказало Вовке, что пришел момент восстановить свою пошатнувшуюся репутацию. Он вспомнил о бинокле. И этот удивительный оптический прибор сослужил как Тутареву, так и неандертальцам хорошую службу. Оглядев горы, ликующий Вовка в пять минут отыскал стадо на дальней круче и вновь завоевал расположение племени Каа муу.

— Аа! Маа-бум! — воскликнул восхищенный Ыых. Это надо было, очевидно, понимать, как — «Вот это да! Ты все-таки молодчина».

Охотники направились к дальней круче. Впереди двигались те пятеро, что держали над своими головами козлиные рога.

Им удалось подкрасться к животным на расстояние полета копья. Ветер дул со стороны стада, и Вовка ощутил терпкий запах свалявшейся шерсти. Он приподнял голову над огромным гранитным великаном, за которым, затаив дыхание, спрятались неандертальцы, и на какой-то миг увидел всё стадо. Здесь было четырнадцать великолепных горных козлов с красивыми, загнутыми назад саблеобразными рогами.

Не успел мальчик собраться с мыслями, чтоб представить себе, с чего начнется охота на этих безобидных животных, как над его головой просвистело копье, пущенное сильной рукой Ыыха. В то же мгновение копья метнули еще трое неандертальцев. Вовка увидел, как один из козлов, стоявший ближе других к людям, сделал резкий скачок в сторону. Затем раздалось жалобное блеяние, и животное повалилось на бок. Очевидно, одно копье попало в самое сердце, а когда животное упало, кровь хлынула из раны, в которой торчал лишь кусок сломавшегося древка.

Стадо только теперь заметило выскочивших из засады людей. Самый большой козел издал тревожный звук, рванулся вперед и легко вспрыгнул на утес, видневшийся метрах в восьми от этого места. За ним последовали другие испуганные животные. Однако не все они смогли рассчитать свои силы: три козла сорвались в пропасть, разделявшую утесы. Остальным удалось скрыться, едва они очутились на другой стороне.

Неандертальцы с криками подбежали к краю пропасти. Ыых, возбужденный азартом охоты, искал глазами Вовку. Мальчик, невольно повинуясь, подбежал к нему и остановился, заметив, что рядом зияет не менее чем тридцатиметровая пропасть. Ыых показал рукою вниз. Вовка осторожно подполз к краю и увидел, что там, на каменистом дне провала, лежат три конвульсивно вздрагивающих козла. А возле них легко можно было различить четырех неандертальцев — тех самых, которые спустились вниз по тропе.

Только сейчас мальчику стало понятно, для чего разделился отряд и почему неандертальцы двигались, с такими предосторожностями: это была охотничья уловка, благодаря которой в руках дикарей оказались довольно богатые трофеи.

Глава шестнадцатая

СОСРЕДОТОЧИВАЮЩАЯ ВНИМАНИЕ НА ПРОИСШЕСТВИИ СО СНЕЖНЫМ БАРСОМ, ПРОЯВИВШИМ НЕОСТОРОЖНОСТЬ

Ыых распорядился отправить еще четырех соплеменников в помощь тем, которые остались на дне пропасти и не могли справиться с тушами трех тяжелых животных.

Пока четверка дикарей спешила по известной им тропе вниз, те, кто их ожидал, уже свежевали теплые туши при помощи острых кремневых ножей.

Уау начал было разделывать тушу животного, смертельно раненного Ыыхом, но вдруг прекратил работу. Он увидел, что к нему подходит юный пришелец и протягивает какой-то блестящий предмет. Дело в том, что Вовка, с состраданием смотревший на усилия Уау, решил ему помочь. Он извлек из кармана складной нож и подал дикарю. Однако тот глядел непонимающими глазами на мальчика, не зная, что делать. Техника, которой пользовался сей юный волшебник, явно пугала Уау. И не без основания. Вспомним о шишке, вскочившей у него на лбу.

«Даже с ножом не умеют обращаться», — подумал Вовка. Тяжело вздохнув, он щелкнул ножом и спрятал его в карман. Однако Ыых заметил это и кивнул:

— Ук!

Мальчик снова вынул нож. Через полминуты дикари с удивлением наблюдали, как он, ловко отрезав острым лезвием ухо козла, подал этот маленький окровавленный кусочек мяса Ыыху. Тот высоко поднял отрезанное ухо и воскликнул:

— Зуу хриа!

Затем Ыых торжественно вручил козлиное ухо Вовке, сделав одновременно столь недвусмысленный жест, что у мальчика похолодело в груди: Тутареву явно предлагали съесть этот лакомый кусок!

Вовка проклинал ту секунду, когда ему вздумалось показать, на что способен железный ножик, и никак не мог придумать выход из создавшегося положения. Ведь, судя по всему, Ыых оказывал мальчику величайшую честь, уступая право первым попробовать убитую им дичь. И еще не известно, как поступят неандертальцы, если Вовка откажется съесть сырое окровавленное мясо.

Мальчик держал злополучное ухо двумя пальцами и то с отвращением глядел на него, то с ужасом косился на застывших в неподвижной позе дикарей, которые в эти секунды глотали слюнки и облизывались.

«Эх, была не была!»— с отчаянием подумал Вовка и, закрыв глаза, положил козлиное ухо в рот. Но тут же почувствовал, что его мутит. Выплюнув сырое мясо на ладонь, он беспомощно оглянулся на Ыыха. И в этот момент Вовке пришла мысль вручить ухо козла Уау.

Уау, не веря глазам, взял из рук Вовки кусок сырого мяса и так быстро проглотил его, словно это была таблетка кальцекса.

«Выручил!»— обрадовался Вовка и уже весело посмотрел на Ыыха. Тот весьма одобрительно осклабился. Видимо, ему понравился поступок мальчика, уступившего после большой внутренней борьбы лакомый кусочек старшему.

Через полчаса с разделкой туши было покончено — ее разрезали на части, внутренности завернули в еще клубящуюся паром шкуру. Отрезанную голову с красивыми рогами вручили Ыыху. Он высоко поднял ее, дал сигнал к отправлению и двинулся вперед, не опуская рук.